Игорь Афонский - Дети забытых богов – 2

Потом выступал Ленин. Тема его речи была связана с трудностями, которые возникли на данный момент перед властью.

– …Даже кратковременные их аресты уже давали результаты очень хорошие….В Париже гильотинировали, а мы лишь лишим продовольственных карточек.

Затем все стали петь «Интернационал». Товарищ Арсений и слов этого гимна не знал, но немного знал французский язык, и не удивился, что многие исполняют его без перевода. Что поделаешь, революционно настроенная молодежь имела хорошее образование.

После съезда.

Арсений прекрасно понял, что за товарищем Родионовым стоит более крупная фигура. Очевидно, что этот человек обещал ему нечто лично, поэтому товарищ и занимается такой непонятной работой. Очень скоро все вокруг изменилось, и стали происходить совершенно невообразимые вещи.

Везде, в местах общего сбора появились бойцы, которые сильно отличались от остальных людей. Было очевидно, что они некие исполнители строго возложенных на них обязанностей. Ходили такие типы обычно по трое, разговаривали мало, часто прислушивались к разговорам остальных членов партии, словно впитывали в себя общее настроение и слухи.

Арсений заметил, что в их присутствии, у него невольно замирало сердце, а порой и пот прошибал, да так, что невольно о них задумаешься. Срабатывал элементарный рефлекс охотника, который был заложен в его генеалогическом древе. Он чувствовал их присутствие, оно давило на него тяжелым гнетом, и справиться с этим ему было крайне трудно. Ему приходилось все время это скрывать.

Складывалось такое впечатление, что эти существа обладали над людьми некой силой. Он знал, что в городе участились случаи саботажа, бандитизма и офицерского террора. Давно поползли слухи о чудовищных зверствах, творимых в Москве. Тут, в Питере все обстояло несколько иначе. Имелся некоторый раскол в общем политическом движении. Наличие большевиков, анархистов и других либерально настроенных партий, которым обещали вхождение во власть, делало положение неуправляемым.

Но вот стали пропадать политические лидеры противников большевиков. Сначала кто- то разгромил редакции чужих газет, потом обстреляли штаб эсеров. Затем последовало ночное нападение на анархистов. Но те во время смогли сплотиться и отбросить неприятеля, начав обстрел из пулеметов.

Анархисты располагались в настоящем «графском доме», точнее в помещичьем особняке, которое быстро ощетинилось стволами. Они даже перешли в наступление, но в темноте потеряли сразу несколько человек. Странно, но потом они так и не нашли никаких следов своего противника!

Арсений уже знал, кто за этим стоит. Он видел регулярные выезды таких вот «троек» по городу. Ненароком интересовался в гараже у водителей, где они в очередной раз побывали. Обычно они за вечер посещали несколько мест подряд, но водитель никогда не выходил из кабины, оставался в машине.

Прозекторская.

Однажды товарищ Люба проговорилась, что в прозекторской института лежит странный труп, и Арсений счел возможным там побывать. В полупустое здание он прошел почти незаметно, влез в окно на первом этаже. Вход в подвал пришлось искать долго.

Замок на двери поддался очень легко, не потребовалось даже отмычки. Он зашел, включил свет, и увидел стол, накрытый мятой простынею. Там, под ней лежало тело одного такого существа. Осторожно приподнял край материи, обнаружил голый торс, свесившаяся на бок волосатая голова. Плохое освещение не давало полноты картины, но он увидел достаточно.

Длинное изогнутое туловище с неестественной темной, чуть мраморной кожей. Сильные конечности с длинными когтями. Вытянутая голова со сведенными ушами. Тут Арсений не поленился, наклонился и открыл ему рот. Имелись клыки. Трупное окоченение так и не наступало! А корпус тела и шея пробит осколками гранаты, но эти свежие раны уже слегка затянулись, местами, словно зарубцевались. Имелось только очаговое нагноение.

Он знал, что выражение, заживет, как на собаке, в народе существует не зря. Это был именно тот случай. Его народ очень быстро восстанавливался от самых тяжелых ранений, но это существо имело более сильный организм. Ни дыхания, ни тепла, ни пульса, но нервный тик временами пробегал по векам, а ладони непроизвольно сжимались в кулаки, оставляя глубокие следы от когтей.

– Это даже не труп!

Итак, тело было накрыто простыней. Но вот половые органы были закрыты отдельным материалом. Ткань, связанная в идеальный пакет, наверное, так пеленают себя азиатские спортсмены во время поединков на своих древних рингах.

Казалось, что он вот- вот откроет глаза. Арсений отвел пальцем веко, то, что на него посмотрело, человеком назвать было трудно. Ничего общего с остальными обитателями темной стороны, он даже не оборотень.

– Как ему удавалось всегда быть похожим на людей?

Не иначе, как умеет отводить глаза посторонним, подумал он.

Что же знакомого для Арсения с самого детства было в этом новом образе?

Очевидно, что так должен выглядеть настоящий вампир из старых дедовских сказаний, вечный враг оборотней. Скорей всего они прибыли на том самом злополучном судне, которое успел осмотреть его отряд.

Они совсем другие. Вот почему он видит их совершенно иначе, чем остальные люди.

Существо словно находилось во сне, пряча все внутренние реакции своего тела. Арсений еще решил поэкспериментировать. Вытащил и приложил к его коже свой любимый клинок с серебряной насечкой. От прикосновения тело вздрогнуло, по нему пробежала дрожь. Серебро вызвало нагрев в том самом месте, где соприкоснулось с участком кожи. И оставило явный след ожога. Готическая буква в своем зеркальном изображении.

Тут Арсений услышал шум далеко на лестнице, накрыл обратно тело, и поспешил скрыться, воспользовавшись черным входом. Голоса вошедших людей были явно не довольные, но это его уже не касалось.

Чуть позже, через день или два, он столкнется очень близко на лестнице с человеком, у которого увидит знакомый, свежий шрам на шее. Этот субъект со стороны выглядел очень странно. Такое неуловимое состояние, как у парализованного больного человека. Его мимика часто менялась, искажая все лицо. Еще он был очень высокий, но как- то чрезвычайно сутулился, или даже складывался, все его движения были характерными. Он не делал ничего лишнего. И запах, словно его изваляли в пряностях, в какой- то кондитерской приправе.

Товарищ Арсений невольно посторонился, и еще долго смотрел ему в след, не мог понять, как тот смог выжить в результате тех ранений. А после всех этих случаев, он стал очень осторожным. Это порядком его изматывало.