Тим Волков - Рок Зоны

У нас ведь в группе официально был один лидер – я, а вот неофициально – два. Часть вопросов, например, техбаза и запись, были по его части. Приходилось делиться властью; как бы мелко это сейчас не звучало, но у нас часто доходило до писькомерения – каждый настаивал на своем варианте, хотя формально оба были правы. И в принципе сам вариант уже был не так важен. Можно было выбрать любой – результат был бы один и тот же. Вкусовщина, короче. Например, в записи: тут такой-то дисторшн на гитару положить, тут оставить «сухой» вокал или вообще перепеть фразу. Могли сраться из-за пустяков, просто потому, что каждый не хотел отдавать лавры лидера другому.

Вот и сейчас я не хотел уступать, поэтому у избушки появился первым. Ставни наглухо заколочены, странно. Если тут кто и живет, то окнами он точно не пользуется. Может, они и не нужны были тому чуваку, как знать…

Еще одна деталь – входная дверь скрипела. Большой амбарный замок сорван и валялся неподалеку, а еще был огромный засов. Пятимиллиметровая сталь согнута, как обычная проволока. Тоже рядом, под ногами.

Ну и силища у этого чувака!

Погодь, если это его изба, то на черта ему ее взламывать?! Значит, это не его дом, очевидно же!

– Заходим? – раздался знакомый шепот.

Это Лева появился с другой стороны избушки. Финкой он уже не бравировал, а держал в вытянутой руке, видимо, опасаясь, что из двери прямо сейчас выскочит мужик, отобравший у него куртку.

Я показал на лежащий на земле засов. Он посмотрел на него – брови поднялись.

– Охренеть!

– Вот и я о том же.

Махнул рукой – один фиг, заходим! Ну а что еще делать, зря, что ли, перлись через буераки, чтобы отступить только потому, что кто-то – не будем показывать пальцем! – испугался.

Лева с финкой, а мне чем защищаться? А вот же – сойдет и засов. Поднял. Он хоть и кривой, зато это толстенный кусок железа, которым запросто можно разбить кому-нибудь черепушку.

Подошел тоже к двери:

– Есть ли кто? Ау!

– Ты чего? – удивленно посмотрел на меня Лев. – Для чего мы тогда ползли по кустам?

– Он нас давно бы уже услышал. К твоему сведению.

– Не знаю, я старался, например.

– Слышал я, как ты старался! На всю поляну старался, на весь лес!

Из-за двери так никто и не отозвался.

– Есть ли кто? – повторил я.

– Никого? – спросил Лева.

– Как видишь. Заходим?

– Только после вас, мадам! – заржал он.

Если бы не финка – долбанул бы засовом. Достал уже! Вместо этого толкнул дверь, которая открылась медленно и с жутким скрипом.

– Ну теперь точно все знают, что мы пришли! – резюмировал Лева и вошел первым.

Я следом. Внутри – темнота, такой себе дайверский заплыв в банке с черной краской.

– Тут света нет совсем?

– Без понятия, – ответил я.

Пошел, выставив вперед руку, Илья двинулся за мной.

– Есть ли кто? – еще раз спросил я темноту.

И темнота ответила – звяк!

– Это что такое было? – зашептал мне в ухо Лева.

– Не знаю, ни хрена не видно, – потом спросил громче: – Кто тут?

Тишина.

Не знаю, кто тут, но он, блин, скромник…

– Может, прячется от нас? Эй, чувак, мы с миром пришли! – начал Лева. – Нам бы просто добраться до ближайшего населенного пункта, помощь вызвать, понимаешь?! Можешь ты нам помочь? Готовы денег за это дать, сколько там надо? Сотни баксов, конечно, нет, но ведь наберем сколько-то, правда, Леха?

– Да, наберем, – ответил я, но даже эту фразу темнота встретила тишиной. – Но, видимо, это никому не надо.

