Анджей Ясинский - Толлеус. Изгой

Лумми ловко сцапал за ворот мальчишку, который даже не озирался, полностью оправдывая определение зеленого дурачка. Конечно, внятно объяснить, откуда у него билет (причем не обычный, для разового посещения, а дающий доступ ко всем состязаниям), он не смог. Тут уже стражники не стали церемониться. Лумми схватил жулика за запястье, а Анико выдернул из пухлых пальцев вещественное доказательство преступления.

Неожиданно что-то случилось. Невидимая петля сжала горло Анико так, что не получалось вздохнуть. Выронив билет, он схватился за шею, силясь нащупать удавку, но ее не было. Кажется, воришка что-то говорил, угрожая, но стражник его почти не слышал – в голове шумело. Отчаянно жестикулируя, он попытался позвать на помощь, но буквально через полминуты рухнул на колени, уже не интересуясь окружающим.

Удушье прошло та кже внезапно, как и появилось. В первые мгновения Анико лишь дышал, с упоением втягивая в себя воздух. Потом исчезли круги перед глазами, и появилась возможность видеть. Стражник сел, рука сама собой потянулась к ножнам.

– А вот этого не надо, любезный! – остановил его чей-то вкрадчивый голос.

Пальцы, уже обхватившие рукоять, замерли. Анико осторожно огляделся.

Лумми был рядом – лежал на земле, зыркая по сторонам налитыми кровью глазами, но не шевелился. Высокий молодой мужчина, явно из благородных, с усмешкой смотрел на стражей порядка. За аристократом стояла эффектная черноволосая женщина ему под стать, а рыжий воришка жался к его ногам.

Стражник набрал в грудь воздуха, подбирая подходящую случаю фразу, и не нашел ее. Слишком уж абсурдная и непонятая ситуация – явно чародейское нападение на патруль внутри Серебряного кольца. И кем совершено? Этим вот аристократом? Или же, наоборот, он помог? Похоже, за то недолгое время, пока стражник боролся за глоток воздуха, успело многое произойти. Сперва необходимо разобраться. В деле с такими вот богатыми и благородными ошибки в словах и поведении недопустимы – отомстят. Что-то не хочется всю оставшуюся жизнь нести службу где-нибудь в захолустном гарнизоне. Аристократ не дал возможности собраться с мыслями.

– Произошло недоразумение, – заявил он. – Билет у мальчугана не ворованный. Вы можете спокойно продолжать службу, вот вам на прачку – ваша форма, кажется, испачкалась. – С этими словами мужчина протянул стражникам две золотые монеты.

Лумми все так же молчал и не двигался. Но таращился на сияющие красным в лучах вечернего солнца кругляши с явным изумлением. Огромная сумма, не соответствующая нанесенному урону. Анико стало абсолютно ясно: что-то здесь не так. Будь монеты серебряными, тогда еще ладно, но золото? Впрочем, его рука сама собой потянулась вперед и сгребла деньги, не спросив хозяина. Вокруг собралась толпа зевак, окруживших стражников и виновников происшествия плотным кольцом.

– Представьтесь, пожалуйста, и позвольте проверить вашу метку, – лишь сумел выдавить Анико, сбившись с уставной фразы.

Аристократ усмехнулся, и Анико тут же пожалел, что полез с расспросами. Когда берешь деньги, не стоит проявлять служебное рвение. Осознав это, он покраснел.

– Без проблем. Мое имя Никос.

Почти не слушая, скомканно извинившись, стражник подался назад, по пути пихнув локтем Лумми, чтобы тоже пошевеливался. Речи о том, чтобы проверить мальчишку, даже не зашло.

Оболиус сел на краешек обитой кожей мягкой скамейки и воровато схватил крендель из вазы, постаравшись как можно быстрее затолкать его за пазуху. В этой огромной, богато украшенной зале – гостиничном номере, куда его поселили, – он был один, лишь с картин, в большом количестве висящих на стенах, с укоризной смотрели какие-то благородные. Стол ломился от незнакомых, очень аппетитно пахнущих яств, причем накрыли его специально для парня, но привычка брала свое. Слишком уж отличался гостиничный номер Серебряного кольца от тех, что Оболиус видел в своей жизни. Парень не боялся, что придется платить за все это великолепие, он проверил – уже за все заплачено. Но ведь даже если налопаться сейчас до отвала, то все равно много не съесть. А крендель слишком хорош, чтобы оставлять его здесь. Пожалуй, даже стоит припрятать побольше. Нужно ловить момент, пока есть возможность!

Вообще картина складывалась нереальная. Когда один стражник схватил Оболиуса за руку, а другой выдернул из пальцев билет, в его душе поднялась настоящая ярость. «Бесполезные наглые мерзавцы!» – билось в сознании. Ничего, он теперь умеет постоять за себя и знает, что надо делать. Сейчас он им покажет!

Тот, который отобрал билет, тяжело свалился на землю и захрипел. Можно сжать нити сильнее и придушить его насовсем или даже отрезать голову. Не ко времени мелькнула мысль, что на такое может не хватить сил и надо потренироваться на глиняном горшке – раздавит его нить или нет.

Дальше все пошло не так – со вторым стражником не получилось. Во-первых, держать сразу несколько нитей тяжело. В спокойной обстановке получалось, но сейчас, когда второй стражник больно выкручивал руку, настрой все время сбивался. Во-вторых, тот стоял сзади, так что его шею не было видно, а действовать вслепую… В общем, ничего не выходило. Оболиус снова оказался в ситуации, когда он слаб и беззащитен, и это до безумия испугало его.

На грани паники, он попробовал обмануть стражника, что держал его, пригрозив наслать проклятие, но даже сам услышал, насколько жалко звучит его голос, дрожащий от боли и слез. Напротив, дядька рассвирепел еще сильнее и дернул мальчишку так, что в руке что-то хрустнуло, и острая боль волной затопила тело.

Внезапно какая-то сила вырвала невидимую удавку из пальцев Оболиуса – ту самую, что душила первого стражника. И в тот же миг сам Рыжик, как его любили дразнить в родном городе, освободился от захвата второго, оказавшись вне его досягаемости. Что произошло, он не понял, но истинным зрением заметил чужие искусные нити, опутывающие стражников, точно паутина. Надо сказать, точно такие же висели и на нем самом.

«Учитель?» – мелькнула мысль, приправленная завистью к такому результату, но, оглядевшись, Толлеуса мальчишка не увидел. Зато рядом стоял высокий богатый дядька, а его спутница – очень красивая, надо сказать, что-то шептала ему на ухо.

Кордосцы?.. Нет, на искусников не похожи. Жезлов не видно ни у мужчины, ни у женщины.

Богатые и знатные, те, кого принято называть господином и госпожой, пугали сильнее стражников, и уж чего-чего, а хорошего от них точно не стоило ожидать. Таким лучше на глаза не попадаться, потому что если заметят, то скривятся так, будто увидели что-то вроде ожившей коровьей лепешки. Неприятно, аж до костей пробирает. А их слуги ни за что поколотить могут, и ничего им за это не будет.