Наталья Самсонова - Факультет судебной некромантии, или Поводок для Рыси

Я немного зависла на этой фразе. Она ведь гномка, зачем так подчеркивать? Или полукровка? И не хочет иметь ничего общего с людьми?

– Я оставлю студентку фон Штернберг до утра. И каждый вечер, за час до отбоя, ко мне. Эту неделю ночуешь здесь. Латки довели твои кости до весьма плачевного состояния, то, что можно было выправить за пару дней, теперь растянется на неделю.

Одно радует: Лауре мое тело тоже юзаным досталось. Ублюдочный бывший муж, сделавший мне аборт посредством удара кулака в живот. И условный срок за удар сковородкой оного выродка, приведший к тяжким физическим повреждениям. В суде никто не принял во внимание потерю мной ребенка. Но зато драгоценный супружник остался уродом на всю жизнь. Теперь его внешний облик соответствует внутреннему.

Я не злорадствую, что и у Лауры будет не все гладко. Просто о таких вещах нужно предупреждать. Пару слов – зайди к целителям. Это не поколебало бы моего решения. На тот момент мне было безразлично все, кроме одного – возможности ходить, сидеть, мыть себя и свои интимные места самостоятельно. И да, перестать гадить под себя. Это невероятно огромный бонус.

– Спите, студентка. Я разбужу вас завтра за два часа до занятий. Сделаем первый массаж с мазью, и я вас туго забинтую. Мастер Данкварт потрудится принести вам одежду и писчие принадлежности.

– Не забудьте заполнить официальные бумаги. – Тренер удивительным образом умел становиться незаметным. Пока он не заговорил, я совершенно не обращала на него внимания. Неужели глаза отвел?..

– Полагаете, стоит? – нахмурилась целительница.

– Дорогая Иртэ, – приторно ласково произнес тренер, – вы недавно в нашей Академии. И я напомню, это не одна из частных, платных школ, где вы отвечаете за детей перед их родителями. Нет. Здесь вы будете объяснять императорской Канцелярии, отчего у них станет на одного мага-оперативника меньше. И поверьте моему богатому опыту, ни одна истеричная мамаша, чьего великовозрастного дитятю ненароком ушибли, не сравнится с лордом Протектором нашего округа. А все случаи травм в государственных Академиях расследует именно он. И я за халатность или сговор целителей отвечать не собираюсь. И вам не советую выгораживать.

– А я понять не мог, почему настолько стандартная формулировка. – Данкварт нахмурился. – Будь у суда настоящая справка от целителей, о латках и иных повреждениях, вас развели бы одним днем.

– Я жду официальные бумаги, а ты изыми оригинал из личного дела, – попросил тренер Зур некроманта. – Ненавижу такие подставы. Выздоравливай, Рысь. Если хорошо покажешь себя – возьму в продвинутую группу.

Массаж был потрясающим. Нет, серьезно. Голос гномки и ее бесподобная борода отошли на задний план. Неужели все дело в мазях? Я помню грубые, жесткие руки массажистов в больнице – слезы на глазах кипели и вниз скатывались. Здесь же касания варьировались от мягких, но сильных до почти неощутимых. Я прикрыла глаза и даже задремала немного. Поэтому резковатый оклик целительницы заставил меня вздрогнуть.

От целительницы я ушла полностью довольная собой и миром. Нудный день подошел к концу – сегодня отменили все уроки и заставили нас заполнять целую тучу анкет. Тестировали способности и даже вычислили одного неодаренного в группе. И чего девчонка хотела добиться этим?

В случившемся дальше можно обвинить меня только за то, что продолжила спать на ходу. Мышцы приятно гудели, я предвкушала, как со следующей недели начну восстанавливать физическую форму и заниматься какими-нибудь единоборствами – своей мечтой в прошлом. Именно в этот момент и ощутила сильный тычок в спину.

Сорвавшись с лестницы, я думала только об одном: позвоночник. Все, что угодно, только пусть он останется целым. Пожалуйста.

Я лежала на ледяном полу и медленно, аккуратно сгибала, разгибала пальцы на ногах. Мне было наплевать на все – здесь и сейчас я должна была убедиться, что ноги не потеряли чувствительность. И потому пропустила самое интересное.

Фон Тьеор подошел ко мне с неприятной усмешкой и бросил кому-то, стоящему вне поля моего зрения:

– Вот так нужно было сделать, котик, – гаденько протянул мерзавец. – Ей не привыкать, а мне весело. Придешь ко мне вечером, красавица? И падать больше не будешь. Золотом не осыплю, но жизнь улучшу.

– От-тойди от нее, – чуть заикаясь, произнес незнакомый голос. Я мысленно поморщилась, даже мне было слышно, насколько испуган горе-защитник.

Отчего же я не встаю? Я тоже боюсь, магии в себе я пока не обнаружила – да, кости я пальцами лихо переламываю, но черт его знает, не придется ли мне общаться после такого с таинственным лордом Протектором?

– Утю-тю-тю, – глумливо скривился Тьеор и даже пальцами козу сделал. Только как-то без души. В глазах «туалетного шутника» не было даже намека на получение удовольствия от происходящего. Скука, гадливость и немного сожаления. Что за чертовщина?

Через меня перескочил мальчишка, тот самый, бедно одетый. Я еще сочла его прошлой жертвой фон Тьеора. Неловко ударив противника кулаком в челюсть, он охнул и прижал руку к груди. Из больших глаз потекли слезы.

Сам Тьеор от удара полетел на пол и теперь сидел, ошеломленно хлопая ресницами.

– Руку сломал об урода, – констатировала я и поднялась на ноги. Обхватив мальчишку за плечи, я повернулась в обратную сторону. – Идем, мой славный рыцарь, целительница Иртэ поправит твою косточку.

– Можно латку поставить, – буркнул мальчик. Вот не могу его ровесником воспринять, высокий, сутулый, он выглядел настолько робким, что воспринимался ребенком.

– И потом, как я, будешь ходить каждый вечер к целительнице, – фыркнула я и потянула защитника за собой. Фон Тьеор поднялся на ноги. Я ожидала удара в спину до тех пор, пока не завернула за угол.

– Рысь фон Сгольц, пока еще Штернберг.

– Верен фон Тарн, – улыбнулся паренек.

– Странно, что он не ударил нам в спину.

– Нас двое, – удивился Верен, – а он один.

– Я как волшебница – ноль, – легко призналась я, – дар открылся только-только.

– Я алхимик, никогда не буду сильным, а главное, быстрым волшебником, – в тон мне отозвался Верен. – Зато скоро приступлю к изучению боевой алхимии, и вот тогда… – Мальчишка зло сощурился.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – шмыгнул он носом и вздохнул. – Талант у нас семейный, к алхимии. Поэтому и взяли, так-то тут с восемнадцати берут.

Гномка, увидев Верена, ухватила его за плечо и утащила за ширму. Мне было велено выметаться и ложиться спать. Или просто лежать – кости после сеанса исцеления должны отдыхать.

До комнаты я добралась быстро. И, спасибо фон Тьеору за науку, по дороге зорко осматривалась. Я не знаю и даже не хочу знать, лечат ли здесь частичный паралич. Мне не важно, даже если такие травмы исцеляют за секунды – я не хочу повторения кошмара. Одно только воспоминание об ощущении отсутствующих, мертвых, не отзывающихся ног приводит меня в ужас. Утром я просыпаюсь и первым делом задираю вверх ноги – посмотреть на свои ступни, на то, как шевелятся пальцы ног. Невероятное зрелище.