Александр Тутутченко - Контракт на прежнюю жизнь

– Ей Отшельник, хорош спать, слезай!

Один из ребят, крутившихся на машине, заметил его и в один прыжок оказался на лестнице. Перевалившись через перила, стал рядом, взял руками немного каши и вкинул в рот.

– Ей не наглей.

– Не жлобись, у меня же нет девушки повара. Сегодня опять на кухне дали по три ложки, а тебя я смотрю, она частенько балует.

Подошедший парень был такой же тощий, как и он, только все тело было покрыто татуировками, а лицо вымазано мазутом. Подружились они благодаря тому, что их постоянно ставили в пару в вылазках. Мало кто хотел дружить со сторонившимся людей Лешим, а вот Никита смог.

– Смотрю, ты уже боевую штукатурку нанёс. Когда выходим?

– Скоро. Сейчас броню навесим, и будем выезжать.

– А Ублюдок я так понял, не едет?

– Да нет, конечно.

Парень в татуировках наклонился к Лешему и уже тише произнёс: – В лагере болтают, что он боится, что его свои же завалят в рейде.

– А с чего его валить то? Он конечно не идеален, но за что его трогать?

– Ты я вижу, со своей бабой совсем хрен на все забил. Хоть как тебя зовут, не забыл?

– Да иди ты.

– Наш атаман говорят, в должок влез. В Черном Городе долгов набрался.

– Что-то я не заметил, что мы жить лучше стали.

– Так он для себя о своём светлом будущем печётся. В лагере уже жрать нечего, если сегодня снова ничего не выловим, то уже вечером будет он висеть на вон том дереве – Никита показал пальцем на разлогое дерево, растущее у самого края посёлка.

– Да ещё одна бойня явно пойдёт нам на пользу. С такими успехами уже к лету нас пару человек останется.

– Лучше уж так, чем с голодухи подыхать.

– Лучше умотать отсюда.

– Далеко ты убежишь со своей барышней? Или мутанты сожрут или свои же подстрелят.

– Ей вы двое! Какого черта поставали! Быстро вниз скоро выезжаем! – окрикнул их здоровенный бородатый мужик с множеством татуировок на лице, в старом бронике на голое тело и серых трениках.

– Погнали, лучше их не ворошить раньше времени.

– Слушай Никита, я на минутку, на кухню забегу, прикроешь, а?

– Вам ночи было мало? Ну, беги, скажу, что тебя собаки скушали, если что.

Никита улыбнулся и перевалился через перила обратно на автомобиль.

Леший поставил миску и сбежал следом, пробежал мимо автомобиля и направился в другую сторону лагеря к маленькому домику, исполнявшему роль общей кухни. Здесь готовила еду его София. Он дёрнул дверь и на полном ходу влетел в здоровенную тушу Немца. Тот даже с места не сдвинулся.

– Я же сказал только что… что мы… выезжаем.

Немец проговорил все слова очень медленно, акцентируя внимание на каждом слове.

– Да я на минуту, попрощаюсь и пойду.

– Не переживай твоя баба в норме, привет тебе передавала, так что иди.

– Всего минута…

Договорить ему Немец не дал. Сам по себе он был нетерпелив, а ещё и, учитывая то, что София в своё время выбрала не его, а худого и неприметного, по его мнению, Лешего, то объяснять ему, что от него хотят, ещё раз, ему совсем не хотелось. Ударил он Лешего так, что тот выпал на улицу.

– Если не будешь у машины раньше меня, получишь ещё раз.

Леший потёр челюсть, и взглянув на кухню, пошёл к машине. В рукопашную шансов против здоровяка Немца у него практически не было.

– Не разминулся? – поинтересовался Никита у подошедшего Лешего.

Тот только покачал головой.

– Не бойся, успеешь. Мне тут весточка пришла.

Никита сунул ему в руку мятую бумажку, на которой было написано карандашом: «Вечером встречаемся у склада».

– И что это значит?

– То о чем я тебе говорил. Профессор, ну мой старик, все-таки решился взять дело в свои руки. Пойдём вламывать нашему главному. Окончательно он уже обнаглел – совсем тихо прошептал Никита.

– Не думаю, что мы вытянем.

– Придётся победить. Не бойся, вытянем. Нас больше – улыбнулся Никита.

– Ага, а у них оружия больше… Тихо Немец идёт – Леший поднёс палец к губам и сделал вид, что сейчас его больше всего на свете интересует ящик с оружием, стоявший под лавкой.

Бородач влез на кузов пикапа и постучал рукой по кабине.

– Погнали! – крикнул он, и взглянув на ворота, покрутил рукой.

Дозорный, стоявший ближе всех к воротам, кивнул и начал крутить ручку. Цепи натянулись, и металлические ворота начали подниматься.

– На Лешачиха закрепи. Мы должны внушать ужас.

Немец протянул Лешему череп. Тот не посмел возражать, перепрыгнул на капот и насадил черепушку на кронштейн на капоте. Взревел мотор, машина двинулась вперёд. Уже на ходу Леший перепрыгнул в кузов и уселся рядом с Никитой. Помимо них ехали ещё трое – двое ребят и водитель. И водитель, и Немец были с личной охраны их главного, имя которого было весьма символическое. Даже его охранники звали его Ублюдком, что впрочем, его не смущало. Своим охранникам Ублюдок хорошо платил, так что они готовы были идти за ним до конца в любом случае. Отбирал он к себе здоровенных бычков, так что один стоил троих. Молодняк же он держал для грязной работы. Именно такие как Леший и Никита первыми нападали на караваны, отвлекая, принимая на себя основной удар, пока охранники Ублюдка стреляли их издалека, да и отправлял он с ними охрану не помощи ради, а для того чтобы молодые случайно ничего не присвоили себе из награбленного.

Их машина медленно ехала по неприметной грунтовке, поросшей по бокам высокой травой. Колеса то и дело проваливались в ямы, отчего машину постоянно трясло. Немец сидел, обхватив руками тяжёлый пулемёт, и всматривался за спину Лешего. Все это время он грыз травинку, недовольно щурясь. Выплюнув траву, он поднял два пальца, показал себе на глаза и за спину. Леший и Никита сделали вид, что всматриваются в траву. За такой высокой травой они бы и кабана не разглядели, но спорить с Немцем не хотелось. Челюсть ещё болела, и получить ещё раз желания не было.

Где-то на середине пути их учуяли дикие собаки, но из-за рёва двигателя напасть так и не решились. Они лишь поскуливали в кустах, провожая их голодными глазами.

Через несколько часов на горизонте показалась основная дорога. Из-за высокой травы стали показываться силуэты проржавевших машин. Тысячи автомобилей тянулись по этой длинной трассе. Тысячи людей стремились убежать от катастрофы, но она их всё-таки настигла. В некоторых автомобилях до сих пор сидели скелеты в лохмотьях. Держались за руль и как будто ждали момента, когда пробка рассосётся, и они снова смогут отправиться в путь. Глядя на эту дорогу замирало сердце. Особенно страшно становилось глядя на школьные автобусы с опущенными занавесками. Леший предпочёл бы оказаться один против стаи диких псов, чем в таком автобусе. Ему никогда бы не хватило смелости, чтобы проверить успели дети покинуть автобус или нет. Глядя на тысячи машин, стоящие как памятники своим владельцам, у Лешего наворачивались слезы на глаза. За долгие годы он все никак не мог привыкнуть к этому пейзажу.