Евгения Чепенко - Ведьма и закон. Игры вестников

– Ой, не трещи, лисица, – прервал ведьму змий. – Я понял, все понял. Но если он тебя обидит…

– Не обидит, – перебила Руся своего защитника. – Дедуль, мы к тебе по важному делу. Тут в Иномирье, значит, труп нашли. Туда-сюда… местные его общупали прежде, чем к нам попал. Труп нефилимом оказался и с браслетиком…

Лик спрятал божественность и теперь тихо шел следом за хозяином и его любимицей. Ему и раньше жизнь спасали, но чтоб вот так – это впервые. И нет бы предупредила, что дед Куля – тот самый Вукола, легенда мировой истории. Как-то так опрометчиво было позабыть, что работа идет в паре с Марусей. Все не как у других. То доверия от нее не добиться, то теперь добился, да так, что она полагается будто на себя. Он по умолчанию должен все детали ее планов знать.

Эйдолон сердито выдохнул.

– А?! – с явной агрессией начал оборачиваться Вукола.

– Деда! Ты меня не слушаешь? Совсем?

– Слушаю-слушаю, – вернулся к недовольному игнорированию незваного гостя змий, – но в дом не пущу. На веранде сядем.

Эйдолону подумалось о второй веранде за день, впрочем, заходить в гнездо он бы и сам не стал в здравом уме. Там что не так тронь, и огонь обеспечен в буквальном смысле.

– Коли слушал, тогда глянь картиночки.

– Гляну. – Вукола задумчиво покосился на внучку, а затем и на ее спутника немного оглянулся.

Знал огнедышащий, что день этот настанет, когда ведьма свою судьбу встретит, но как-то и сам Куля, и Беря ставку на мага делали, очень сильного, но все ж таки мага. А тут неожиданность… Бог. Беря, бесстыдница, уже конечно же в курсе, но не предупредила. Вукола неодобрительно нахмурился. Знала старая ведьма, что из самого кровавого рода, знала, что и на нем жизни есть, оттого промолчала.

Шута змий, в силу возраста и сути маниту, тоже сейчас видел. И тот не вышагивал незримо следом за Русей, как обычно, а обращенный в белесоватое облако тумана скользил подле левого плеча бога. Это зрелище и спасло светящегося божка от мгновенной смерти. Не так стар змий, чтоб не испепелить в мгновение ока урожденное зло.

Про любовь Маруська, шельма, наврала, но и от сути далеко не ушла: границы между «влюбленными» не было. Божок сам отчего-то пролез к ней и Шута ее в оковы себе заключил. Только не по уму заключил, а интуитивно, как любой бог всякую ментальную помеху в сеть за плечо себе закидывает. Знахари в Иномирье в древние времена оттого и решали, будто бы божки в облаках обитают, что сети эти подле своих идолов за облака принимали.

Лик бессловесной тенью проскользнул в великолепную, овитую виноградом беседку. У него уже назрела пара замечаний по поводу изложения Марусей деталей расследования, но озвучить их Эйдолон не отважился. Змий то и дело сверлил его недобрым взглядом. Подавать голос в подобной ситуации – прямой путь к самоубийству. Оставалось одно: сидеть и тихонечко надеяться, что ведьма ни о чем не забудет в ходе беседы.

– Диду, – звонким голосом начала Козлова, стоило всем троим расположиться на простой деревянной лавке, – я тебе сейчас все покажу, но только прежде обещай моего шефа не трогать и не жечь, пока я не вижу.

– Пока ты не видишь – обещаю.

– Хорошо, – кивнула ведьма.

Лик слегка поежился. Как-то уж чересчур она легкомысленна была в отношении древнего. И точно. Стоило серебряной пленке глаза ее затянуть, как Вукола подарил богу «ласковую» улыбку в два ряда острых конусовидных зубов.

– Трусишь? Коленки слабеют?

Эйдолон открыто взглянул в глаза змия.

– Вы что-нибудь знаете о нефилимах или других наших, стремящихся создать иного толка род на основе братства крови и общих знаниях о небесных символах?

