Евгений Щепетнов - День непослушания

Сидела минут десять, пока наконец-то не начала работать голова.

Итак, что делать? Налицо смерть бабушки. Она была старенькой, так что по большому счету ее смерть не так уж и странна, ведь ей было уже… сколько? Пятьдесят? Пятьдесят пять? Шестьдесят? Настя привыкла считать ее старушкой, а ведь бабуля была вполне крепкой, даже болела редко!

Так. Что делать? Звонить! Куда? Сто двенадцать! Пусть они решают! Бабуля умерла, кто-то должен позаботиться о ее мертвом теле! Потом позвонить мамочке, и… мамочка все решит. С ее-то энергией – да она всех тут на уши подымет! Раком поставит!

Настя с усилием поднялась, держась за стенку, и пошла назад, в свою комнату, стараясь не смотреть на бабулю и удивляясь своему поведению. Ведь она сейчас должна рыдать! Выть от горя! А внутри все сухо. Слез нет. И только глухая тоска, жжение, будто глубоко-глубоко горит огонек. Бабули нет. Совсем нет! Настя одна. И нужно быть сильной!

Медленно, враскоряку добралась до окна, распахнула его пошире, пустила уличный воздух, чтобы не чувствовать этого сладкого запаха тлена. Пусть проветрится квартира. Так же медленно добралась до своей комнаты, нашарила айфон. Набрала номер МЧС. Пошел гудок. Один, другой… десятый… двадцатый… все. Отключился. Еще раз набрала. Еще. Еще.

Нет. Не берут трубку! Тогда в «Скорую помощь». Набрала… гудки… гудки… гудки. Срыв!

Куда еще?! В полицию! Вот! Набрала. Гудок… гудок… гудок… срыв! Да что за хрень такая?! Что это?!

Набрала номер матери. И тут же зло фыркнула. Недоступна мамочка, черт подери! Надо искать помощь, идти к людям. В ЭТОМ идти?

Оглядела себя. Несвежие, пропитанные потом трусики, майка того же состояния. Отвратно! Смыть с себя пот и засохшую блевотину, одеться. Потом на улицу, искать помощь. К соседям надо идти.

Потащилась в ванную. Теперь это удалось сделать быстрее, даже за стены почти не цеплялась. Шаталась, конечно, но ничего, шустро дошкандыбала. Открыла воду, пощупала… черт! Горячей воды нет! Похоже, что отключили на лето. Придется мыться холодной! Брр!

Стащила с себя белье и, повизгивая, стуча зубами, встала под струи ледяной воды. Тут же выскочила, схватила мыло, шампунь – пару минут мылилась, затем снова влезла под душ. Быстро смыла мыльную пену, ставшую буквально черной от грязи, схватила полотенце, висевшее на крючке, яростно растерлась, ощущая, как кровь наполняет застывшие мышцы и разогревает кожу. Вышла из ванной, аккуратно повесив полотенце на веревку. Стараясь не коситься на бабушку, пошла одеваться.

Проходя мимо зеркала, осмотрела себя с ног до головы и невольно удивилась: ожидала увидеть изможденную, худую, как анорексичка, девицу, но в зеркале вполне себе крепенькая, спортивная девушка без малейших признаков истощения. Ну так… может, чуть-чуть и похудела, но не настолько, чтобы это бросилось в глаза кому-то, кто с ней незнаком. Даже интереснее стала, сбросив пару-тройку килограммов.

Нормально! Как говорил слесарь-сантехник, который ремонтировал бабушке смеситель в ванной: «С пивом потянет».

Нашла трусики, шорты, майку, натянула на себя. Поморщилась – и почему это не взяла с собой шорты подлиннее? Идти звать людей на помощь в шортах, которые открывают половину задницы, как-то… стремно! Неправильно это.

Хм… м-да. Сейчас бы ей черный платочек, длинное платье в пол и старушечьи туфли – все-таки покойник в доме.

Но чего нет, того нет! Нашла кроссовки «Найк», автоматически, не думая, подошла к зеркалу, схватила массажную расческу-щетку, быстро расчесала мокрые волосы, не особо заботясь об укладке. Какая, к черту, укладка сейчас ?!

