Артур Прядильщик - Имперские кобры

Ах, да, сама дрянь тоже легко не отделалась. До сих пор лежит в коме. Врачи бьются, подданные не теряют надежды, держат пальчики, молятся Великим Звездам… и все такое. В кои-то веки проходящее (пролетающее, проползающее) мимо божество ответило на чьи-то мольбы о справедливости как положено, а не как обычно. Пусть в процессе восстановления справедливости и отлетела пара-тройка щепок – несущественно. В масштабах Галактики – почти идеально!

Сейчас плохая девочка лежит в той же клинике, что и я. Может быть, даже за стеночкой с замечательным горным пейзажем. Я, разумеется, не уточнял – я не мстительный.

Кстати, мы находимся в столице и на столице. Реал-2. Столичная планета. Город Реал – столица на столичной планете. Вот так. Находимся тут по понятным объективным причинам: она – принцесса, хоть и сука, а я – национальный герой, хоть и попаданец. Такие вот дела.

А ведь даже у самой распоследней принцессы есть еще и родители – папа и мама, умудрившиеся произвести на свет это чудо. И даже если Альер двинет коньки, родители-то останутся. И что у них там в головах повернется на почве потери любимой чадушки…

В элитной клинике флота на Реале-2 знают толк в правильном лечении раненых героев! Крепко знают! Поэтому, невзирая на тотальную автоматизацию и всеобщую андроидизацию, есть очень многочисленный штат симпатичных приветливых ласковых (и еще тысяча эпитетов, описывающих мимимичность этой замечательной профессии) медсестер. Раненых национальных героев с ложечки кормят, влажными тряпочками обтирают, укольчики, притирочки, процедурки делают. И улыбаются, и смеются, и щебечут.

Хорошо, до клизмочек у нас с Розой пока не дошло – мой организм справлялся сам. Да и не настолько близкие у нас с Розочкой отношения. Но чувствую – это пока.

Роза Кадагри. Замечательное имя! Очень идет моей персональной медсестре!

Роза. Голубоглазая блондинка среднего роста в светло-кремовом провокационно коротеньком халатике. Если б дело было на Земле, то глядя на ее подтянутую фигурку, я бы сказал, что девушка – большая поклонница фитнеса. Не из тех мужикоподобных особ, от которых в ужасе хочется спрятаться под стол, дабы не быть изнасилованным, а стройно и гармонично сложенная, с намеченными, но не ярко выраженными мышцами, подчеркивающими стройную (а не шкафообразную) фигуру.

В ее публичном профиле было написано очень многообещающе: «Свободна. В поиске».

На открытом экстремально коротеньком халатике в районе груди красовалась небольшая эмблема местных врачевателей – белое сердечко в красном круге. Эмблема красовалась точно по центру одного из соблазнительных полушарий. Левого, конечно.

Схематичное обозначение сердца здесь такое же, как «дома» – «попа острым концом вниз». Только смысл другой, и влюбленные его не используют. Но учитывая внешние данные Розы и мое знание о других смысловых нагрузках этой эмблемы (и памятуя о некоторых сценариях из неприличных фильмов про медсестер и пациентов), выглядит очень многозначительно и многообещающе!

Лицо Розы с самого первого дня показалось мне знакомым. Я даже провел поиск по изображениям всех знакомых Кея. Не нашел, конечно. Потом дошло – на Лену она чем-то неуловимо похожа – овал и черты лица. Такие же лепестки губ, такой же нос. Только у Лены глаза другого цвета. Были.

– Вот смотри, Ленчик: этот большой ковшик – часть Большой Медведицы. Видишь внешний край ковшика? Проведи через звезды, образующие бортик ковшика, прямую вверх.

– Провела.

– Отмерь пять отрезков. Видишь довольно яркая звезда на пятом отрезке?

– Вижу. Толь… ну, зачем мне это?

– Лен! Эта звезда – Полярная. Знаменитая Полярная звезда. А что такое Полярная звезда?

– Она всегда висит точно над севером.

– О! Молодец!

– И таки зачем же мне сия знаменитость? Я и так красивая и умная!

– А затем, что если вдруг заблудишься, то всегда будешь знать, где находится север!

– Толь… Мы живем в современном мире. Есть джи-пи-эс, есть мобильные, есть спасатели, есть компасы, в конце концов! Ну, буду я знать, где север, как мне это поможет не заблудиться?

– Сможешь идти по прямой, а не плутать… Например, в лесу. В лесу ночью без компаса очень легко потерять направление.

– В лесу?

– Ага.

– Ночью?

– Э-э-э… Толь, посмотри на меня. Я сказала, на меня, а не на сиську. Толь! Не на звезды, а на меня! Вот так. Я тебе один вопрос задам… галактического масштаба… мона?

– Давай!

– Ты, конечно же, в курсе сложившейся угрожающей… я бы даже сказала, катастрофической ситуации?

– Э? В каком смысле?

– В демографическом, дурачок! Родина в опасности!

– Э?

– Глупый! Ты меня любишь?

– Да!

– Ну, и? Где доказательство нашей любви? Не пора ли нам пора? Лично я за девочку!

М-да… Очнулся от воспоминаний, в глазах слезы, в носу сопли. Какой вы нынче чувствительный и плаксивый, Анатолий Владимирович. Объяснимо, конечно – организм молодой, всего девятнадцать лет. Весь на гормонах, на эмоциях.

Один раз даже отреагировал на Розу со всей юношеской горячностью, когда вставать с постели было еще нельзя и она обтирала меня ароматными губками. Благо, девушка она понимающая, деликатная – только фыркнула весело, пальчиком погрозила – так что никакого урону ранимому подростковому самолюбию причинено не было. И громко констатировала явное улучшение самочувствия, поощрительно подмигнув.

А в первые дни от ее улыбки (а улыбалась она и другие медсестрички в моем присутствии часто и с охотой) в груди даже покалывало от бессмысленной надежды. Ну, это ж сказка, фантастическая сказка! Если я спасся таким вот образом, то почему бы и Лена…

Но я давил надежды тут же – мне только психического расстройства не хватало. «Жизнь продолжается» и все такое. Или как там себя принято успокаивать в таких случаях?

Ранним утром четвертого дня, когда солнце только-только осветило горный пейзаж на огромной картине на противоположной стене, попутно пробившись под закрытые веки единственного находящегося в палате пациента, Роза, торопливо постучавшись и одновременно сбросив свою информационную визитку (тут так принято – один из пунктов этикета), ворвалась в мою палату.

Сейчас она была не в своем халатике, а, видимо, в каком-то аналоге местной спортивной формы. Коротенькие шортики (если мое мнение кого-то интересует, то я бы назвал это трусиками), сверхкороткий топик и мягкие туфли. Все, разумеется, того самого светло-кремового цвета. Видимо, стандартный цвет для медперсонала – как у нас белый. И эмблема – там же.

– Кей, подъё-ё-ём! – почти пропела она. И нетерпеливо сдернула с меня одеяло. – Вау! Да мы уже проснулись, как я погляжу! Не притворяйся, Кей! Вставай-вставай! За мной!