Лена Летняя - Невеста Смерти

Зато Ирис, которая, как оказалось, училась в школе уже третий год, обещала помочь мне с изучением языка Богов.

– Я не слишком хороша во всем остальном, – смущенно призналась она. – Уже второй год пытаюсь освоить продвинутый курс и подозреваю, что на высший меня все равно не возьмут, но зато язык я за это время выучила почти как родной.

Я была рада этой помощи. И было приятно в первые же дни обрести некое подобие подруги. Ирис была старше меня, она поступила в школу уже двадцатилетней, но после Розы я не видела в этом проблемы. Мне даже нравилось, что у меня снова будет своего рода наставница.

Тем более в группе я пока ни с кем сойтись не успела. Начинающих было больше всего: со мной десять человек. Ирис объяснила, что некоторые отсеются еще в процессе обучения, другие уйдут после первого года, решив, что полученных знаний достаточно, чтобы прокормить себя. Из всей моей группы я успела познакомиться только с девушкой, которая на завтраке сидела рядом с Далией. Ее звали Келда, и у нее дивно хорошо выходило чертить печати.

После обеда нас ждало еще два занятия по одному предмету – простейшие зелья. Их нам преподавала женщина, что меня немного удивило. В наших землях женщины редко изучали дисциплины, связанные с магией, настолько глубоко, чтобы преподавать их. Но по крайней мере эта женщина носила платье, а не штаны, как большинство моих соучениц. Я сразу определила в ней высокое происхождение и родство с Фолкнорами: уж очень она была похожа и на Ронана, и на Торрена. Однако насколько близким окажется это родство, я и помыслить не могла.

– Меня зовут Сусанна Фолкнор, – сообщила она, вручая мне учебник, – я мать вашего будущего мужа.

Я так растерялась, что только молча хлопнула ресницам пару раз, открыв рот. Я знала, что нужно как-то ответить, но все мысли предательски разбежались. Не ожидала я, что познакомлюсь с матерью шеда вот так, между делом, на занятии. Но, пожалуй, она могла оказаться только его матерью и никем иным: такое же мрачное выражение лица, полное отсутствие улыбки, неприязнь во взгляде, светло-синие глаза и темные волосы. Интересно, в кого Ронан получился такой улыбчивый? В отца? В это трудно поверить, ведь тот тоже был верховным жрецом Некроса.

В конце концов я выдавила из себя какие-то дежурные фразы о том, как я рада знакомству, которые вызвали у нее лишь кривую ухмылку. И не слишком убедительно прозвучавшее заверение:

– Я тоже очень рада вашему приезду и вашему обручению с моим сыном.

Я попыталась изобразить улыбку и кивнуть, после чего поспешила занять свое место. У меня была надежда на то, что хотя бы на этом предмете я не буду чувствовать себя полным ничтожеством, ничего не понимающим в происходящем на занятии. Я готовилась стать женой военного, то есть моя жизнь предполагалась довольно простой, без штата слуг. Поэтому меня учили готовить, а процесс приготовления зелья мало чем отличался от приготовления еды.

Первая часть занятия – теоретическая – далась мне нелегко из-за отсылок к прошлым темам, но все же я понимала почти все. А когда мы перешли к приготовлению зелья по рецепту, я и вовсе расслабилась. Это было даже проще, чем приготовление пищи. Скорее походило на безумно долгое заваривание чая: мы все добавляли и добавляли какие-то травы в медленно кипящий на горелке котелок.

Все шло хорошо, пока мы не добрались до финальной стадии.

– А теперь – активация, – объявила госпожа Фолкнор и достала из шкафа за своей спиной плетеную коробку с крышкой, издающую подозрительный писк.

После этого она принялась обходить нас, запуская руку под крышку, доставая маленький комочек и вручая его каждому по очереди. Я видела, как передернуло Келду и как помрачнели лица других учеников, но пока не понимала, что происходит.

Наконец госпожа Фолкнор вручила маленький трепыхающийся комочек и мне.

– Держите крепче, а то улетит, – строго велела она.

И я обхватила маленькую летучую мышь двумя руками, потому что одна все норовила разжаться, чувствуя ерзанье крошечного животного. Сердце забилось вдвое быстрей от страха и дурного предчувствия.

Госпожа Фолкнор закончила обход и взяла одну летучую мышь и себе, поскольку готовила зелье параллельно с нами. В другую руку она взяла нож, которым мы измельчали некоторые ингредиенты.

– Все просто, – спокойно сообщила она. – Отрезаете одним быстрым движением голову и тут же выдавливаете кровь в зелье. Только действуйте быстро. Не стоит мучить животное. Да и кровь будете терять.

Свои слова она сопровождала соответствующими действиями. За ней повторили и остальные. Одна я осталась стоять, окаменев словно статуя. Я чувствовала в руке трепыхание живого существа и не представляла, как отрежу ему голову и выдавлю из крохотного тельца кровь.

– Линнея, чего вы ждете? – недовольно поинтересовалась госпожа Фолкнор. – Еще немного – и время будет упущено, вы не сможете активировать зелье.

– Но я… я не могу… это сделать.

Госпожа Фолкнор раздраженно закатила глаза, стремительно подошла ко мне и забрала у меня летучую мышь. Взяв мой нож, она прижала мышь к доске, на которой мы все резали, и одним быстрым движением отсекла ей голову, а потом выдавила кровь в зелье.

– То, что мы здесь преподаем, Линнея, – это магия смерти. Она всегда требует жертву. Или привыкайте, или займитесь чем-то другим.

Я медленно кивнула, будучи не в силах оторвать взгляд от маленькой головы, оставшейся валяться на доске, и пятен крови. Госпожа Фолкнор бросила к ним еще и безжизненное тельце, от чего мне стало совсем не по себе.

Как закончилось занятие, я помнила плохо. Голова была занята безумными паническими мыслями, которые крутились в ней со страшной скоростью.

Бежать отсюда. Умолять отца не выдавать меня за Фолкнора. Или сбежать и обвенчаться с первым встречным, только бы не достаться шеду. Я не могу здесь находиться. Я не смогу здесь учиться. Это была скверная затея, с самого начала обреченная на провал.

Я вернулась к себе в комнату, заперла дверь на задвижку и практически упала на кровать лицом в подушку, обессиленная и раздавленная.

Я замерзла. Проголодалась. Устала. Мне хотелось реветь, потому что я понимала: эта магия не для меня. Я даже летучую мышь не смогла убить, как я буду приносить другие жертвы? Почему я сразу не подумала о том, какую именно магию преподают в Фолкноре? Это же было очевидно.

Я чувствовала себя дурой. Никчемной дурой, которая возомнила, что сможет обрести независимость. Отчасти мне даже было стыдно за эти надежды, за намерения.

Через четыре часа меня ждал ужин с женихом, и это не добавляло оптимизма. Я едва ли смогу проглотить даже кусочек хлеба под его взглядом. Значит, опять голодать?