Евгений Щепетнов - Путь самурая

Бросил взгляд на часы, быстро поднялся с дивана, натянул ботинки, взял в руки свой пластиковый «гроб» и снова отправился на работу. Попробую сегодня пару материалов исполнить. Вначале психичку вызову, потом схожу по адресу – розыскное из Иркутска исполню. Нужно установить, проживает ли по такому-то адресу такой-то человек. Обычное дело. Опрошу тех, кто там живет, и все.

Снова автобус, снова дорога. Я стараюсь платить за проезд – пусть подавятся. Не обеднею. А каждый раз выслушивать эту вонь про «мусоров-халявщиков» – никаких нервов не хватит.

У входа в пикет стояли трое пэпээсников. Я с ними со всеми поздоровался за руку. Если бы это был фильм о ментах – сейчас бы пэпээсники должны были отдать честь старшему по званию, назвав меня «товарищем лейтенантом». Ну как же – сержант, рядовой, старшина, а я аж лейтенант! Ну уж нет – хорошо, если на хрен не пошлют, когда я потребую от них такое смешное действо. Это не армия, это ментура. А тут правила свои.

Старшина – нерусский, кавказец. Ибрагим. Нацию не знаю, да и какая разница, какой он нации? Интересно, как его вообще приняли на службу? Он с трудом разговаривает по-русски! Времена такие настали, планка поступления в милицию снизилась ниже плинтуса. Когда я устраивался в милицию, опрашивали наших соседей – не буйный ли я, не хулиган ли, что они обо мне думают. На самом деле было – участковый ходил и опрашивал! А сейчас? Отписки сплошные. Черкнул бумажку, и ладно.

Нет, я сам-то честно опрашиваю… пару соседей, когда и мне пришел такой запрос. А другие ничего не делают. Бумажку подмахнут, и все. А то еще и за деньги – слыхивал я и про такое. Деньги, деньги! Где вас добыть, проклятые деньги?!

На стульях, стоявших вдоль стены пикета, сидели с десяток студентов юридического. В ДНД пришли. Обязаловка такая! Хошь не хошь, а сходить должен. За центральным столом в главной комнате сидел старший участковый Гаранкин и, важно поглядывая по сторонам, составлял протокол. Его нос, слегка сдвинутый набок, едва заметно шевелил кончиком, и выглядело это немного смешно, несмотря на важный вид Гаранкина. Он вообще любил изображать из себя важного начальника, старший участковый, – есть такой у него пунктик.

Я с ходу прошел в кабинет, где стояли четыре наших стола, здороваться с Гаранкиным не стал – виделись утром, на планерке. Да и отрывать от дела не хотелось.

Уселся за стол, положил на него дипломат, открыл и начал ковыряться в бумагах, прикидывая, что нужно сделать в первую очередь. Выбрал четыре материала, положил на стол. Достал отпечатанные типографским способом бланки повесток, быстро написал на них адреса, фамилии и, выйдя в главную комнату, поманил к себе только что вошедшего старшего группы, Ваську Метелина, парня моего возраста, который уже успел повоевать и каким-то образом пробился на учебу в юридический. Вроде как по лимиту для героических военных – есть у нас такие лимиты в вузах, как я некогда узнал.

Вот только воспользоваться своим правом могут совсем не все те, кто получил от государства отличия за храбрость и другие ничего не стоящие в реальной жизни разного рода награды. Почему я так непатриотично говорю? Потому что знаю, как это делается: навесили железку и забыли о ветеране – мол, все, что могли, сделали. А там уже кормись сам. И что он будет делать? Чем кормиться? Если только и умеет воевать да драться. Ну и прямая дорога в бандиты. Если только вовремя не перехватит ментура и не вольет его в свои стройные ряды Воинов Света. Ни реабилитации, ни помощи на гражданке – человек кровь проливал за Родину, а его пинком под зад, и все! В народное хозяйство!

Армию сократили – в угоду западным кураторам, вот тебе и результат. В стране бродят толпы неприкаянных людей, умеющих только убивать и… убивать. Вредительство чистой воды! Всего за год армия уменьшилась на 400 тысяч человек! И куда они пошли? Понятное дело куда.

Васька переговорил со своей гвардией, и они сорвались с места, если можно назвать «срывом» медленное, с недовольными гримасами и кряхтением выдвижение в коридор. Да, контингент уже не тот… студент совсем другой пошел. Денежный! За деньги поступают в институт, все отношения – за деньги.

И я вернулся к своему столу. Кстати, в кабинете находился и капитан Городницкий, личность в чем-то даже интересная. Старый служака, себе на уме. Казалось, он должен стать старшим участковым в этом опорном. Но поставили Гаранкина. По слухам, Гаранкин вась-вась с начальником отделения участковых. Впрочем, это было видно и так, без слухов, по тому, как они время от времени решают некие проблемы, запершись в кабинете начальника отделения.

Этот самый начальник отделения – нерусский. Кавказец. Но в отличие от постового, едва спустившегося с гор, – человек образованный, подчеркнуто аккуратный, воспитанный, даже матом никогда не ругается. Хадриев Хадри Ибрагимович. В принципе, вполне неплохой мужик, лишнего не требует, никогда не повышает голос до крика и не высказывает тупых начальнических мыслей. Говорит и делает только то, что требуется для службы, не более того.

Единственное, что можно было бы поставить ему в минус, – в отделе стало гораздо больше кавказцев. Его ли это «вина» или просто так сложилось, не знаю. Но я давно уже замечал: стоит одному кавказцу выбиться в начальники, тут же в этой организации появляется еще несколько его земляков. Закон природы такой, что поделаешь.

Впрочем, и это я могу понять. Клановая система, попробуй откажи землякам! Ведь у него вся родня там! Не поможешь, от родни отвернутся все соседи. А для кавказцев с их клановой системой это смерти подобно.

Хадриев вроде как дагестанец, и тем удивительнее, что он вовсе не горячий до безумия человек, какими бывают многие представители этого народа. Это ему в плюс.

А в остальном он никакой. В смысле – ни плохой, ни хороший. Он от меня страшно далек, и, только когда я накосячу, он или пытается меня вытащить (дабы самому потом не попасть под раздачу), или пишет сопроводиловку на заклание, если другого выхода нет. Не друг он мне. Но и не враг. Впрочем, как я уже говорил, друзей в ментовке быть не может. Максимум – приятели.

Городницкий писал что-то свое, я – свое, и так в молчании прошло около часа, пока в кабинет не постучался и не вошел первый персонаж сегодняшнего действа.

Это была женщина лет тридцати с небольшим, довольно-таки симпатичная, хорошо, со вкусом одетая, только без единого следа косметики, что для молодой женщины, выходящей в люди, совершенно нетипично.

Прикинул: если ее «раскрасить», она станет совсем уже красоткой, такой, что ею может соблазниться и лейтенант милиции, давно не допускавший дам до своего комиссарского тела.

Ругнулся – что это сегодня со мной?! Раньше бы и мысли такой не возникло! При живой Маше, потому что кроме Маши мне никого не было нужно. А когда ее не стало, кроме бутылки меня ничего не интересовало. А тут вдруг вот, откуда ни возьмись, появился… хм… эрекция, в общем, появилась! Почти. И на кого?! На сумасшедшую бабу!