Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть вторая

– Это они, – быстро шепнула алатка. – Маленькие смерти… До рассвета этот дом – их.

– Хорошо, – Алва шагнул к середине беседки. – Дождемся рассвета, Валме или еще чего-нибудь. Садитесь.

Виконт Сэ проснулся среди ночи и несказанно этому обстоятельству удивился. Нет, при необходимости Арно вскакивал затемно, оставаясь при этом офицером, а не вытряхнутым из зимнего кубла ежом, но это – при необходимости, сейчас же таковой не наблюдалось. Раздосадованный теньент повернулся на другой бок, однако сон даже не ушел – удрал. Вопреки вчерашней беготне и «Змеиной крови». Когда они с Валентином разошлись по своим комнатам, Арно слабодушно решил, что Кан обойдется без утренней пробежки; прошла от силы пара часов, и виконт воспрянул до полной невозможности оставаться в постели. С чувством потянувшись, молодой человек решил написать в Старую Придду. Вообще-то озаботиться этим следовало по приезде, и Арно даже собирался, но сперва они дрались, а потом бегали за убийцами и поймали. Злодейку с белой ленточкой, но не об этом же писать! А написать нужно, причем быстро. Мать не из тех, кто гонит курьеров, дабы убедиться, что сыночка в дороге не искусали белки, а вот Ли… С братца станется показать: все в порядке, я такая же змеища, как всегда, хотите – радуйтесь, хотите – терпите. Молча.

Выволочки Арно изрядно надоели, и виконт подумывал – нет, не о мести, о том, как слегка отыграться. Отослав письмо, можно при случае намекнуть, что мать знает о закатных предчувствиях и кровопусканиях. Ябедничать виконт не собирался, его план состоял в том, чтобы кротко вынести неизбежное внушение, а потом посетовать на непонимание. Дескать, господин Проэмперадор всяких фридрихов и хайнрихов видит насквозь, зато родная кровь для него – темный лес.

Младший из Савиньяков довольно хмыкнул, зажег свечу, поежился и принялся одеваться – покинутый дом был ощутимо теплее, хотя вечером так не казалось. Спальню готовили люди Придда, разумеется, о письменном приборе они не забыли, а вот протопить можно было и лучше. Мундир не спасал, пришлось набросить на плечи одеяло, уподобившись алатским пастухам.

Перо бойко скользило по бумаге, трещал фитилек, в окно скреблась не спиленная хозяевами ветка. Герард наверняка успел расписать драку в подробностях, и хитрый Арно начал с

«Несомненно, г-жа Арамона уже осведомлена о нашем небольшом приключении. Не стану повторять рэя Кальперадо, однако случившееся меня несколько отвлекло, и я не сообщил о своем предельно благополучном прибытии…».

Первая страница далась легко, но потом дурацкая ветка совсем обнаглела. Ветка? Разлапистый вяз рос у дома, где Арно квартировал до вчерашнего дня, а здесь скрестись было нечему, звуки же, однако, и не думали прекращаться. Кошка? Наверняка! Гулена не знает, что окна на зиму уже замазали. Ценивший лошадей, но не котов теньент попробовал сосредоточиться на письме, но осторожное, настырное шарканье отвлекало все сильнее. Когда с кончика пера сорвалась здоровенная клякса, Арно помянул дриксенского шварцготвотрама… или вотрума и решил нахалку турнуть. Прогнать надоеду, не открывая окна, было делом, достойным Валентина, но не писать же под такой аккомпанемент! Теньент раздвинул занавески – кошки не было и в помине, в окно скреблась… Гизелла фок Дахе. Живая, всклокоченная и слишком легко одетая для выбеленной инеем ночи.

Смотреть на преступницу и то было холодно. Арно сгреб дурацкие тряпки к середине окна и понял, что с замазкой так быстро не справиться. Рамы можно высадить, пустив в ход тяжеленный резной стул, но на грохот сбегутся не только Придд со слугами, но и уличная стража. Да и открывать окно таким способом, когда на карнизе стоят, нельзя, тут не впустишь, а пришибешь или столкнешь.

– Я сейчас выйду, – медленно, прижавшись губами к стеклу, произнес Арно. – Выйду и отвезу тебя к… в безопасное место. Поняла?

Гизелла смотрела широко раскрытыми глазами, так серьезно смотрят только дети. Тоже мне, убийца! Но кто же ее отпустил, не Райнштайнер же!

– Я. Сейчас. Приду, – повторил виконт. – Спускайся…

В ответ девушка провела ладошкой по окну и что-то сказала. Проклятье, если он не понял ее, как она поймет его?!

– Я! – Арно ткнул себя в грудь. – Иду. К тебе!

Указать на себя, поставить на открытую ладонь два пальца – так няньки по всему Талигу показывают, как зайчик идет за кашкой – указать на стекло, и снова…

– Я. Иду. К тебе. Я. Иду. К тебе.

Поняла, кляча твоя несусветная, поняла и даже улыбнулась! Виконт заговорщицки подмигнул воскресшей злодейке и, стараясь не шуметь, выскочил в узкий коридорчик. Дом спал, Арно и подумать не мог, что «спруты» уподобятся суркам, однако уподобились. Великан Тобиас, и тот клевал носом в жарко натопленной прихожей; конечно, наступи виконт на что-то скрипучее, сторож бы проснулся, но виконт не наступил, а лоскутные здешние коврики просто отлично глушили шаги. Арно ухватил два плаща, успешно проскользнул перед самым носом сони, взялся за засов и тут его осенило. Хорош он будет, если поволочет Гизеллу в Старую Придду, никому не сказавшись, да еще в первый же день пребывания в полку!

Валентин не стал помогать с похищением, но теперь-то все иначе! Акона удовлетворена, а Гизелла жива, причем ее нужно куда-то срочно девать. Расстреливать спасшуюся, верней, кем-то спасенную дурочку никто, разумеется, не станет, но убрать ее из города надо, а возьмется за это не всякий. Тот, кто отправил девицу фок Дахе к виконту Сэ, знал, что делает, так что, видимо, это все-таки Райнштайнер. К Спруту бергер благоволит, а субординацию уважает, с его точки зрения, теньент Савиньяк не может не поставить в известность своего полковника. И так оно и есть!

Валентин ночевал в комнате, смежной с «кабинетом». Слуги уже успели прибрать, то есть унесли остатки ужина и вернули на прежние места букетики, букеты и букетищи. Узнай об этом вдова, пустившая Придда на постой и перебравшаяся к брату, она бы от умиления прослезилась. Арно хмыкнул и постучал в запертую изнутри – спрут есть спрут – дверь. Валентин откликнулся почти сразу.

– Что-то случилось? – голос был сонным, но осмысленным.

– Ты мне нужен, и срочно! И как ты, и как мой полковник!

Дверь вежливо приоткрылась. Надо же, а в этой спальне тепло, даже жарко…

– В чем дело? – Помятая щека и взлохмаченные волосы делали однокорытника почти уютным.

– В том, что женщину так просто не убьешь, – весело сказал Арно. – Гизеллу кто-то тайно отпустил, но идти преступнице некуда, и она прибежала сюда. Я отвезу ее к матери, но я не дезертир. Считай это ходатайством об отпуске и, будь другом, уйми как-нибудь Ли. Ты кому хочешь голову заморочишь, устрой, чтобы мы спокойно добрались до Старой Придды.