Алексей Калугин - Города под парусами. Берег отчаянья

– Классическая форма лазерного ножа, изготовленного в мастерской мастера клинков Лох-Лайха, – взглянув на лезвие, сказал Энгель-Рок.

– Восхищен твоими познаниями, – подмигнул Энгель-Року рыжий. – Ты тоже учился в университете?

– Я самоучка, – ответил Энгель-Рок.

– Тогда, может быть, ты скажешь, чей герб выбит на клинке?

– Увы, в геральдике я не силен.

– Это герб клана МакЛиров.

– Мне знакомо имя энтомолога Энди МакЛира, который первым описал большерогого жука из Каруна.

– Это мой двоюродный прадед.

– И что же такого особенного в этом большерогом жуке? – недовольно буркнул Джерри.

– Он умеет пищать.

– Ну и что с того?

– Это единственный жук, умеющий пищать.

Джерри равнодушно пожал плечами.

– Но нож принадлежал не Энди, а Вурису МакЛиру, прямым наследником которого я и являюсь. Вурис был капитаном-ветроходом и долгие годы водил по Сибур-Диску наш родной город Тир-МакЛир.

– Никогда о таком не слышал, – сказал Джерри.

– Он пал во время Битвы Ста Городов.

– Не на той стороне выступил?

– Ну, это смотря что считать той стороной.

Рыжий взял в руку нож, слегка подкинул его, чтобы удобнее перехватить рукоятку, и, прижав раздвоенное острие к столу, провел им, оставив на дереве глубокую прямую ложбинку.

– Хорошая сталь, – одобрительно наклонил голову Энгель-Рок.

Рыжий снова усмехнулся, поднял нож острием вверх и коснулся большим пальцем герба. Между концами раздвоенного лезвия вспыхнула бледно-голубая точка. Очень яркая, почти неразличимая при свете дня.

Перевернув нож острием вниз, рыжий еще раз провел им по столу.

В воздухе запахло горелой древесиной.

– Эй, кто из вас, охламонов, выбил трубку на пол? – громко и недовольно крикнул Старый Эрл. – Мне только пожара тут недоставало!

Рядом с первой ложбинкой осталась вторая, более глубокая, с обожженными краями.

– Дай глянуть! – кинул на стол руку с открытой ладонью Джерри.

Рыжий протянул ему нож.

Джерри схватил клинок и ткнул им в стол.

Острия вонзились в древесину. И все.

Вспомнив, что делал рыжий, Джерри, как и он, коснулся пальцем герба на лезвии.

Сделав это, он снова ткнул ножом в дерево.

И снова с тем же результатом.

Недовольно сдвинув брови, Джерри снова ткнул пальцем в дрозда с гайкой в клюве.

– Напрасно стараешься, – сказал рыжий. – Лазерным нож становится только в руках одного из МакЛиров. В чужих руках это просто нож.

Джерри бросил вопросительный взгляд на Энгель-Рока.

Подтверждая слова рыжего, здоровяк чуть прикрыл глаза.

Забрав нож у Джерри, рыжий прижал герб пальцем и сделал вращательное движение, как будто вдавливал дрозда в лезвие. По всей кромке острия обоюдоострого лезвия вспыхнуло голубоватое свечение.

– Это очень опасное оружие, – сказал рыжий, сам любуясь великолепным клинком. – Нет такого доспеха, который мог бы от него защитить.

– Небось кучу денег стоит, – недовольно буркнул Джерри.

– Да уж, немало, – ответил рыжий, пряча клинок в ножны.

– Так чего ж не продашь? Продал бы и свалил отсюда.

Рыжий усмехнулся и сунул клинок за пазуху.

– Здесь ни у кого нет столько денег, сколько стоит этот нож. Ну а потом, для того чтобы подтвердить, что сам я его не украл, мне придется раскрыть свое имя.

– Так как же тебя зовут? – спросил Энгель-Рок.

Рыжий поставил локоть на стол и выпростал из кулака указательный палец.

