Array Коллектив авторов - Сошедшие с небес (сборник)

«Нет, – сказал я, – боюсь, не знаю».

В центре Серебряного Града был сад, место для увеселений и отдыха. Там у реки я нашел ангела Люцифера. Он просто стоял и глядел, как бежит вода.

«Люцифер?»

Он наклонил голову.

«Рагуэль. Ты уже что-то выяснил?»

«Не знаю. Может быть. Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Ты не против?»

«Отнюдь».

«Как ты обнаружил тело?»

«Это был не я. Я увидел, что на улице стоит Фануэль. Вид у него был расстроенный. Я спросил, в чем дело, и он показал мне мертвого ангела. Тогда я полетел за тобой».

«Понятно».

Наклонившись, он опустил руку в холодную реку. Вода плескалась и перекатывалась у его пальцев.

«Это все?»

«Не совсем. Что ты делал в этой части Града?»

«Не понимаю, какое тебе до этого дело».

«Мне до всего есть дело, Люцифер. Что ты там делал?»

«Я… я гулял. Иногда я так поступаю. Просто гуляю и думаю. И пытаюсь понять». – Он пожал плечами.

«Ты гуляешь по краю Града?»

Мгновенная заминка, потом:

«Да».

«Это все, что я хотел узнать. Пока».

«С кем еще ты говорил?»

«С начальником Каразеля и с его партнером. Они оба полагают, что он сам убил себя. Положил конец собственной жизни».

«С кем еще ты собираешься говорить?»

Я поднял взгляд. Над нами высились башни Города Ангелов.

«Возможно, со всеми».

«Со всеми ангелами?»

«Если придется. Это мое Назначение. Я не успокоюсь, пока не пойму, что произошло, и пока Возмездие Имени не падет на того, кто за это в ответе. Но могу сказать тебе одно, что знаю наверняка».

«И что же это?»

Капли воды бриллиантами падали с прекрасных пальцев ангела Люцифера.

«Каразель себя не убивал».

«Откуда тебе это известно?»

«Я Возмездие. Если бы Каразель умер от своей руки, – объяснил я главе Небесного Воинства, – меня бы не призвали. Ведь так?»

Он не ответил. Я взмыл в свет вечного утра… У вас есть еще сигарета?

Я протянул ему красную с белым пачку.

– Благодарствую. Келья Зефкиэля была больше моей. Это было место не для ожидания, а для жизни, для работы, для бытия. Стены были уставлены полками с книгами, свитками и бумагами, а еще на них были разные изображения – картины. Я никогда раньше не видел картин. В середине комнаты стояло большое кресло, и в нем, откинув голову на спинку, сидел с закрытыми глазами Зефкиэль. Когда я приблизился, он открыл глаза. Они горели не ярче, чем у любого из ангелов, которых я встречал, но почему-то казалось, будто он видел больше, чем кто-либо до или после него. Было что-то особенное в том, как он смотрел. Не уверен, что смогу объяснить. А еще у него не было крыльев.

«Добро пожаловать, Рагуэль», – сказал он, его голос звучал устало.

«Ты Зефкиэль?» – Не знаю, почему я спросил. Ведь я и так знал, кто есть кто. Надо думать, это часть моего Предназначения. Узнавание. Я ведь знаю, кто вы.

«Он самый. Но ты как будто удивлен, Рагуэль? Верно, у меня нет крыльев, но, с другой стороны, мое Назначение не требует, чтобы я покидал эту келью. Я пребываю здесь и размышляю. Фануэль прилетает ко мне с докладами, приносит мне новые идеи, о которых спрашивает моего мнения. Он прилетает ко мне с проблемами, а я над ними думаю и временами приношу пользу, предлагая незначительные поправки. В этом мое Назначение. А твое – возмездие».

«Да».

«Ты пришел ко мне из-за смерти ангела Каразеля?»

«Да».

«Я его не убивал».

Когда он мне ответил, я понял, что он говорит истину.

«Тебе известно, кто это сделал?»

«Это ведь твое Назначение, правда? Обнаружить, кто убил беднягу, и обрушить на него Возмездие Имени».

«Да».

Он кивнул.

«Что ты хочешь знать?»

Я помедлил, размышляя над тем, что услышал до сих пор.

«Тебе известно, что Люцифер делал у края Града перед тем, как было обнаружено тело?»

Старый ангел поглядел на меня в упор.

«Могу выдвинуть догадку».

«Да?»

«Он ходил во Тьме».

Я кивнул. У меня в голове складывалась гипотеза. Нечто, что я почти мог ухватить. Я задал последний вопрос:

«Что ты можешь рассказать мне про Любовь?»

И он мне рассказал. Тогда я решил, будто понял все.

Я вернулся к тому месту, где лежало тело Каразеля. Останки унесли, кровь стерли, рассыпавшиеся перья собрали и уничтожили. На серебряном тротуаре не осталось ничего, указывавшего, что оно хоть когда-то тут было. Но я знал, где оно лежало. Я взмыл на крыльях, полетел вверх, пока не поднялся к самому верху башни Чертога Бытия. Там было окно, через которое я вошел.

Сараквель убирал в ящичек бескрылого человечка. На одной стороне ящичка стояло изображение небольшого бурого существа с восьмью ногами, на другой – белого цветка.

«Сараквель?» – окликнул я его.

«А? Ах, это ты. Привет. Погляди. Если бы ты умер, и тебя, скажем, закопали в ящике в землю, что ты бы предпочел, чтобы лежало поверх тебя? Вот этот паук или вот эта лилия?

«Лилия, наверное».

«Да, и я так думаю. Но почему? Жаль… – Взяв себя рукой за подбородок, он уставился на две модели, для пробы сперва положил ящик одной стороной, потом – другой. – Так многое нужно сделать, Рагуэль. Так многое нужно сотворить правильно сейчас. Ведь потом уже ничего не изменишь. Вселенная будет только одна, нельзя будет исправлять и переиначивать, пока не получится, что нужно. Жаль, что я не понимаю, почему все это так для Него важно…»

«Ты знаешь, где келья Зефкиэля?» – спросил я.

«Да. То есть я никогда там не бывал, но знаю, где она».

«Хорошо. Отправляйся туда. Он будет тебя ждать. Встретимся у него».

Он покачал головой:

«У меня работа. Я не могу просто…»

Я позволил снизойти на меня Назначению и, поглядев на ангела сверху вниз, произнес:

«Ты будешь там. Отправляйся немедля».

Он промолчал, только, не спуская с меня глаз, попятился к окну, потом повернулся, взмахнул крыльями, и я остался один.

Подойдя к центральному колодцу Чертога, я прыгнул и стал падать, кувыркаясь сквозь модель вселенной: она сверкала вокруг меня, незнакомые краски и формы сочились и извивались, не имея ни значения, ни смысла.

Приближаясь ко дну, я забил крылами, замедляя спуск, и легко ступил на серебряный пол. Фануэль стоял между двух ангелов, каждый из которых пытался завладеть его вниманием.

«Мне все равно, насколько это будет эстетично, – объяснял он одному. – Нельзя поместить это в центр. Фоновая радиация не позволит ни одной форме жизни даже зародиться, и вообще вся система будет нестабильна».

Он повернулся к другому:

«Ладно, давай посмотрим. Гм. Выходит, это «зеленый»? Я не совсем так себе его представлял, но… М-м… Пусть побудет у меня. Я с тобой свяжусь».

Забрав у ангела лист, он решительно его сложил, потом повернулся ко мне.

«Да?» – Тон у него был резким и бесцеремонным, точно он отмахивался от праздного зеваки.