Она решительно пошла к выходной двери. Остановилась, взяла ключи, повозилась, открывая задвижку, толкнула дверь наружу. Та распахнулась, приоткрывшись сантиметров на двадцать, и тут же замерла, упершись во что-то мягкое.

Настя нажала плечом – что за черт?! Мешки с мусором выставили, что ли?! Дверь не поддавалась, тогда Настя ее прикрыла и с силой, несколько раз, налегая плечом, двинула вперед. Дверная щель чуть-чуть расширилась, еще сантиметров на десять, и Настя, шипя и ругаясь сквозь зубы, протиснулась на лестничную площадку. Чтобы обомлеть и схватиться за голову!

Это был мужчина. Крепкий, лет тридцати-сорока, плечистый, массивный. Он лежал на лестничной площадке ногами к двери, из-за которой вышла Настя, и головой к соседней квартире, куда, вероятно, он и хотел зайти. В руке – связка ключей, в другой – авоська, полная каких-то продуктов. Продукты частично раскатились по площадке, и сыр в полиэтилене, колбаса и упаковка на десять яиц лежали у самых ступеней, едва не скатившись по лестнице. Фактически мужчина блокировал две двери, упираясь в них, бабушкину и соседнюю.

Настя закрыла глаза, плотно, до боли сжав веки, подождала секунд десять, снова глаза открыла. Само собой, труп никуда не исчез. Он смотрел на Настю мертвым глазом, и Насте вдруг показалось, что труп… моргнул! Тогда она взвизгнула, громко, отчаянно, и побежала вниз по лестнице, будто пытаясь убежать от того ужаса, что сейчас, прямо сейчас произойдет! Зомби! Она видела в фильмах – такие трупы встают и потом идут есть людей! Этот… как его… ну, черный актер, забыла имя – он там остался один, во всем мире один. С собакой. Ездил и стрелял зомби. А еще какие-то исследования производил. Типа вакцину искал. И вот сейчас все до жути напоминает этот самый фильм!

И Настя побежала, взвизгивая от страха, колотя в двери квартир, мимо которых неслась! Мертвые двери! Никто не выходил, никто не откликался!

Она что, осталась одна?! Во всем мире?! Все умерли?! А-а-а!

Уже в самом низу, на первом этаже, усталая и запыхавшаяся, Настя опомнилась и кое-как взяла себя в руки, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями. Как ни странно, этому помогла слабость. Настя так устала, так вымоталась после пробежки по лестнице, что рухнула на нижнюю ступеньку и замерла, прислонившись к стене. Раньше она никогда, ни под каким видом не уселась бы на заплеванную ступеньку общественной лестницы и не коснулась бы спиной грязной стены, рассадника микробов и болезней.

Минут пять сидела, пока кровь не перестала шуметь в ушах и усталые ноги не перестали мелко дрожать. Итак, надо представить худший вариант – она одна в целом мире, за дверью толпы голодных зомби, жаждущих ее плоти, и выхода нет. Что ей тогда делать?

Что делать, что делать… помирать, ясное дело! Оружия у нее нет, да если бы и было, она им и пользоваться-то не умеет! Видела в кино, как стреляют, а что сделать, чтобы выстрелить, не знает. Был бы Интернет, посмотрела бы. Но и оружия-то нет! Ради чего смотреть?

Кстати! Интернет! Неужели нет Интернета! Вот где можно узнать, что делается в мире! Уж там точно расскажут!

Настя встала и побрела назад, на седьмой этаж. Ступенька за ступенькой, ступенька за ступенькой… отдыхая на каждой лестничной площадке, осматриваясь, прислушиваясь. Она и в окна выглядывала, но ничего так и не увидела. Кроме неба и дома напротив. Толп бегающих зомби не было, людей тоже не было. Висело на лоджиях сохнущее белье, по небу медленно плыли летние мохнатые облака – картина мирная, идиллическая, и, если бы не труп на лестничной площадке, Настя никогда бы не поверила в повальный мор.