Дмитрий Силлов - Закон охотника

Повар хрюкнул вторично, закатил глаза и сполз под стол. Но оставались еще двое. Которые, увидев такое дело, практически одновременно выхватили из карманов складные ножи.

Хорошо выхватили, правильно. Рывок, щелчок – и в руках у крепких парней полностью готовые к работе «викториноксы». Грамотно продуманные туристические ножики с резучими десятисантиметровыми клинками, специально сконструированными для открытия одной рукой. Ну да, здесь же уже не Зона, где все с оружием ходят. Я то своё тоже в схроне заныкал неподалеку от кордона вместе с рюкзаком, оставив при себе лишь «Бритву». Правда, она сейчас за спиной под курткой спрятана. Пока доставать будешь, эти два гаврика с повадками мастеров гоп-стопа меня сто пудов порежут на лоскуты.

Они и метнулись ко мне одновременно, занося ножи для удара. Высоковато занося, намереваясь резануть со всей дури, чтоб клиент кровищей залился сразу и всерьез…

Но я тоже не стоял на месте. Быстро шагнул влево, предплечьем блокируя руку с ножом, – и ударил. «Розочкой», зажатой в кулаке, прямо в лицо противнику.

И вновь в руку отдалось хрустом стекла, крошащегося о лицевые кости. От такого удара морда мгновенно превращается в жуткую кровавую маску. Там же под тонкой кожей куда ни ткни – куча сосудов, которые на повреждение реагируют как наполненная водой грелка, пробитая гвоздем.

Но я не стал рассматривать в подробностях, что там стало с портретом нападающего. Ну его нафиг, неприятная картина. Да и времени нет, особенно когда тебя сзади пытаются ножом пырнуть.

Поэтому я сделал еще один шаг, заходя за спину раненого, – и толкнул его на товарища, рвущегося меня зарезать.

Упс, как говорят в Америке. Не ожидавший такого поворота товарищ не успел отвести руку и с разгона всадил нож в тело кореша. Глубоко вошло, по самую рукоять.

– Ты чё сделал, урод? – заорал тот, брызжа кровавой слюной из губ, развороченных «розочкой». – Ты чё, млянах, наделал?

– Да я… – потерянно начал было тот, разом растеряв боевой пыл и отпустив рукоять ножа…

И не договорил.

Раненый, разобиженный моей разбитой бутылкой и «викториноксом» кореша, торчащим из груди, махнул рукой со всё еще зажатым в ней ножом – и кореш мешком осел на скамью, держась за располосованное горло и пытаясь удержать кровь, тоненькими струйками бьющую между пальцев.

– Твою ж… мать, – пробормотал убийца, глядя на дело рук своих единственным уцелевшим глазом. – Вот ведь, мля…

И тяжело рухнул на стол, за которым я только что сидел. Ну да, нормальный ход. Естественный, можно сказать. С ножом в сердце обычно долго не живут.

Я облегченно вздохнул – и тут увидел неприятное.

Хозяин «Второго кольца», вскинув помповое ружье, целился в меня. На таком расстоянии из двенадцатого калибра что пуля, что дробь фатальны. В помещении вообще лучше автоматную пулю поймать, чем охотничью, которые нынче за редким исключением экспансивные, то есть разворачивающиеся в теле жертвы наподобие цветка. Вообще современный автоматный калибр 5,45 больше рассчитан на выведение противника из строя, то есть ранение, которое стране противника обходится дороже, чем убийство, – лечить солдата намного затратнее, чем похоронить. А охотничья пуля всегда предназначена для скорейшего убийства зверюшки, чтоб та сама не мучилась и не мучила охотника, которому совершенно неинтересно гоняться за подранком…

Все эти мудрые мысли промелькнули у меня в голове за долю секунды, пока палец бармена выбирал слабину спускового крючка. Я понимал, что уже не успеваю нырнуть под стол, что черный дульный срез ствола помпового ружья вот-вот полыхнет пламенем, после чего рожа хозяина «Второго кольца» непременно озарится торжествующей ухмылкой…

Не озарилась. Потому что во лбу бармена внезапно образовалось маленькое черное отверстие, а на бутылки, выставленные на многочисленных полках за его спиной, обильно плеснуло красным. Так бывает обычно, когда в район так называемого третьего глаза врезается пуля, которая, пройдя через мозг, выносит нафиг затылочную кость вместе с содержимым черепушки.

Бармен дернулся, ружье выстрелило в дешевую люстру над моей головой, а сам хозяин «Второго кольца» обрушился спиной на полки, после чего в облаке из падающих бутылок упал за стойку.

Я повернулся в сторону входной двери, откуда прозвучал спасительный выстрел.

– Такие дела, упокой его Зона, – сказал человек с пистолетом, перешагивая порог кабака. – Здоро́во, Снайпер. Признаться, задолбался я тебя искать. И, похоже, нашел вовремя.

– Здоро́во, Меченый, – сказал я. – Не могу не признать, что на этот раз ктулху принес тебя вовремя.

– Всегда пожалуйста, – хмыкнул сталкер, пряча пистолет в кобуру. – Вижу я, нажрался ты нехило, если стоял столбом и смотрел, как этот свинопапа собирается тебя пристрелить.

– Ты вроде говорил, что меня искал, – поморщившись, проговорил я – всегда неприятно, когда тебя тычут рылом в твой косяк. – И чем обязан, если не секрет?

– Да понимаешь, есть тут одно дельце, – сказал Меченый, спихивая с лавки бесчувственное тело повара и усаживаясь на нее. – И думаю, в свете того, что ты мне только что свою жизнь задолжал, у тебя совести не хватит отказать мне в помощи.

У него было всё. Девушка, машина, дорога…

Было.

На повороте он слегка притормозил, после чего вновь вдавил в пол педаль газа. Дорогой автомобиль довольно заурчал, словно мощный прирученный зверь, и начал стремительно набирать скорость…

А дальше Андрей даже и не понял, что произошло.

Внезапно пространство перед капотом машины разорвалось, словно тонкая пленка, и в этот разрыв автомобиль влетел на полной скорости…

Потом был мощный удар.

И темнота…

Очнулся он от холода. С усилием разлепил веки, стянутые какой-то коркой, но увидел лишь несколько странных серых травинок, маячивших перед лицом и местами заляпанных ссохшейся кровью.

Он попробовал пошевелиться.

И пришла боль.

Адски заныла рука чуть ниже локтя. Закружилась голова, заломило грудь. Но Андрей давно привык к боли, и эта была не самая страшная из тех, что ему пришлось испытать. Собрав волю в кулак, он сжал зубы, чтоб не застонать, и, поднатужившись, попробовал подняться с холодной земли, на которой лежал.

С третьего раза получилось. По всему организму, словно отрава, разлилась мерзкая слабость. Тело просило отдыха, но Андрей не дал ему такой поблажки. Сначала Краеву надо было понять, что произошло. А также разобраться, куда он попал. Что это за странное место с серой травой, словно специально окрашенной пепельной краской?

И главное – где Маргарита?

Первое, что он увидел, был его автомобиль со смятым в гармошку капотом, врезавшийся в странное кривое дерево без листьев. Но не жутковатое с виду дерево было самым странным в этой картине.