Наталья Солнцева - Ожидай странника в день бури

Сиур раздобыл карту подземных сооружений и уже знал, что под домом, где жил антиквар, имелись очень старые подземелья – здание был построено на них. Подвалы достраивались и перестраивались уже в недавнее время. Кто выполнял работы, пока не удалось узнать.

– Так вы не были в подвале?

– Почему это вас интересует? – удивилась Тина. – Мы собирались, но... У Альберта Михайловича был свой ключ от подвальных помещений – он мне его показывал. Сам ключ очень необычный, я таких никогда не видела. Музейный экспонат, а не ключ.

– Где старик его хранил, не помните? Может быть, он когда-то доставал его при вас...

Тина наморщила лоб.

– Однажды он действительно доставал ключ при мне, но я не обратила на это внимания. Хотя постойте... по-моему, он лазил под диван. Да-да! Меня еще это рассмешило: зачем ключ хранить в таком неудобном месте. Поэтому и запомнила, наверное.

Сиур внутренним взглядом снова увидел в круге света от фонарика мертвое тело, лежащее на боку, лицом к дивану – как будто старик пытался что-то рассмотреть там... Или достать! Возможно... ключ все еще там? Несомненно, стоило убедиться, на месте ли ключ. Но как? Опять лезть в квартиру?

– Старик вам ничего не передавал на хранение? Ничего не дарил? Не просил ничего передать кому-либо?

– Н-нет... То есть да, дарил, конечно, всякие старинные безделушки – но они не очень дорогие. Вот, портрет Евлалии мне подарил. Альберт Михайлович говорил, что я на нее похожа.

А ведь правда. Сиур посмотрел на Тину по-новому...

Лежа на том же диване, что и в прошлый раз, Сиур обдумывал создавшееся положение. Убит богатый старик. Во-первых, по нынешним меркам не такой уж и богатый, во-вторых, слишком таинственный для обычного человека.

Никаких сведений, нигде, ни у кого – все зыбко и неопределенно. Паспорт, прописка... все это было. И что? Жил антиквар замкнуто, одиноко, в кругах коллекционеров не светился. С соседями не общался. Сплошные темные пятна...

Как его угораздило познакомиться с Тиной? Старик приходил в библиотеку всего пару раз... явно не за книжками. Зачем тогда? Ему была нужна Тина?

Сиур не заметил, как уснул... и картины «знакомой-чужой» жизни всплывали и разворачивались в его сознании подобно цветку, раскрывающему свои лепестки...

Установилась тихая безветренная погода. Небо, подернутое облачной дымкой, на горизонте сливалось с морем...

Молодой человек окреп настолько, что смог подниматься на башню. Одолев винтовую лестницу, он оказывался на ровной площадке, как бы парящей в воздухе. Чайки носились над головой, далеко внизу плескались зеленые волны.

Он заметил, что в доме жили несколько слуг, а вот хозяев, кроме ходившей за ним женщины, он так и не видел. Большое количество оружия, различных припасов, чуть ли не крепостные стены и неприступное расположение дома свидетельствовали о том, что здесь могли жить опытные и закаленные жизнью мужчины.

В ненастные дни гостю нравилось бродить по этому мрачному и вместе с тем надежному дому. Темные коридоры сменялись внутренними площадками – ничего лишнего, только светильники да узкие глубокие окна, похожие на бойницы. Двери во все комнаты обычно бывали плотно закрыты, из-за них не доносилось ни звука.

Дом напоминал спящего великана – в нем поддерживалась жизнь, все было отлажено, но в то же время будто бы спал, то ли отдыхая от каких-то бурных событий, то ли ожидая их. В этом доме жила тайна. Она витала в воздухе...

Гостю никто не препятствовал разгуливать по дому, но никто и не поощрял его к этому. Молчаливое неодобрение – вот что ощущалось со стороны его обитателей.

Однажды вечером, когда все, казалось, уже спали, молодой человек долго ворочался с боку на бок. Поддавшись непонятной тоске, он поднялся и принялся бесцельно бродить по темным коридорам, как вдруг...

Он не поверил своим глазам, – одна из дверей в угловую комнату, которая особенно возбуждала его любопытство, оказалась приоткрытой. Затаив дыхание, гость неслышно приблизился к полоске света, пробивающейся в узкую щель между стеной и мореным дубом панели, скрывающей вход в таинственную комнату. Там горел огонь в широкой металлической чаше, курился ароматический дым, в углу стоял идол... мерцал золотом, переливался черным и синим... Странная фигура, странная поза... дикие, жуткие предметы...

Он зажмурился, тряхнул головой – может, снова болезненный бред? До испарины и дрожи в ногах испугало то, что ему как будто были знакомы эти запахи, эти вещи, этот идол... Неужели болезнь повредила его рассудок? Или снадобья молчаливой хозяйки были отравлены? Он провел рукой по лбу... пальцы стали влажными, голова закружилась, его шатнуло...

Ритуальные фигурки и магические символы заворожили его... он вдруг ощутил себя другим человеком: мудрым, полным внутренней силы. Словно он когда-то был этим удивительным, могущественным человеком, который знал... Что? Что он знал?

Тошнотворной волной накатила слабость...

Да, эта женщина в комнате! Она уже была... Совсем не такая, но он узнал ее, узнал бы из тысяч... Она смотрела на огонь. Как и тогда. Она шептала неведомые заклинания... манила его к себе...

«Так будет всегда», – подумал он, опускаясь в небытие...

Молодой человек, видимо, упал и пролежал в коридоре до утра. Во всяком случае, очнувшись на холодном полу, он так и не смог ответить себе навопрос: что было и чего не было? Было ли ночное видение плодом помраченного болезнью рассудка или безумной явью?

Никто ничего не сказал ему, никто его ни о чем не спросил. Хозяйка дома вела себя ровно, как будто ничего не произошло. Один только раз ему удалось поймать ее внимательный взгляд, который она тотчас отвела...

Он терялся в мучительных раздумьях. Здесь, на верху башни, сладкий морской воздух и резкие крики чаек позволяли ему забыться.

В гулком башенном колодце раздались долгожданные звуки... Женщина ежедневно поднималась сюда. Подолгу молча смотрела вдаль, в бело-розовый туман. То ли ждала кого-то, то ли тосковала по ком-то...

Жгучий интерес гостя оставался неудовлетворенным. На вопросы хозяйка отвечала уклончиво или не отвечала вовсе. Всегда была ровно приветлива, а с тех пор, как он начал поправляться, стала едва замечать его. Иногда она поднималась на башню с огромным блестящим луком и стреляла, стреляла... Натягивала тетиву и наслаждалась пением стрел. Она словно срасталась с оружием, становилась с ним одним целым, – настолько совершенным было каждое ее движение, каждый изгиб тела... Потом она спокойно опускала лук, но как блестели ее глаза, вздымалась грудь!