– Скажу только тебе. – Он повернулся и посмотрел в глаза Джерри. – И тебе тоже. Но чтобы больше – никому! Договорились?

– Идет, – кивнул Энгель-Рок.

– А мне пофигу. – Джерри одним глотком допил остававшееся в кружке пиво.

– В каком смысле? – удивленно вскинул бровь рыжий.

– Мне все равно, как тебя зовут.

– Мы бы могли стать друзьями.

– Не думаю.

– Джерри сегодня не в духе, – извинился за друга Энгель-Рок. – Кто-то ударил его кружкой по голове.

– Это был я, – честно признался рыжий. – А зовут меня Финн МакЛир.

– Я – Энгель-Рок. – Здоровяк стукнул своей кружкой по кружке рыжего. – За знакомство!

– Я бы тоже с вами выпил, но у меня кружка пустая, – с грустью сообщил Джерри.

И посмотрел при этом на Финна так, словно это он был виноват в том, что в кружке у доброго парня Джерри не осталось ни глотка.

– Не проблема! – Финн МакЛир взмахнул рукой и громко крикнул: – Хозяин! Три пива сюда!

Не прошло и двух минут, как на столе уже стояли три кружки с пенящимся пивом.

– Так кто ты такой? – спросил, поднимая кружку, Финн у Джерри.

– Джерри Гарсия. – Джерри языком лизнул пивную пену и довольно чмокнул губами.

– Ты откуда? – не унимался рыжий.

– Ну… Точно и сам не знаю.

– Это как же?

– Я вроде как подкидыш.

– Да ну! – восхищенно вскинул рыжие брови Финн. – Тогда ты можешь оказаться сыном богатых и знатных родителей, которые в силу сложившихся обстоятельств были когда-то вынуждены отказаться от тебя. Теперь же они, должно быть, жестоко сожалеют о содеянном и ищут тебя по всему свету.

– Не думаю, – усмехнулся Джерри. – У меня нет ни загадочного амулета, ни платка с монограммой, ни фамильного родимого пятна, по которому меня можно было бы опознать. Да и подкинули меня не к дверям монастыря, а в свинарник. У меня вообще есть тихое подозрение, что предки мои надеялись, что свиньи меня сожрут и – концы в воду. Однако в свинарнике, в котором я очутился, свиньи оказались то ли добрые, то ли сытые. Как бы там ни было, меня они не тронули. И в теплом свином навозе я спокойно проспал до утра, пока меня не нашел свинарь. Свинарю я тоже был на фиг не нужен, поэтому он и отнес меня в ближайший участок надзора. У надзорного башка с похмелья так болела, что он сначала не понял, что ему принесли. А когда понял, то свинаря уже и дух простыл. А понял он, что я собой представляю, когда я принялся орать. Надзорный был хотя и пьяница, но все же человек добрый. Поэтому он отловил на улице первую попавшуюся тетку и потребовал, чтобы она накормила младенца. В ответ на недоуменный взгляд тетки надзорный сказал, что его совершено не интересует, как она это станет делать, но только младенец должен немедля умолкнуть, иначе у него, у надзорного то есть, скоро башка расколется. При этом надзорный не преминул добавить, что поскольку он является лицом официальным, то тетке придется отвечать за его расколотую голову перед городским судом. Тетка поняла, что спорить с похмельным надзорным бесполезно, отнесла меня к себе домой и накормила козьим молоком. Ну а потом как-то так само собой получилось, что тетка с надзорным поженились. Поскольку оба они были в возрасте, а своими детьми обзавестись почему-то не успели, они оставили меня у себя. Как я уже говорил, люди они были добрыми и относились ко мне если не как к родному сыну, то уж точно как к любимому песику. Баловать не баловали, случалось, даже ремня давали, но голодным и босым я никогда не был. И все бы ничего, да только в одномачтовом городке, в котором мы жили, царила такая беспросветная скука, что я при первой же возможности оттуда слинял. Ну а дальнейшее уже – история.