Ольга Крамер - Новая Зона. Привычка выживать

Ответ уверенно и неспешно идущей девушки поставил Ирма в тупик. Все: поведение, внешний вид, слова – говорило о ее непричастности к этому миру. Никаких средств защиты. Разве водолазка под плащом могла ее защитить от вражеской пули? Даже противогаза или респиратора при ней не было. Казалось, что она зашла в Зону случайно, но все ее повадки говорили обратное. Голова Ирма от догадок и предположений раскалывалась, одна мысль была абсурдней другой, но каждая имела право на жизнь.

– Провалы в памяти? – спросил он.

– Тебя учили, что ведущего отвлекать нельзя?

Не зная, что на это ответить, сталкер замолчал.

Они прошли через арку многоэтажного дома, обогнули детскую площадку, которая наемнику очень не нравилась. Самое странное во всех этих горках, качелях и лесенках было даже не то, что время будто их и не коснулось – казалось, что их совсем недавно выкрасили, – а самобытность этого места. Три месяца назад, когда наемник был в этих краях, он слышал здесь детский смех. Кир тогда жаловался, что, несмотря на безветренную погоду, качели раскачиваются, причем с разной амплитудой. Лора же вообще этого места боялась, ибо однажды, прямо на ее глазах, в песочнике стали появляться куличики. Чувство страха перед тем, что нельзя объяснить и понять, человеку вполне свойственно. Вот и теперь, как бы наемник ни старался не смотреть в ту сторону, боковым зрением он все же успел заметить, как качели начали раскачиваться.

– Не бойся, это всего лишь пространственно-временная аномалия.

«Всего лишь. Действительно, это ведь такая ерунда – пространственно-временная аномалия. Глупости, чего бояться-то? Этот клочок земли ломает все природные законы и доказывает, что время – это не скалярная величина, а векторная». Все, чему учили в школе, институте, все аксиомы, по которым жил Ирм двадцать шесть лет, в одну минуту своими словами перевернула малознакомая девушка.

Когда детская площадка осталась за спинами, Ирм не выдержал и все-таки обернулся. Сделал он это зря. Качели сделали «солнышко», в песочнице сам по себе стал строиться замок, а ветер донес до слуха детский смех.

– Осторожно, впереди «мишура», – предупредила Вита.

Наемник выглянул за спину девушки и приметил в тусклом отсвете солнца позолоченные иголочки. Зимой из-за снега и льда эту аномалию очень трудно приметить, но и в луже разглядеть это явление не так-то просто. Аномалия эта была похожа на разрезанное елочное украшение. Она выбирала себе примерно с метр земли и раскидывала там разноцветные иголочки. Убить они не могли, но угодить в «мишуру» было очень неприятно. Иголочки эти были очень острые, и как только они чувствовали вблизи занятой ими территории локальное температурное изменение, то тут же устремлялись к источнику этого теплового колебания, словно металл к магниту. Кожу хорошей обуви они пробить не могли, а вот ткань штанов – вполне даже. Попавший случайно в эту аномалию выходил из нее так, словно побывал в толпе линяющих ежиков. Но сталкеры все равно умудрялись собирать такие иголочки в стеклянные сосуды и продавать недорого барыгам.

По разбитой дороге девушка провела наемника мимо магазинов, остановилась ненадолго, и только Ирм собрался сказать, куда идти дальше, она уже сама сориентировалась. Парень был благодарен Вите за то, что она подстроилась под его темп, ведь шел он слишком медленно: хромал на обе ноги и то и дело морщился от боли в ребрах. Во дворе очередного дома дорогу им перебежала черная кошка – самая обычная, дворовая, худая, с гноящимися глазами. Это радовало – не все еще в столице мутировало, и не каждая кошка хотела тебя съесть.

– Вроде пришли. – Вита остановилась перед пятиэтажкой и задрала голову вверх. – Куда дальше?

– В подъезд. – Сталкер посмотрел на девушку и потянул на себя железную дверь.

Подъезд встретил гостей запахом сырости и гнили.

– К стенам не прислоняйся, – предупредил наемник, открывая дверь, которая вела в подвал. – Иди медленно и смотри под ноги – лестница крутая и крошится.

Ирм заглянул в черный провал спуска, невольно поморщился, прислушался. Подвал часто затапливало, но в последнее время сильных осадков не было.

– У тебя, случайно, нет фонаря?

– Нет. Давай я первая пойду, у меня все-таки есть оружие.

Ничего не ответив, сталкер начал спускаться. Лестница, покрытая мерзкой слизью, была скользкой, потому хромающий Ирм спускался медленно. На последних ступеньках перед сосредоточенным наемником с диким шипением проскочила крыса.

– Дрянь! – Ирм, нервы которого были натянуты как гитарные струны, оступился, поскользнулся и, пытаясь удержать равновесие, оперся рукой о стену. Ладонь обожгло болью. Все стены подвала были покрыты толстой шубой мутировавшего от радиации мха. Жил он своей хищной жизнью, но обычно никому крупнее крысы смертельного вреда нанести не мог. Мох этот выстреливал мельчайшими спорами, а те, попадая под кожу, вырабатывали яд. Для человека он был не опасен, если, конечно, к этому мху голышом не прислониться. А так – пожжет немного, пощиплет, да и пройдет. Приятного во всем этом было очень мало, поэтому, потирая ладонь о штанину, Ирм то и дело ругался, не стесняясь в выражениях. Вита ухмыльнулась, ловко спустилась и встала напротив. Теперь сталкер ее не видел, но присутствие рядом ощущал.

В этом – самом обычном – подвале многоэтажки хранился один большой секрет. Наемник прошел по узкому коридору вперед и остановился. В темноте было очень трудно сориентироваться, потому, попрыгав, сталкер прислушался сначала к своим ощущениям. «Нет, не здесь». Ирм прошел еще на метр вперед, также подпрыгнул, почувствовал, что пол под ногами стал более пружинистым, – нашел.

Встав на колени, сталкер руками начал отдирать от пола доски. Когда пальцы нащупали холод металла, боец вытащил из нагрудного кармана тонкий прямоугольник, очень похожий на пластиковую карту, вслепую нащупал на полу считыватель карты доступа и приложил к нему магнитку. Замки тяжелой двери люка щелкнули, и Ирм потянул крышку на себя.

Когда он оперся руками о края и спрыгнул, ребра снова заныли, напоминая о травме.

– Давай. – Оказавшись внизу, сталкер позвал за собой Виту. – Я помогу тебе.

Но девушка снова проявила независимость, ловкость и силу, мягко спрыгнув вслед за наемником. «Гордая, значит, – руки не подает».

Два мощных фонаря, которые крепились под потолком на карабине, осветили небольшое помещение схрона – комнату три на три метра. Ирм помнил, как год назад этот схрон стал для всей его группы ловушкой. В ту ночь над крышкой люка образовалась аномалия, которая не позволяла выйти бойцам трое суток. Для парней это было хорошей проверкой на крепость нервов и умение работать в команде. Но не перекочуй тогда от входа аномалия на четвертый день, напряжение, которое росло в каждом из группы, могло выплеснуться приступом агрессии. Наемники – люди хладнокровные (других и не берут в эту профессию), но нервы у них все же не железные.