Дебора Харкнесс - Книга Жизни

– Как же вам всем не повезло, что я ведьма.

Пожилой джентльмен с едва скрываемым любопытством наблюдал за нашей перепалкой.

– Диана Бишоп, – сказала я, протягивая ему руку.

– Эрнст Нейман. Я муж Верены.

Его акцент указывал на уроженца Берлина.

– Зачем препятствовать Диане, Schatz? [11] Моя дорогая, мое сокровище (нем.) . Пусть идет вслед за мужем. И тебе стоит поторопиться. Я же знаю, как ты не любишь пропускать ожесточенные споры. Я подожду в гостиной вместе с остальными.

– Хорошая мысль, любовь моя. Они вряд ли посмеют упрекнуть меня, если эта ведьма сбежит из кухни.

Верена с нескрываемым восхищением посмотрела на мужа и наградила его долгим поцелуем. Хотя по внешнему облику она вполне годилась Эрнсту во внучки, чувствовалось, что они горячо любят друг друга.

– Иногда мне в голову приходят хорошие мысли, – сказал он, озорно подмигивая ей. – А сейчас, пока Диана не сбежала и ты не погналась за ней, скажи: мне стоит вооружиться ножом или пистолетом на случай, если кто-нибудь из твоих братьев впадет в буйство?

Верена задумалась.

– Думаю, тесака Марты вполне хватит. Им смогли остановить Герберта, а его шкура намного толще, чем у Болдуина или Мэтью.

– Вы ходили с тесаком на Герберта? – Мне все больше нравился Эрнст.

– Ну, это, пожалуй, преувеличение, – сказал Эрнст, слегка покраснев от смущения.

– Боюсь, Фиби пытается разводить дипломатию, – вмешалась Верена. Она развернула меня в направлении кабинета. – С Болдуином дипломатия не проходит. Нам пора.

– Если Эрнст берет нож, я возьму собак.

Я щелкнула пальцами и быстро пошла по коридору. Гектор и Фаллон побежали следом, виляя хвостами и тявкая, словно мы отправлялись на увлекательную игру.

Площадка третьего этажа, где находились комнаты большинства обитателей замка, была забита встревоженными зрителями. Натаниэль, Софи с Маргарет на руках и очумело распахнутыми глазами, Хэмиш в его великолепном шелковом халате с шотландским орнаментом и наполовину выбритым лицом и, наконец, Сара, явно разбуженная общим шумом. Лицо Изабо выражало откровенную скуку, словно такие события происходили здесь постоянно.

– Отправляйтесь все в большую гостиную! – велела я, подталкивая Сару к лестнице. – Эрнст тоже туда подойдет.

– Даже не знаю, почему Маркус слетел с катушек, – сказал Хэмиш, убирая полотенцем крем с невыбритой щеки. – Болдуин позвал его в кабинет. Вначале разговор был вполне спокойным, а потом они начали кричать.

Тесный кабинет Филиппа был полон вампиров. Тестостерон зашкаливал: Мэтью, Фернандо и Галлоглас соперничали, стараясь занять место поудобнее. Болдуин восседал в виндзорском кресле, положив ноги на стол. Кресло раскачивалось на задних ножках. Маркус стоял по другую сторону стола, упираясь в столешницу. Его лицо было красным. Рядом с ним находилась и Фиби Тейлор – его истинная пара. Эту невысокую худенькую девицу я увидела в день возвращения, но помнила смутно. Сейчас она пыталась играть роль рефери в споре между главой семейства де Клермон и великим магистром ордена Рыцарей Лазаря.

– Пестрое сборище ведьм и демонов, которое ты здесь собрал, нужно немедленно выгнать из замка! – заявил Болдуин, безуспешно пытаясь обуздать свой гнев.

Кресло под ним качнулось и с грохотом опрокинулось на пол.

– Сет-Тур принадлежит Рыцарям Лазаря! Я великий магистр ордена, а не ты. И мне решать, кого собирать под крышей замка! – выкрикнул в ответ Маркус.

– Остынь, Маркус, – произнес Мэтью, беря сына под локоть.

– Если ты не будешь неукоснительно выполнять мои распоряжения, Рыцари Лазаря останутся лишь в воспоминаниях!

Болдуин поднялся. Теперь оба вампира стояли нос к носу.

– Хватит мне угрожать, Болдуин, – сказал Маркус. – Ты мне не отец и не хозяин.

– Зато я глава этой семьи! – Свои слова Болдуин подкрепил звучным ударом кулака по столу. – И тебе, Маркус, придется меня слушаться либо пожинать плоды своего бунтарства.

– Ну почему бы вам обоим не сесть и не обсудить ваши дела спокойно и обстоятельно? – спросила Фиби, делая весьма смелую попытку разделить двоих вампиров.

Болдуин зарычал на нее, требуя не соваться. Маркус тут же бросился к дядиному горлу.

Мэтью резко оттащил Фиби в сторону. Девицу трясло, но больше от злости, чем от страха. Фернандо развернул Маркуса и с силой вытянул его руки по швам. Тяжелая рука Галлогласа легла Болдуину на плечо.

– Не задевай его, – сурово произнес Фернандо, когда Маркус попытался вырваться. – Иначе ты уже никогда не вернешься в этот замок.

Через несколько тягостных мгновений Маркус нехотя кивнул, и Фернандо отпустил его, однако остался стоять рядом.

– Эти угрозы просто абсурдны, – уже сдержаннее произнес Маркус. – Рыцари Лазаря и Конгрегация много лет сохраняют близкие отношения. Мы следим за их финансовыми делами, не говоря уже о наведении порядка среди вампиров. Я уверен…

– Ты уверен, что Конгрегация не рискнет покарать семейство де Клермон? Не вторгнется в святилище, каким всегда оставался Сет-Тур?.. Увы, Маркус, они уже вторгались, – покачал головой Болдуин. – И на этот раз Конгрегация не намерена ограничиваться устрашающими маневрами. Они давным-давно ищут повод распустить Рыцарей Лазаря.

– Они повели себя так, потому что я предъявил Ноксу официальное обвинение в смерти Эмили? – спросил Маркус.

– Отчасти. Конгрегация никак не смогла переварить твои требования аннулировать завет.

Болдуин бросил Маркусу пергаментный свиток. Три восковые печати, свисавшие с нижней части, качнулись, явно недовольные столь грубым обращением с важным документом.

– Мы еще раз обсудили твое требование. И снова отвергли его.

Это коротенькое «мы» разрешило для меня давнюю загадку. Завет был подписан в XII веке. Тогда же возникла и Конгрегация. И на протяжении почти тысячи лет одним из трех вампиров, входящих туда, всегда был кто-нибудь из де Клермонов. Вплоть до сегодняшнего дня я не знала, кто это. Оказалось, Болдуин.

– Скверно уже то, что вампир вмешался в свару между ведьмами, – продолжал Болдуин. – Требование репараций за смерть Эмили Метер было глупостью с твоей стороны, Маркус. А твои продолжающиеся нападки на завет непростительно наивны.

– Что произошло? – спросил Мэтью.

Он поручил Фиби моим заботам. Чувствовалось, он был отнюдь не рад увидеть меня здесь.

– В апреле Маркус и другие члены его маленького отряда бунтовщиков призвали прекратить действие завета. Маркус объявил, что семья Бишоп находится под непосредственной защитой Рыцарей Лазаря, втянув в это и братство.

Мэтью сердито посмотрел на сына. Я не знала, то ли поцеловать Маркуса за его усилия защитить мою семью, то ли отчитать за мальчишеский оптимизм.