Вукола сморщился и с тихим ворчанием перевел взгляд на полупрозрачные экраны, созданные Марусей, где в подробностях воспроизводились все известные о найденных останках сведения.

– Что вот так прямо от древнего ответа ждешь?

– Я вообще ни от кого никогда ответа не жду. Я спрашиваю, а отвечать или нет – выбор собеседника.

– Как нынче все свободно-то стало. И чего ж ты, божок, на эдакой работе забыл? Ваш брат не больно любит подчиняться. Все управлять да управлять да манипулировать.

Вот что Ликург ненавидел более всего, так это попытки проникнуть в его личную жизнь.

– Значит, не знаете?

– Чего не знаю? – Дед Куля проследил взглядом за пчелой, решившей поискать посадочное место аккурат на его носу.

– Про нефилима и символы.

– Почему не знаю. Знаю. – Змий фыркнул и потряс головой. – Только сначала ты мне, а потом я тебе.

Лик не удержался от протяжного вздоха. Сама странная, бабуля еще более странная, теперь вот вроде не единокровный древний, и тот странный. Дальше узнавать окружение Маруси не хотелось.

– Ну? – Вукола меж тем игрался с изображениями и видео. – Так чего тебя в Интерпол понесло?

– В семье не без урода.

Дед Куля захохотал неожиданно и на удивление по-доброму.

– Достойный ответ. Ладен будь. Еще вопрос: с Шутом что делать собрался?

– С каким Шутом? – не совсем понял Эйдолон.

– У-у-у, ты, я погляжу, совсем в мага заигрался. Ну-ка глазки просвети и через плечо глянь.

Ликург последовал совету змия. Каково же было его удивление, когда на указанном месте обнаружилось обессиленное полупрозрачное облако.

– Ты, видать, родовитый, раз силен настолько, чтоб Шута, не глядючи, за спину завести. Не мешает груз чужой?

Бог пожал плечами. Он и не чувствовал никакого груза. Ему и без паразитов глупых проблем в жизни хватает, чтоб еще внимание обращать на ерунду всякую.

Вукола скрыл удивление. Теперь понятно, чего Береслава помалкивала. Старая лисица суть произошедших перемен с Маруськой уловила с первого взгляда и мальца этого странного раскусила. Шута от ведьмы отданной не оторвать без полного отказа всего рода от покровителей, чего ни один род пока еще не сделал, а значит, шельма периодами сбегает из заключения. Но божок, видимо, снова и снова заводит в облако. Вот тебе и сказки-прибаутки на ночь глядя.

– Ну а теперь, когда узрел, что сделаешь?

Лик неопределенно повел плечом.

– Ничего. Пусть пока повисит, он мне не мешает.

– Кто повисит? – вплыла неожиданно в диалог Руся.

– Значит, так, – забасил Вукола. – Топайте в Пустоши, а у меня дела. Старый я, и с яблони паразитов свести надо. – Змий старчески закряхтел, поднимаясь из кресла.

– А зачем нам в Пустоши? – Руся вопросительно уставилась на шефа, отчего Лик искренне опешил:

– Ты меня спрашиваешь? Впервые слышу.

Куля укоризненно покачал головой:

– Помолчите и дослушайте… Давно это было. Я тогда молод был, здесь жил, в Иномирье нос не совал. Оттого знаю лишь в общих чертах от путников да из редких очерков. Обитала в том мире группа многочисленная единомышленников единосозданных – нефилимов. Идея была по-человечески примитивна: и ангелы, и бог растворились ради спасения обоих миров, а в нефилимах оставили истинное начало и силу. Это начало наши герои стремились в себе развить, став не просто ангелами, но идеальными ангелами. Превзойти своих отцов жаждали. Опять же только в человеческом социуме могли родиться столь абсурдные эгоистичные заблуждения. Я такое изображение с братством крови встречал, только дальше не огонь врезали, а воду. Было это в мемуарах одного замечательного змия, светлая ему память…