Ольга Куно - Опальный капитан. Спасти Новую Землю

Суть отдачи такого «долга» могла сводиться к чему угодно в зависимости от способностей, профессии или сферы обучения ПС-ника, как обычно называли мужчин, проходивших Планетарную службу. Варианты ее простирались от помощи в больницах до программирования, от таскания грузов в космопорту до мойки пробирок в какой-нибудь захудалой лаборатории. А поскольку я учился в университете на кафедре теоретической астрономии, вариантов в моем случае было немного. Раз специальность теоретическая, подходила она главным образом для преподавания.

Ладно, уроки, так уроки. Не могу сказать, что с детства мечтал быть учителем, да и перспектива потратить на бесплатную работу около пятисот часов своей жизни особо не радовала. Но делать нечего, и в целом с такой данностью я смирился. Вот только все это время был убежден, что речь пойдет о преподавании в школе, субсидированных курсах для пенсионеров или, на худой конец, проведении полуучебных игр с воспитанниками детских садов. И вот уж чего я никак не подозревал, так это направления по распределению – ни больше ни меньше – в городскую тюрьму! Повышать образование стремящихся к этому заключенных.

Один служивый в зеленой форме тюремной охраны встретил меня у входа, другой сидел в крохотной комнатушке. Оторвав взгляд от широкого монитора, он помахал мне рукой.

– Молодец, парень! – похвалил, вытянув вверх большой палец. – В тебе есть стержень. Всего полсигареты! Многие, кто в первый раз приходит сюда на работу, сначала выкуривают по две.

Криво усмехнувшись сомнительному комплименту, я последовал за охранником.

Обыкновенные потертые ступени, гулкий коридор, никаких лифтов или самодвижущихся дорожек. Можно было подумать, что зданию триста-четыреста лет, но впечатление портили вездесущие глазки крохотных камер слежения. Да и дверь в кабинет замдиректора тюрьмы по кадровым вопросам – отдел кадров в тюрьме, вот ведь черный юмор! – открывалась автоматически. Внутрь я вошел один. Сопровождающий, надо полагать, остался караулить снаружи, а может, и вернулся на свой изначальный пост, кто его знает.

При моем появлении новое начальство со стула не поднялось, но в остальном вело себя вполне дружелюбно.

– Сэм Логсон, значит, – протянул, растягивая слова, пятидесятилетний мужичок с усами, переводя взгляд с меня на монитор и обратно. – Все файлы на вас получили.

Он прищурился, сверяя лицо с фотографией, а у меня, как и всегда в подобных случаях, на миг сжало сердце. «Привычно сжало сердце», вот ведь оборот!

– Двадцать четыре года.

Я утвердительно кивнул.

– Уроженец Новой Земли, к нам переехали в возрасте восьми лет с Северного континента. Эх, красивые места… – Начальник аж глаза прикрыл, такое удовольствие доставили ему воспоминания. – Но вернемся к делу. По происхождению вы пратонец?

Снова кивок с моей стороны.

– Единственный ребенок?

– Да.

– Вашим родителям повезло, что у них родился мальчик, – посерьезнев, отметил зам.

Не вполне уместное замечание для представителя власти. Неожиданное даже.

Я склонил голову, не желая развивать разговор на данную тему даже простым «да» или «нет». К счастью, начальник на этом и не настаивал.

– Итак, вы изучаете теоретическую астрономию. С практической специализацией пока не определились?

Я мотнул головой.

– Ничего, еще успеете. Общепланетарное руководство тюрем, – перешел к сути зам, – приняло решение расширить программу обучения заключенных, предоставив им максимально возможный спектр курсов. Этой программе придается большое общественное значение. Аттестация у вас хорошая, личное дело чистое, никаких нарушений. – На этом месте я мысленно усмехнулся, но ни единый мускул на лице не дрогнул. – Так что можете приступать к работе прямо с завтрашнего дня.

Вот радость-то!

– В связи с учебой я смогу начинать не раньше четырех часов.

– Разумеется. Занятия, назначающиеся через ПС, как правило, проводятся во второй половине дня. Что вы скажете насчет вторника и четверга?

– Вполне устраивают, – кивнул я, радуясь, что меня не пытаются утянуть сюда еще и на третий день в неделю.

– Отлично. – Замдиректора ввел в свой компьютер какую-то информацию, вероятнее всего, связанную с нашими сегодняшними решениями. – Завтра как раз вторник. Приходите к четырем. Немного освоитесь и сразу попробуете дать первый урок. Посмотрим, как он пройдет. Ну и в зависимости от этого определимся с окончательной нагрузкой на ближайший квартал.

Вот так и случилось, что на следующий день я снова оказался в тюрьме, в очередном крошечном служебном помещении, где двое местных работников консультировали меня перед первым уроком, попутно занимаясь приведением моей персоны в должный внешний вид. На меня уже водрузили зеленый жилет с круглым символом на левом плече, таким образом придав сходства с тюремщиками. Не иначе, чтобы ученички прониклись ко мне особенно теплыми чувствами. Поверх жилета застегнули пояс, на пряжке которого размеренно помигивала красная точка.

Ужасно хотелось полюбопытствовать, насколько все это вообще безопасно, но я пока старался от этого вопроса воздерживаться. Вроде как не по-мужски это – беспокоиться о подобных вещах. Вместо этого просто пошутил:

– Пояс смертника?

– Пояс живчика, – хохотнул в ответ Раджер, один из приставленных ко мне тюремщиков. – Даже не сомневайся, так оно и есть, – продолжил он, щелкнув по пряжке ногтем и отступив в сторонку, чтобы посмотреть на результат своих действий.

Лично я никакого результата не видел, если не считать того факта, что огонек мигать перестал.

– ОСП, облегченное силовое поле, – объяснил затем охранник, – совершенно не видимое, но броня неплохая. – Он вытянул вперед руку и, к моему изумлению, в паре сантиметров от моего носа она остановилась, будто наткнувшись на что-то прочное. – Рукой его не пробить, ножом тоже.

– А если стрелять из бластера? – полюбопытствовал я.

– Да откуда же у узников возьмется бластер?! – пожурил меня за недальновидность второй «ассистент», чье имя мне не запомнилось.

Из этого утверждения я заключил, что ножи у уголовников откуда-то взяться вполне себе могли, и оптимизма этот вывод, признаюсь, не добавил.

– Сэм, ничего, что я так, на «ты»?

Я ответил Раджеру кивком.

– Тебе надо понять одну вещь. Заключенные – это не какие-нибудь кровожадные инопланетяне, которых хлебом не корми, дай только кого-нибудь убить или покалечить. У них неплохие условия жизни, как-никак тюрьма третьего уровня. От трех до шести человек в камере, у каждого кровать и створка шкафа, два рабочих стола, телевизор. Пусть даже допотопный и подключен далеко не ко всем каналам. А такие уроки – это для них разнообразие, которое, поверь, начинаешь невероятно ценить, просидев здесь пару месяцев, не говоря уже о годах. Плюс возможность почувствовать, что движешься в правильном направлении. Делаешь что-то, что может пригодиться тебе потом, на выходе. Так что меры безопасности мы, конечно, принять обязаны, но, поверь, они сами заинтересованы в том, чтобы занятия проходили как надо.