Вдруг рука нащупала что-то железное в темноте.

– Стой, тут… это крючок!

– Что? Какой еще, к черту, крючок?

– Ну, такой… – я пытался нащупать предмет, но с тактильными ощущениями у меня пока было все плохо. – Это крюк! Точно! На цепи!

Опять звякнуло. Лева дернулся – послышались грохот железа и чавканье, будто на пол упала порченая дыня.

– Что за нахрен? – Лева, видимо, наклонился пощупать, на что он так налетел. – Что это за дрянь? Что… – и вдруг заткнулся.

– Что там? Что?

– Твою мать! Это мертвечина!

– Что за мертвечина?

– Да откуда я знаю?! Ни черта не видать! Какой-то кусок мяса, волосы или шерсть, кровь… да, точно это кровь!

– Трындец мы встряли! – прошептал я.

Но понял, насколько встряли, только после того, как на улице раздался рев. Кто-то злой и голодный приближался к избушке.

И да, вряд ли это мог быть человек!

Хрусть!

Тяжелый армейский ботинок раздавил довольную крысу, которая только-только отведала большой кусок человеческой щеки и уже собиралась двигаться по своим делам. У крыс-мутантов сегодня был настоящий пир – человек достался вкусный и жирный. Но вот чего она не ожидала, так это конца под подошвой ботинка непрошеного гостя.

Он брезгливо стряхнул останки животного и осмотрел место аварии: микроавтобус на крыше, вещи вывалены, останки водителя практически съедены грызунами. Заглянул в салон – никого. Цель ушла.

– Их нет, – сказал он, обращаясь к ближайшим кустам.

Оттуда вышла еще пара армейских ботинок, размером поменьше. Еще одна осталась в тени.

Раздалось рычание – да-да, именно рычание, а не внятная человеческая речь, хотя интонациями она отдаленно ее напоминала. На слух – монолог Чубакки, который был очень-очень недоволен.

– Да, я знаю. Выбора у нас нет! Это верно! – первый кивнул в сторону леса. – Они пошли туда.

«Чубакка» зарычал в ответ.

– Как скажешь… Хочешь – пойдем, но ты сам знаешь, кто там обитает. Если бы не обстоятельства, то предпочел бы совсем туда не соваться.

Но выбора, ясен пень, не было.

– Двери! Окна! Надо запереться! – взвизгнул Лева и забегал по комнате как ужаленный. – Чтобы оно сюда не пробралось.

– Есть чем посветить? Не видно ничего.

Чиркнул спичками, но лучше бы этого не делал. Глаза выхватывали отдельные детали интерьера, от которого волосы начинали шевелиться на затылке. Ржавые крюки и колья с останками плоти на них, цепи, заросшие бурым мхом – настоящая комната пыток.

Желание запираться пропало.

– Бежим! – крикнул Лева и первым ломанулся на улицу.

Его надо было остановить, воззвать к разуму, ведь что все это в сравнении с тем, что находится снаружи… надо было, но я и сам так струхнул, что последние крупицы разума потонули в черном океане паники.

Добежал до дерева, где оставались Саня с Максом – никого!

– Черт! Их нет!

– Блин, не время… уходим, – заорал Лева.

Мы уже хотели было делать ноги из этого проклятого места, но дорогу нам перегородило…

Нечто. Словно бы и человек, но будь я проклят, если это человек! Какая-то небрежная подделка под него. Высокий, почти под два метра ростом, сутулый, но стоит на двух ногах. Дубленная черная кожа вся покрыта шрамами. Лицо… не сразу я смог разглядеть его, с позволения сказать, физиономию. Похожая на дыню голова в том месте, где у обычного человека находится челюсть, заканчивалась четырьмя отростками, словно он засунул себе в рот осьминога, а щупальца вывалил наружу. Отростки эти подрагивали и иногда вздымались вверх, обнажая кроваво-красную пасть, сплошь усеянную клыками.