Аня Сокол - Призраки не умеют лгать

На этот раз она послушалась, правда, не до конца. Сделала шаг назад и села на пороге, всем своим видом показывая, что дальше не пойдёт.

Лампочка в фонаре уцелела, и неровный свет перескакивал со стены на стену, с затёртых обоев на половицы. Дом был небольшой: кухня и две комнаты. В этот раз псионник шёл осторожнее, предварительно проверяя крепость досок. Иногда его окликала Лена. Смешно. Если б он куда-нибудь провалился, она бы точно услышала.

Какие бы тайны здесь ни прятали, сейчас от них не осталось и следа. Всё, что смогли, вывезли. Несколько стульев, стол с облупившейся столешницей, разобранная железная кровать, комод с незакрывающимися дверцами и кучей пыльного тряпья в глубине. На чердак Демон не полез.

Разочарование накатывало с каждым пройденным шагом, с каждой высвеченной деталью. Почему он уцепился за эту дачу? Что хотел здесь найти? Старые документы? Трупы, прикопанные в подвале?

Лена сидела в той же позе, только развернулась лицом к улице.

– Почему вы отсюда уехали? – спросил Станин.

Она подняла голову. Картина, наполовину реальная, наполовину дорисованная воображением, заставила его выдохнуть. Сидящая у его ног девушка, в больших глазах – надежда и вера. В него. Сильная, внушающая ответственность и заставляющая гордиться собой. Похоже, он пропал. И сам ещё не разобрался, рад этому или нет.

– Не знаю. Далеко ездить, колодцы часто пересыхают. По крайней мере, папа всегда был рад, что не надо больше тащиться в такую глушь.

– Почему не продали?

На этот раз она замолчала надолго, вспоминая или подыскивая правильный ответ.

– Может, не нашли покупателя.

– Может, – согласился он.

– Эй, хозяева! Есть кто живой? – закричали с улицы.

Демон придержал за плечо вскочившую девушку и вышел первым.

Парень был молодой и привлекательный. Забора давно не существовало, но он стоял на границе участка, не решаясь преступить невидимую черту. Стоял и улыбался.

– Здравствуйте.

Демон не ответил, подошёл и остановился в метре от незнакомца. Руки в карманах. Улыбка парня медленно увяла, глаза сузились, от уголков разбежались лучики морщин. А он не так уж и молод.

Я молчала, не понимая, в чем дело. От напряжения между мужчинами, казалось, сейчас заискрится воздух. Высокий, вытянувшийся в струнку Демон и едва достающий ему до плеча, но более крепко сбитый парень. В воздухе повеяло чем-то странным, чему не удавалось подобрать названия.

– Дмитрий Станин. Вороховка, – он пошевелился, звякнула вынимаемая цепочка. Показал муляж.

– Александр Немисов. Новогородище.

Точно такое же ответное звяканье. Ещё один псионник. Другим такие простые имена не дают, только прозвища.

– Далековато забрались, Вороховка. По службе или наследство осматриваете?

– Или. А сам?

– Местный. Тётку приехал навестить.

Напряжение спадало с каждым произнесённым словом. Не знаю, чего ждал Демон, но не этого. Всё окончательно развеял колокольный звон. Тяжёлый, ударивший подобно грому с небес, такой непохожий на мелодичные переливы церквушки у Ворошков. Словно набат. По коже побежали мурашки.

– К вечерне зовут, – прокомментировал парень.

– Кто зовёт? – выходя из-за Дмитрия, спросила я.

– Звонарь, вернее звонарка… звонница, тьфу. Монастырь тут у нас. Женский. Тойская обитель скорбящих. Не были?

Я замотала головой. Демон ни с того ни с сего положил руку мне на талию и притянул к себе.

– Я тоже всё никак не соберусь, – парень перевёл взгляд с дома на машину. – Здесь останетесь или домой на ночь глядя отправитесь?

Смысл вопроса ускользнул от меня, потому что крепкие руки неожиданно обхватили плечи, прижимая к сильному телу. Тёплое дыхание взъерошило волосы на затылке. Мысли разом вылетели из головы. И, самое странное, мне это понравилось. Ещё как.

– Есть предложение, – не обращая внимания на действия Демона, продолжал Александр. – Давайте ко мне. Ужин на столе, изба протоплена, кровать найдём. С утра, на свежую голову, отправитесь, а сегодня мне со скуки умереть не дадите.

Дмитрий наклонился к уху, словно собрался прошептать что-то интимное.

– Ну как?

– Отлично, – выдохнула я, говоря скорее об ощущениях, чем отвечая кому-либо.

– Ну вот и хорошо, – принял на свой счёт парень.

Дмитрий засмеялся и зарылся лицом в волосы.

Что он творит? Зачем?

Неважно. Пусть только не останавливается.

Изба у тётки Александра была тоже не ахти, но всё же жилая. Тропинки не заросли крапивой, но огород выглядел запущенным. Из будки выглянула сонная собачья морда, но ничего интересного в гостях не углядела и скрылась, не издав ни звука.

– Запойная она у меня, – по дороге объяснял парень. – Сколько ни звал в город, ни в какую. Накатался сюда до отрыжки. И главное, откуда спиртное берут, непонятно, ничего такого вроде не привожу, только продукты. Магазинов в округе нет. Сами гонят, что ли? Так искал…

Ступени крыльца за годы службы стёрлись, коричневая краска осталась лишь в нескольких местах по краям, в центре поблескивало оголённое дерево, отполированное бесчисленным количеством прикосновений.

– Много тут народу живёт? – спросил Дмитрий, услышав, что парень говорит о местных во множественном числе.

– Человек семь, не больше. Все одинокие, кому некуда податься. Не то что моей.

Было видно, что дому пытались придать подобие уюта. Полные ведра воды в сенях, чистый половичок у порога, пожелтевшие вязаные салфетки почти на всех горизонтальных поверхностях, даже маленький телевизор накрыт.

– Показывает? – полюбопытствовала я.

– Ещё как, – засмеялась вошедшая в комнату женщина.

Александр смутился.

– Две программы, да и то с рябью, – покаялся парень.

– Мне и этого за глаза, – хохотнула она. – Все соседи сбегаются смотреть.

Я с недоумением разглядывала хозяйку дома. Алкоголиков видеть доводилось. Взять хотя бы нашего Семафора – все пороки и пристрастия отражены на лице. А тут статная фигура, румяные щеки, отливающие сединой волосы заплетены в косу, глаза ясные, чистые, морщин и тех немного.

Женщина разглядывала нас с добродушным недоумением, круглыми, как у племянника, глазами, но если у парня они были темно-серыми, то у неё насыщенным карим цветом напоминали спелые вишни. Добротная драповая юбка и хлопковая блузка – всё старое, но чистое.

Кад-арта не было. Ещё один псионник? Не многовато ли для глухой деревушки? Я испуганно покосилась на Дмитрия, вдруг сцена на улице повторится. Но Станин усмехнулся и перевёл взгляд на стену. В углу рядом с иконами на вычурном гвозде с резной шляпкой висела цепочка с камнем. Золотисто-оливковая, словно из мутного стекла капля. Хризолит. Раз не носит, значит, хвостов нет. Сама, бывает, так же делаю. Делала.