Сергей Вольнов - Зона Посещения. Шифр отчуждения

Напиток с лёгким плеском наполнил рюмку, предназначенную для меня, цедясь из горлышка склонённого набок сосуда.

– Всё пучком, двигаем, – ответил я в тон другу. – По-старому, короче. В основном трачу время на лабораторию. Когда выпадает свободная минутка, играю в игрушки. Смотрю фильмы, иногда читаю книги. В личной жизни сдвигов пока никаких.

– Не отыскал ещё спутницу жизни, единственную и незаменимую? – хитро сощурив один глаз, поинтересовался старый друг.

Эта тема его интересует особо, мы с ним ещё в школе как-то поспорили, кто первым женится. Пока ни он, ни я в официальном браке не состояли, будто нарочно уступать не желая. Так вот до возраста Христа и дотянули. Да уж, факт, мне сегодня тридцать три. Серёге будет столько же в начале декабря.

– Пока нет. Давай лучше не будем на эту тему, а то каждый раз одно и то же…

– Без вопросов. Тем более у тебя в профайле всё равно статус не меняется. Хоть бы девушку себе постоянную нашёл, что ли…

– Ищу. Старательно, – заверил я и плавно влил в себя содержимое рюмки.

Жидкость обожгла горло, я не ожидал такого градуса. Огненный напиток прокатился дальше, внутрь, и принёс приятное тепло в пищевод. Друг по кряхтению и выражению моего лица определил удивление и прокомментировал:

– Шестьдесят лет выдержки, что ж ты хочешь! Редко бываешь, почти не участвуешь в употреблении благородных…

– Каюсь, каюсь! – согласился я. – А ты как тут?.. – поинтересовался у Марлина.

– Эти месяцы относительно спокойно. Никаких разборок не было, без крови и перестрелок обошлось, главное. В этом плане штиль, чему я только рад. Своих ребят не хочется терять, да и руки марать тоже. Сам понимаешь, да? Налить тебе ещё?.. Давай-давай, пей, когда ещё доведётся вкушать «Браунхечстер» урожая тридцать седьмого года… Пробрало? То-то! Так о чём это я?.. Ну, в общем, развиваюсь помаленьку. Авралов вроде не предвидится, надзор не звереет, бизнес людям не мешает делать. А то были времена… К счастью, я их не застал, потому и могу позволить себе даже хобби, этот мой, если образно выразиться, придорожный трактир, приют души неукротимой…

– Мне всё здесь нравится. Отличная атмосфера, не то что в этих одноликих автоматизированных…

– Во! Потому что своими руками всё! И никакой искусственный интеллект с его консервной логикой не сравнится с плодами труда человеческого. По крайней мере здесь и сейчас. Знаешь, как я это вижу? Уместна параллель с коралловым рифом. По крупинкам, частицам создаётся, бесценное множество ресурсов и времени расходуется… И рождается детище. То, которое твоё и только твоё, и ты никому его не отдашь ни за какие сокровища…

– Чувственно сказал! – воодушевлённо похвалил я.

Марлин осёкся и улыбнулся.

– Стараюсь… – Он снова разлил коньяк. – У меня тост! – провозгласил. – Выпьем за друзей. За настоящих друзей, чтобы они были вместе, смотря не на что… ой, то есть несмотря ни на что… – поправился Серёга и продолжил: – Чтобы всё было так, как ни у кого, чтобы больше было классных моментов, и все мы жили дружно и счастливо! Не очень складно вышло, эх, теряю квалификацию райтера… Тем не менее. Выпьем за друзей!

– За проверенных друзей! – уточнил я.

Словно бы в подкрепление нашим словам из акустических систем зазвучала следующая в плей-листе песня. Я слышал её не впервые, и знакомый голос пел очень даже в тему:

Мы с Марлином переглянулись и синхронно покачали головами. Надо же, какое совпадение! [2] С этой песней группы «Машина времени» можно (и нужно) ознакомиться в Интернете; в финале этой книги добавлены ключевые строки из текста.

Когда душевная композиция доиграла, Марлин спросил:

– Не знаешь, кто это поёт?

– Андрей Макаревич, – ответил я. – Была такая группа, «Машина времени».

– Весьма, однако… Странно, что не слышал раньше. Явно классический русский рок. Спрошу у бармена потом все альбомы, он у меня заядлый меломан, такие раритеты иногда выкапывает в архивах…

И мы снова проучаствовали по коньячку. Помолчали, благостно глядя друг на дружку и вспоминая былое.

Внешность у Марлина не особо примечательная, обычный высокий мужчина без особых примет, не толстый и не худой, но сейчас он очень выразительно смотрелся, сидя передо мной по ту сторону стола. Поза, понятно, расслабленная, одна рука безвольно висит, другая подпирает щеку. Каштановые волосы взлохмачены, глаза уставшие, рассеянные, сейчас – даже добродушные. На шее свободно болтается галстук. Рубашки и галстуки он предпочитал футболкам и майкам ещё со времён юности. Кажется, всегда стремился стать большим боссом.

У него получилось, между прочим, он реализовал мечту. Хотя я не так уж много знаю о его нынешних делах, и не надо мне знать. Я давно ушёл другой дорогой. Точней, ушёл искать другую дорогу.

Затем мы принялись решать вопрос о том, кто пойдёт за добавкой. В результате продолжительного консилиума, путём конструктивной дискуссии было постановлено, что за второй бутылкой иду я. Почему-то мысль позвать бармена или официантку не пришла в голову ни мне, ни ему. Набрались старые кореша уже порядочно.

Я поднялся со стула, испытав ощущение, что воспарил. Поплёлся по залу, пытаясь вернуть на место «поехавшую» картинку бытия. Добрался до бармена и заплетающимся языком изрёк что-то вроде просьбы.

Добыв ещё бутылку коньяка, с победой вернулся на место. Ну, как вернулся, скорей пришатался. Марлин снова принялся разливать, но рука плохо ему повиновалась, поэтому половина вопиюще дорогой жидкости оказалась на столешнице, на полу, на одежде у меня или у него. Бармен точно видел, что происходит, но не вмешивался. Пришлось взять функцию разливальщика на себя. Марлин попытался возразить, что руку менять нельзя, однако я не смог позволить выливать ангелам столь солидную долю…

Края наших рюмок снова столкнулись, и вновь внутрь была отправлена порция огня. Марлину вдруг взбрело в голову поведать мне какую-то очень смешную шутку. Он начал её рассказывать, но мало чего из уст выходило связного, потому что он путал слова и сам ржал через слово. А мне было смешно, потому что смеялся он, – так мы и хохотали, безудержно, до слёз, и дикий хохот разносился по залу, отрывая других посетителей от их занятий, невольно приковывая к нам внимание – в этом тихом заведении такое поведение мог себе позволить разве что хозяин…

В конце концов, спустя энное количество временных промежутков, мы с Серёгой, грациозные, как мешки с картошкой, подковыляли к стойке. Истребовали у бармена два «отрезвителя»; такая химическая хрень, нейтрализующая опьянение. Опустошили тонкие высокие «мензурки». Если опьянение сильное, состав не снимет состояние полностью, но определённый эффект всё же окажет, помогая избежать неприятных последствий, снизит пагубное воздействие алкоголя на организм.