Сурен Цормудян - Метро 2033: Край земли-2. Огонь и пепел

Рон снова взглянул на него, и теперь седой пристально смотрел Джонсону прямо в глаза. Холодно и с каким-то вызовом. Профессиональное чутье подсказало Джонсону, что сейчас должно что-то произойти.

– Четыре, пять, альфа, – тихо произнес он и двое из охранников тут же сменили позиции, сдвинувшись на несколько футов и отгородив Карла.

Старик вдруг улыбнулся, посмотрел еще раз в сторону холмов и неожиданно опустился на одно колено и начал возиться со шнурком на своем военном ботинке. Джонсон не сомневался, что это какой-то знак. Одна рука чуть сдвинулась к штурмовой винтовке, висящей на плече. Вторая рука поднесла к глазам монокуляр.

На одной из вершин теперь был виден человек. Он стоял в полный рост, что совсем не характерно для снайпера. Человек подошел к дереву и взмахнул рукой. Затем еще раз и еще. Он чем-то и по какой-то причине бил по дереву. Затем человек отошел и в солнечных лучах что-то мутно блеснуло. Оптика?! Нет… Джонсон пригляделся и понял, что на стволе дерева висит сплющенная пластиковая бутылка…

Переговоры достигли тем временем такого накала, что никто из участников просто не мог обратить внимание на поведение Сапрыкина, Джонсона, охранников и уж тем более на происходящее где-то в семи сотнях метров от этого места.

– Эта бестолковая болтовня уже достала! – сорвался на крик Андрей. – Выгоняют – он не доволен! Просят вернуться – опять не доволен! Все, хватит!

– Андрей, погоди, – пытался унять его Цой.

– Нет! Все! Ты достаточно сказал и все без толку! А вот теперь говорю я! – Вставив два пальца в рот, он громко свистнул и тут же на ближайшем холме показались вооруженные люди. – Вот так будет лучше! Вам не нравится язык ультиматумов? Посмотрим, как вам понравится язык автоматов и пушек!

– Ты что творишь? – это были первые слова Евгения Анатольевича.

– Что я творю?! То, на что у тебя духу не хватит! Я творю историю!

– Андрей, ты не можешь один… – возразил было Александр, но Жаров не дал ему говорить.

– Один?! – усмехнулся он. – А ну ребята, готовы ли вы освободить нашу землю от иноземных захватчиков и американских империалистов?!

– Да! – закричал хор голосов со стороны холма.

– Ну что, Саня. Я один? Итак! Американцы! Наш разговор подзатянулся и теперь он будет окончен! Я даю вам сутки, чтоб этот человек и его жена вернулись на подконтрольную нам территорию! Если через сутки наши требования не будут удовлетворены, вы на своих шкурах испытаете все, что связано со словом «возмездие»! Мы уничтожим вас всех, до единого!!!

Американцы отходили, выставив во все стороны оружие и прикрывая лидера. Джонсон теперь не стоял за их спинами, а находился между своими американцами и русскими. Он двигался спиной назад и палец уже лежал на спусковом крючке штурмовой винтовки.

– Миша! Крашенинников! – крикнул Сапрыкин и шагнул за ними, но тут же на него уставился холодный оружейный ствол.

– Стоп! – решительно крикнул Рон.

– Черт, – выдавил Евгений Анатольевич, и последний раз посмотрел в глаза уходящему смуглому здоровяку. Затем резко повернулся и обрушился бранью на Жарова. – Тупой кретин! Ты хоть понимаешь, что наделал?!

– То, что и должен был! А ты, выбирай выражения!

– Теперь любой выстрел будет результатом твоих действий, и любая смерть будет на твоей совести!

– Победа, – усмехнулся Жаров. – Победа тоже будет на моей совести.

Маленькому полуострову досталось крепко. Кто-то даже пошутил, что у полуострова Крашенинникова такая вот несчастливая карма. Много лет назад он принял основной удар термоядерного взрыва, а несколько дней назад мощный удар стихии, именуемой цунами.

Узкий перешеек, по которому проходила дорога, размыло настолько, что полуостров практически превратился в остров, и отряду Вишневского понадобилось около суток, чтоб проложить гати, которые позволят проехать к бывшей базе подлодок телегам и машине.

Несмотря на все беды, что обрушивались на этот клочок земли длиной чуть более пяти километров и шириной около двух, здесь все еще было чем поживиться. Перед войной рядом с поселком Рыбачий велись строительные работы по расширению инфраструктуры военной базы и сейчас все эти железные балки, арматура, трубы были весьма кстати для восстановительных работ. Именно этим занял себя Никита Вишневский, желая находиться некоторое время подальше от своих друзей, с которыми сейчас пребывал в ссоре. Работа для общего блага позволяла отвлечься от плохих мыслей и уж конечно помогала приносить это самое общее благо.

Еще две телеги, загруженные необходимыми материалами, отправились в общину, и Никита присел на поваленное дерево, передохнуть. С ним осталось еще четыре человека. К прибытию из Приморского нового рейса из трех телег они должны будут подготовить еще партию груза. Но это случится через пару часов, а пока можно позволить себе отдых.

Вишневский подошел к их машине, «УАЗ – 469» и, достав оттуда свою флягу, отпил немного воды.

– Ребята, а Захара не пора еще менять? – спросил он у своих товарищей.

– Витя уже пошел туда.

Несмотря на то, что нападений зверей больше не было, гигантская росомаха была уничтожена и не менее гигантская медведица больше не показывалась, они все-таки выставили пост на самой высокой точке полуострова, в полукилометре от места погрузки. Именно оттуда и спускался сейчас Захар Золотарев – молодой светловолосый парень, которому на момент всемирной катастрофы было всего года два. Из-за характерных инициалов, Захара иногда назвали прозвищем «Тридцать три».

– Что нового в мире творится, Захар? Что удалось разглядеть? – спросил Никита, когда тот спустился к ним и присел на бампер «уазика».

– Со стороны пролива этот полуостров выглядит еще хуже. Будто там не цунами было, а гигантской бритвой прошлись.

– Понятное дело, – хмыкнул пожилой уже Демьян, водитель машины. – Там волна еще в полную силу бушевала. Это до нас она добралась уже ослабленной этим полуостровом, и то делов наделала.

– Слушай, Халф, а чего это тральщик наш гоняют по бухте без устали? – спросил Захар.

– Ну, так они на северном берегу лагерь для сбора нерестящейся рыбы оборудуют, – устало пожал плечами Никита.

– Да я понимаю. Но вчера тральщик туда ходил. Потом сегодня утром. Вон, Лопухов, когда за трубами приехал, сказал, что туда куча народу с оружием погрузилась на рассвете. И с Вилючинска в том числе. Потом я видел, как корабль вернулся и буквально недавно опять ушел.

– Опять ушел? И сколько он пробыл дома?

– Ну, минут сорок, – пожал плечами Захар.

Никита задумчиво посмотрел в сторону Приморского.

– Ладно. Там Цой, Гора и Жар. Они знаю, что делают. Ну что, товарищи. Продолжим работу?