Виталий Трофимов-Трофимов - Трехрукий ангел. Предапокалиптический роман

Из электрокара выбралась Ариадна. В руке у нее виднелся маленький красный конверт. Она бросила его Мухарраму. В конверте хранился контроллер подключения к среднему миру, который на всей остальной протяженности земного шара за шестидесятой параллелью назывался «Реальность Плюс», улучшенной реальностью.

Чтобы включить все опции среднего мира, Шухрату потребовалось около семи минут. Когда все опции были определены, а правовые вопросы согласованы, мир преобразился. Дома зажглись архитектурными стилями техноготики и американского ампира, словно новогодние елки, на полярном небе появились кучевые облака, в воздухе повисла проекционная реклама, отражающая именно его потребности и знакомые бренды, фильтры приглушили освещение, от которого болели глаза, сделав тона несколько размытыми и мягкими.

Мухаррам повернул голову в сторону заграждений. Чудной компьютерный код в виде случайных квадратиков, треугольников, кружков и трапеций, который невозможно прочесть невооруженным глазом, превратился в надпись на русском языке «Осторожно! Проспект Садовникова закрыт в связи с автоаварией. Просим вас использовать подземный пешеходный уровень».

Мартинес прошел за заграждения первым. Охранники пропустили его, не задавая вопросов. Димитриадис ждала, когда Мухаррам последует за ним. Так он и поступил.

Оказавшись за кулисами, он увидел проседание дороги на три метра в глубину, откуда автоматические уборщики продолжали вычерпывать серое крошево и доставлять его в строительный грузовик с широким откидным кузовом. Фура с контейнерами и вспоротым от столкновения бортом, валялась рядом с проезжей частью возле высокого здания, облицованного темно-серой монументальной кладкой, фасад которого украшали многочисленные горгульи, облепившие второй и все последующие этажи. Часть стены здания также оказалась повреждена пролитыми наномитами. От прогулочного электрокара «Такугава», послужившего причиной столкновения, осталась только непереваренная половина капота. Теперь понятно, что имел в виду Мартинес, когда говорил, что водитель мертв, а машина не подлежит восстановлению.

Среди работающих криминалистов и технических работников выделялся один человек. Мужчина старше шестидесяти, полноватый, невысокий, одетый в неожиданно современную гражданскую одежду и совершенно не подходящую к ней шляпу. Он резво перемещался по территории автокатастрофы и отдавал распоряжения. Физически он не присутствовал на месте, то была проекция, что удавалось определить по интерференции вокруг фигуры.

Мартинес направился прямо к нему и, как только привлек его внимание, начал что-то живо обсуждать. Мухаррам не смог усилить звук. Очевидно, они переключили канал на приватный режим. Хотя и так было понятно, что именно обсуждалось.

Мухаррам сделал вид, что его это не интересует, и повернулся к Ариадне.

Завеса среднего мира могла скрасить унылый полярный пейзаж многочисленными элементами, каких в нем не существовало отродясь, но никогда полностью не скрывала то, что в этом пейзаже было. Справа от офицера Димитриадис лежала закрашенная черным цветом куча, тянущаяся как небольшой горный хребет вдоль проспекта Джона Ву прямо по пешеходной зоне на сотни метров на запад. Над ней кружили буревестники, они иногда присаживались на черную массу, будто на нефтяное пятно, выклевывали что-то и ругались между собой. В некоторых очертаниях массива Мухаррам узнал предметы бытового назначения, но, даже и не вглядываясь толком, он определил, что это мусорная свалка.

Изредка дорогу перебегали крысы, прятавшиеся в фундаменте дома с горгульями. Вот уж воистину те, для кого все кругом было бесконечным пиром.

– Потрясающе…

– Что именно? – отвлеклась от своих мыслей Ариадна.

– Люди приехали в Антарктиду, чтобы начать все сначала. Загадив планету до неузнаваемости, они рассчитывали взять чистый пейзаж и улучшить его, не совершив прежних ошибок. Конечно же, они были полны энтузиазма – открылся новый неизведанный и неосвоенный мир – окно в их душном и темном мирке, заваленном человечиной. Единственное только забыли: подобно тому, как царь Мидас превращал в золото все, к чему прикасался, также индустриалисты превращают все, чего касаются, в говно. Сколько здесь? Двести тонн отходов? Скоро весь мир утонет в мусоре. Самый настоящий говнокалипсис… И распространятся помои по всей тверди Земной, а реки станут зелеными. И всем ангелам на небе резко приспичит, пойдет желтый дождь. И возопят люди: «Боже, почто ты топишь нас в наших тошнотах?»

Ариадна впервые улыбнулась: коротко и смущенно. Но вскоре снова взяла себя в руки и надела маску безразличия и гендерно-стереотипного профессионализма.

– Откровение Шухрата Богослова?

– Моя мать хотела, чтобы я стал мусорологом. Сейчас эта профессия одна из самых престижных в моей стране. Отец был против, но никогда не говорил почему. Когда пришло приглашение поступить в Академию UNISS, он очень этому обрадовался.

– Какая разница, какие отбросы разгребать – материальные или социальные?

– Мать думала точно так же. Поэтому, видимо, моя сестра стала в каком-то смысле мусорологом. Копается в своей обсерватории, ищет что-то в поясе Койпера. Ее привлекает возиться в звездном мусоре.

– Аминь!

На мгновение охранница глянула через плечо Мухаррама, развернулась и направилась обратно к электрокару. Шухрат повернулся. Перед ним стола проекция местного начальника. Вид его, более чем сердитый, соответствовал речи, словно вот-вот лопнет от ненависти ко всему человечеству.

– Сегодня совещание с представителем аудиторской компании, будем оптимизировать расходы по искам. Из Дрейк-Сити приехал проверяющий инструктор, ждет меня в соседней комнате. А у нас сегодня какие-то ублюдки крадут из-под носа двенадцать упаковок конвенционно запрещенных армейских наномитов, топ-менеджеры из Свободной медицинской гильдии принесли в жертву языческим богам пингвина, чтобы те послали им высокие индексы по завтрашним торгам, в Вернадске какие-то очередные уволенные сволочи взрывают пятый корпус Алфизического экспериментального научного центра, а узколобые бюрократы из ООН присылают еще одного философа-самоучку, чтобы он глумился над нашими ценностями и мочил направо и налево всех, кто угрожает этой его международной безопасности. Это издевательство какое-то!

– Успокойтесь… – попытался остановить тираду Мухаррам.

Старик оглядел его с ног до головы, изобразил на лице гримасу разочарования и крайней формы гнева, а потом ткнул виртуальным пальцем Мухаррама в грудь.

– Слушай сюда, сынок, меня зовут Фридрих Вузвик, и я тут главный. Дважды повторять не стану. Нам известно, кого ты преследуешь. И я не потерплю, чтобы по Антарктике ползал еще один одержимый мочитель, который будет осуществлять тут свою карательную демократию. Будешь работать с майором Димитриадис и ее группой. Попробуешь что-то утаить – понесешь ответственность согласно нашим Правилам… – Старик резко развернулся. Точнее, его изображение, замерцав, через мгновение оказалось боком к Шухрату. – Эй ты, недоумок, куда понес седьмую улику? Я специально пометил ее виртуальным маркером. У тебя что, отслоение неокортекса? Изъять вместе с носителем…