Дебора Харкнесс - Открытие ведьм

Здесь, перед камином, с бокалом в руке, Хэмиш наконец-то повел наступление к сердцу тайны:

– Расскажи про эту рукопись, Мэтью. Что в ней такого? Описано, как создать философский камень, превращающий свинец в золото? Или, может, эликсир, дарующий бессмертие? – Встретившись взглядом с Мэтью, он оставил свой насмешливый тон и прошептал потрясенно: – Нет, ты серьезно?

Философский камень – всего лишь легенда вроде Атлантиды или Святого Грааля. Его не существует на самом деле… хотя вампиры, колдуны и даймоны тоже в принципе существовать не должны.

– По-твоему, я шучу?

– Нет, – вздрогнул Хэмиш.

Мэтью всегда искал научное объяснение тому, почему вампиры не подвержены смерти и разложению. Философский камень как нельзя лучше вписывался в эти исследования.

– Это та самая пропавшая книга. Я знаю.

Хэмиш, как и большинство созданий, слышал о ней. По одной версии, колдуны похитили у вампиров бесценную книгу, содержавшую в себе тайну бессмертия, по другой – вампиры ее украли у колдунов и потеряли. Поговаривали также, что это вовсе не колдовской трактат, а учебник, в котором описываются все четыре гуманоидных вида Земли.

У Мэтью на этот счет была собственная теория: в книге описывается много всего – не только разгадка того, почему вампиров так трудно убить, и предыстория мыслящих видов.

– Уверен, что это она? – Мэтью кивнул, Хэмиш перевел дух. – Неудивительно, что колдуньи сплетничали. Как они узнали, что Диана Бишоп ее нашла?

– Кому есть до этого дело? – взъярился Мэтью. – Проблема в том, что они не умеют держать язык за зубами.

Очередное свидетельство того, что Мэтью и весь его род не питают любви к колдунам.

– В то воскресенье их слышал не только я, но и другие вампиры. Даймоны тоже что-то почувствовали…

– И теперь Оксфорд прямо кишит созданиями, – закончил Хэмиш. – Скоро ведь семестр начнется? Еще и люди присоединятся.

– Все гораздо хуже. Рукопись не просто пропала, она была заколдована, а Диана эти чары сняла. А потом отправила книгу обратно в хранилище и больше ее не заказывает. Момента, когда она наконец это сделает, дожидаюсь не я один.

– Мэтью… уж не защищаешь ли ты ее от других колдунов?

– По-моему, она сама не сознает своего могущества. Это огромный риск. Я не могу допустить, чтобы они первые добрались до нее.

Мэтью вдруг показался другу обескураженным и уязвимым.

– Слушай, Мэтт, встревая между Дианой и ей подобными, ты сделаешь только хуже. И потом, ни один колдун не станет открыто враждовать с Бишопами. Слишком древний и славный у нее род.

В наше время нелюди убивают один другого разве что для самозащиты. На агрессию смотрят неодобрительно. Мэтью рассказывал, что раньше все было иначе: кровная месть, вендетты – все это привлекало к созданиям людское внимание.

– Даймоны – народ неорганизованный, вампиры не посмеют перечить мне, но колдунам доверять нельзя. – Мэтью подошел с бокалом к камину.

– Оставь ты эту Диану в покое, – посоветовал Хэмиш. – Если рукопись заколдована, ты все равно не сможешь ее прочесть.

– Смогу – с ее помощью, – нарочито беззаботно бросил Мэтью, глядя в огонь.

– Мэтью, – сказал даймон (таким голосом он обычно давал своим младшим партнерам понять, что они оказались в опасном положении), – оставь рукопись и колдунью в покое.

Вампир осторожно поставил бокал на каминную полку и отвернулся:

– Вряд ли это возможно, Хэмиш. Я… желаю ее.

Когда голод Мэтью обострялся так, как сейчас, даже кровь не могла его утолить. Вампиру требовалось нечто большее. Вкусить Дианы – вот единственное средство успокоить эту жгучую боль.

Хэмиш без удивления смотрел на напрягшиеся плечи Клермонта. Вампир, чтобы вступить в брак, должен пожелать другое существо больше всего на свете, а голод неразрывно связан с желанием. Хэмиш сильно подозревал, что Мэтью – вопреки своим пламенным заявлениям, что нужного человека он никогда не встретит, – готов вступить в брак.

– Значит, основная твоя проблема – не колдуны и не Диана. И уж конечно, не древняя рукопись, где будто бы содержатся ответы на все вопросы. – Хэмиш дал Мэтью время осмыслить все это и спросил: – Ты хоть сознаешь, что охотишься за ней?

Когда он сказал это вслух, вампир вздохнул с облегчением:

– Да, сознаю. Я лазил к ней в окно, пока она спала. Сопровождаю ее на пробежках. Она отвергает все попытки помочь ей, и чем дольше она это делает, тем сильнее мой голод.

У него был такой озадаченный вид, что Хэмиш прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Все прежние женщины Мэтью сразу подпадали под его чары и делали все, что он говорил. Не диво, что его так прихватило на этот раз.

– Мне не ее кровь нужна. Физический голод я как-нибудь одолею. Быть с ней рядом не может быть так уж сложно. Нет, что это я, – поморщился Мэтью. – Нельзя нам быть рядом, нас тут же заметят.

– Не обязательно. Мы вот с тобой проводим много времени вместе, и никому дела нет.

На первых порах они, впрочем, маскировались, поскольку даже поодиночке привлекали к себе внимание. Когда эти двое перешучивались за ужином или сидели ранним утром во дворе колледжа среди пустых бутылок шампанского, не заметить их было попросту невозможно.

– Это не одно и то же, сам понимаешь.

– Ну да, совсем забыл! – вспылил Хэмиш. – На даймонов всем плевать, зато вампир с колдуньей – другое дело. Только вы и значите кое-что в этом мире.

– Хэмиш! Ты же знаешь, что я совсем так не думаю.

– Ты разделяешь вампирское презрение к даймонам, Мэтью. И к колдунам тоже, если уж на то пошло. Разберись как следует, что ты чувствуешь по отношению к другим видам, прежде чем уложить эту колдунью в постель.

– Я не собираюсь укладывать Диану в постель, – отчеканил Мэтью.

– Ужин подан, сэр. – Джордан уже некоторое время стоял на пороге.

– Слава богу, – выдохнул Хэмиш.

С вампиром гораздо легче управиться, когда он, помимо разговора, занят чем-то еще.

Они сели за дальний конец длинного, рассчитанного на кучу гостей стола. Хэмиш принялся за первое блюдо, а Мэтью поигрывал ложкой, ожидая, когда его суп остынет.

– Грибы и шерри? – спросил он, понюхав тарелку.

– Ага. Джордан хотел попробовать что-нибудь новенькое, и я ему разрешил – там нет ничего для тебя неприемлемого.

Мэтью, гостя в Кэдзоу-Лодж, не требовал для себя каких-то особых блюд, но Джордан был подлинным волшебником по части супов, а Хэмиш не любил ни пить, ни есть в одиночку.

– Извини меня, Хэмиш.

– Извиняю, – Хэмиш застыл с ложкой у рта, – но ты не представляешь себе, как трудно быть даймоном или колдуном. У вас это необратимо: вампирами становятся внезапно и сразу, без всяких вопросов, а мы, остальные, наблюдаем, ждем и колеблемся. Поэтому вампирское высокомерие для нас невыносимо вдвойне.