Пэт Кэдиган - Алита. Боевой ангел. Айрон Сити

Когда он наконец добрался домой, Нана встретила его снаружи, под дождем. Одного взгляда на ее лицо ему хватило, чтобы бросить пакеты и кинуться к дому, но Нана оказалась быстрее. Она поймала его в объятия, прижала к себе и все повторяла: «Прости, Хьюго, тебе туда нельзя, прости. Ничего уже нельзя поделать. Он бы всех нас погубил».

Хьюго не хотел ей верить. Но потом из дома вышли двое людей, неся на носилках закрытое с ног до головы тело. Следом показался громадный неуклюжий центурион, а за ним – воин-охотник с мешком. Хьюго пытался убедить себя в том, что в мешке охотника вовсе не голова его брата.

Даже после того как им с Наной позволили вернуться в дом, Хьюго все звал брата. Он убежал на чердак и принялся колотить в дверь и требовать, чтобы старший брат открыл ее. Нана не пыталась заставить его замолчать и успокоиться. Она дождалась, пока он совсем не выдохся, а потом отнесла его в постель. Пока он спал, она оттерла комнату сверху донизу, так что от брата не осталось ни следа.

На следующий день Нана сказала Хьюго, что теперь они остались вдвоем. Что какое-то время у них все будет в порядке. Ей не придется сразу искать работу. Только тогда он сообразил, что она получила неплохую награду за старшего братца. Потому что Завод не платил пособие за мертвых преступников. То, что старший братец был не каким-то недовольным жизнью разгильдяем, а инженером Завода, лишь усугубляло ситуацию, хотя Хьюго подозревал, что они что-то заплатили Нане за моральные страдания, которые она испытала, предавая собственного мужа.

А может, и нет. Когда они оба рыдали под дождем, она сказала: «Он бы всех нас погубил» . Она была так уверена в том, что старший брат попадется, что решила сама получить хотя бы часть денег.

Хьюго не удивился, что она хочет, чтобы они продолжали жить как одна семья. Он только не понимал, почему она думала, что из этого что-то выйдет. Сначала он думал подождать месяц, а потом уйти, но в итоге не выдержал и недели. Он взял кое-какую одежду брата и немного еды, но не тронул ее кровавые деньги.

Его записка была короткой: Не пытайся меня найти. Он опасался, что Нана все равно попытается. Но, может быть, она все поняла, потому что больше он ее не видел. Несколько лет спустя Хьюго пробрался в тот район, чтобы разузнать, что с ней случилось, и обнаружил в доме другую семью. Он думал было спросить у соседей, но не нашел ни одного знакомого, и в итоге решил, что ему не настолько важно было знать, была ли она счастлива, несчастна или мертва.

Дело закрыто. Всем спасибо, все свободны.

– Как думаешь, может, он не только тупой, но еще и глухой?

Хьюго оторвал взгляд от браслета и обнаружил, что его окружили шестеро парней, а седьмой облокотился на руль его гиробайка. Все они были на несколько лет старше него, на несколько дюймов выше и явно тяжелее. Парень, опиравшийся на гиробайк, был не из самых крупных, но его руки казались горой мышц, готовой хорошенько тебя вздрючить, если ты дашь слабину; а слабину ты давал, как только попадал в его поле зрения.

Хьюго определенно вел себя недостаточно осторожно – и откровенно глупо. Каждый клочок Айрон сити был чьей-нибудь территорией. Проехать по ней можно было без особых неприятностей, но Хьюго не просто зашел на чужую территорию. Его преступление усугублялось тем, что он погрузился в собственные мысли и даже не заметил местной банды, которая велела ему убираться подобру-поздорову.

– Мы уже поняли, что ты не местный, – сказал облокачивавшийся о руль парень. – Иначе ты бы знал, что это наша территория. Это место, как раз где ты стоишь. Здесь запрещено останавливаться. Особенно на таких дерьмовеньких гиробайках, как у тебя. Они портят вид нашей живописной кучи мусора.

Парень выпрямился и выхватил браслет из рук Хьюго. – Это пойдет в счет штрафа. Парни соберут остальное. – Он отступил, и кто-то опрокинул байк.

Хьюго никогда не умел драться и выживал благодаря уму, а не кулакам. Он знал, как отболтаться от неприятностей, а если разговоры не помогали, у него был запасной план: быстро-быстро убежать. Драка – болезненный опыт даже для победителя. Есть много способов взять ситуацию в свои руки – но те же руки можно было и сломать. А сломанная рука становилась серьезной помехой, когда противник и его дружки находили тебя, чтобы поквитаться.

К сожалению, иногда нельзя ни отболтаться, ни убежать, ни отбиться. Четвертым, самым неприятным вариантом было свернуться на земле и постараться прикрыть все самые уязвимые места и в то же время надеяться, что нападающие не увлекутся и не забудут остановиться вовремя.

По ощущениям, прошло много часов, пока главарь не отозвал наконец своих парней. Но, разумеется, кто-то не удержался и наградил Хьюго прощальным ударом по почкам. Он еще пару дней будет писать кровью.

– Думаю, этот засранец больше не будет парковаться где нельзя и появляться там, куда его не звали, – сказал главарь. – Ему, наверное, и пяти минут не понадобится, чтобы взять ноги в руки, сесть на свой дерьмокат и поскорее смотаться домой к мамочке. И он наверняка знает, что через пять минут мы вернемся, чтобы в этом убедиться, – он рассмеялся. – Приятного вечера, неудачник. И спасибо за браслет. Он не подходит к твоему наряду.

Они со смехом пошли прочь.

Хьюго дождался, пока голоса затихнут, и только тогда оттолкнулся руками от земли и сел. От резкой боли по обеим сторонам грудной клетки у него перехватило дыхание. Он осторожно ощупал себя, стараясь не нажимать слишком сильно. Док Идо как-то сказал, что помятые ребра болят сильнее сломанных. Если только отломанный кусок не воткнулся куда-нибудь в печень или селезенку. С какой они стороны? Как именно болит проткнутый орган?

Хьюго медленно вздохнул (этот процесс тоже оказался болезненным) и кое-как поднял байк с земли. Каждое движение сопровождалось болью. Больно было даже подниматься на ноги. Порез на голове обильно кровоточил. Док говорил, что порезы выше шеи сильно кровили из-за множества капилляров, но у тех, кто не страдал гемофилией, не было особого риска умереть от потери крови.

Перекинуть ногу через байк – больно, сесть на сиденье тоже больно. Утешало то, что завтра все будет болеть куда сильнее. Хьюго поймал свое отражение в зеркале заднего вида и поморщился. Один глаз опух и почти закрылся, разбитая нижняя губа раздулась до размера хот-дога. Его неожиданно охватила волна яростного гнева. Ему по-настоящему хотелось не ползти, прихрамывая, домой, а отыскать этих подонков и передавить их всех, оставить следы шин на их физиономиях.

Ага, всех семерых одной левой? – безмолвно осадил он свое отражение.

Хьюго запустил двигатель. По крайней мере, они ничего не сделали с байком, так что он не убьется по дороге. Нет, они всего лишь хотели показать, какие они крутые, а не убивать его. В конце концов, он-то ничего такого им не сделал . Ничего у них не украл…