Сергей Антонов - Рублевка-3. Книга Мертвых

Он пытался понять, что же стало причиной катастрофы: «Почему уже через двадцать минут после взлета отлично зарекомендовавший себя ротоплан вошел в штопор? Что это было – теракт, подготовленный тайными недругами из Жуковки, или случайность?»

Анатолий отчаянно копался в памяти в поисках отрывков своих скудных познаний из области авиации: «Может ли иметь отношение к делу обледенение лопастей? Очень даже возможно, но не факт. Да и размышлять на эту тему сейчас некогда. Сначала – разобраться с ногой, сориентироваться на местности, решить, как жить дальше и куда двигаться. Кладбище – уже кое-что».

От раздумий Толика оторвал шум, доносившийся откуда-то сверху: нечто среднее между отдаленными раскатами грома и странным свистом. Томский посмотрел вверх. Небо было покрыто серыми тучами, но одна из них была темнее других и двигалась против направления ветра. Гарпии. Стая из нескольких сотен крылатых мутантов. Руки Анатолия инстинктивно сжали автомат. Однако гарпиям не было никакого дела до человека. Птицы-мыши пронеслись над кладбищем, и скоро шум их крыльев затих вдали. Томский немного знал об этой разновидности мутантов, но впервые видел, чтобы гарпии сбивались в столь большую стаю.

– Толян! Я нашел!

Первой из кустов выскочила Шестера, а затем появился сгибающийся под тяжестью ноши карлик. Анатолий с облегчением вздохнул, увидев в руке Вездехода целый и невредимый контейнер с драгоценной сывороткой.

Кроме того, Носов притащил рюкзак, в котором были фонарики, карта и рожки для «калашей». На лице Вездехода был новый противогаз.

– Есть тут одно уютное местечко, – сообщил Носов, сваливая ношу на землю. – Темновато, но сухо. Дверцы даже закрываются. Склеп. Думаю, там можно передохнуть, перевязать твою ногу и обсудить, как быть дальше.

– Нет уж. Хватит с меня склепиков, гробиков и саркофагиков. – Толик поднял руку, указывая на здание с двумя облезлыми куполами, на одном из которых даже сохранился крест. – Смотри туда. Кажись, часовня. А может, и церковь.

– Значит, в склеп не желаешь. Мертвецов боишься?

– Мы с тобой и сами не раз мертвецами бывали. Чего нам их бояться? Идем, смельчак.

Томский намеренно забрал у Коли большую часть вещей, чтобы показать – он все еще в форме. Однако быстро понял, что форма его, мягко говоря, дышит на ладан – даже если рана и не была серьезной, ходок сейчас из него был никакой.

От церкви, до которой они добрались, продравшись через дебри кустов, остался только кирпичный остов. Крыша во многих местах обрушилась, стены как снаружи, так и внутри были облеплены мхом и ползучими растениями.

Внутри было так же холодно и сыро, как и снаружи, и даже ветер, пробиваясь через дыры в стенах, дул здесь, казалось, сильнее. О том, что здесь когда-то был храм, напоминали только обломки дерева, на которых кое-где еще сохранилась позолота, да пара валявшихся под ногами икон с едва угадывающимися ликами святых.

Вездеход поднял одну.

– Гм… Вот ты, Томский, до Катаклизма успел немного пожить, когда все это… Еще… Так был Бог или нет?

– Был. Ведь столько людей в это верили. Возможно, и сейчас есть. Только перестал помогать людям. После того, как они перестали в него верить.

– Да уж… Вряд ли этот дед с бородой, которого тут нарисовали, поможет решить наши проблемы. Молись, не молись. Этот святой и себе-то помочь не смог, а нам – и подавно уж. Что ж, будем сами…

Карлик отыскал более-менее сухое место на одном из облепленных мхом возвышений. Достал из рюкзака карту и поднес ее к свету, проникающему через разбитый витраж.

– Присаживайся, Толян. Значит, мы… Ну, это совсем просто. В этих местах ни одного кладбища нет. Только Рублевское. Нам, между прочим, до Жуковки ближе, чем до Москвы.

– Так-то оно так. – Толик расширил ножом дыру в комбинезоне. – Подай аптечку.

– Сиди уж. Я сам.

Вездеход раскрыл медицинский кейс, достал бинт и занялся ногой друга, который, морщась от боли, продолжил:

– Может, и ближе. Но времени у нас совсем нет. Сыворотку надо доставить на станцию. Это сейчас главное. Пойдешь один. А я тут перекантуюсь. Дождусь тебя. Или… Если очень повезет, то Корнилов узнает об аварии, пришлет помощь. Как тебе план?

Вездеход не относился к типу людей, патетически восклицающих «Я тебя никогда не брошу!». Он всегда трезво оценивал ситуацию и умел из двух зол выбирать меньшее.

– Правильно, Толян. Я тоже другого выхода не вижу. Еда-вода у тебя есть. Автомат и патроны – тоже. Как-нибудь продержишься. А мне одному сподручнее будет до наших добираться. Подругу тут оставлю, чтоб ты не скучал. Слышишь, Шестера, присмотри за этим обалдуем!

Понятливая ласка спрыгнула с плеча Коли и уселась рядом с перевязанной ногой Толика.

– Значит, договорились. – Томский вскрыл пакетик с аспирином, снял противогаз и проглотил пригоршню таблеток. – Возвращайся побыстрее. Мало ли… Ты пока по кустам лазал, я огромную стаю гарпий видел. Если такая орава кем-нибудь заинтересуется – пиши пропало.

– Гарпии… Не хотел тебя расстраивать, Толик, но и я тоже кое-что видел. Прямо за оградой кладбища. С десяток варанов. Тоже в стаю сбились, мать их так. Что происходит, а?

– Мало ли… Миграции-хренации. Кто этих мутантов поймет… И все-таки, Коля, не тяни с возвращением.

– На то я и Вездеход, чтоб уходить и возвращаться.

Сборы были недолгими. Значительная часть скудного запаса продуктов досталась Анатолию – карлику еды требовалось меньше.

Вездеход забросил свой рюкзачок на плечи, пристроил автомат на груди, а на голову, поверх противогаза, натянул свою знаменитую бейсболку – как всегда козырьком назад. Затем он двинулся к выходу и, стоя в дверном проеме, в свете угасающего дня, помахал рукой.

– До встречи!

– Пока, Колян!

Томский остался один и стал готовиться к ночи, которую, хочешь не хочешь, ему предстояло провести в заброшенной часовне. Толя уложил на возвышение пару досок, поднял и поставил к стене выцветшие иконы, еще раз проверил автомат и, разложив перед собой запасные рожки и фонарик, стал наблюдать за спускающимися на кладбище сумерками.

Думая о жене и сыне, незаметно для себя он обратился к Богу с просьбой. Просил, чтобы Вездеход не задержался в пути и доставил сыворотку вовремя. Тут и вспомнился вопрос Носова о существовании Всевышнего. Скользкий, очень скользкий вопрос. Карлику было куда проще – он родился и вырос уже после Катаклизма, привык выживать, не надеясь на помощь грозного, но справедливого седобородого старика, обитающего где-то среди облаков. Мир мутанта Коли был прост и понятен: есть люди, забившиеся в подземелья, и есть твари, которым ядерная зима – мать родная. И все. Местечко для Бога в этой стройной иерархии не предусматривалось.