Денис Росс - ГоТМ. Книга вторая

– Быстрее! Быстрее! – сквозь зубы цедил Брут, ведя за псиной стволом бластера.

Оказавшись сбоку от громадины, монстр мощно оттолкнулся от поверхности, сиганув в направлении гиганта. Полотно тьмы пронзили голубые всполохи бластера Брута, за ними последовал ураганный огонь с минимака – бесстрашно стоя в проёме, Хродгейр поливал бывшего трёхглавого монстра сгустками силовых полей, намереваясь превратить монстра или одну из его частей в барбекю. Тот отчаянно взвыл от досады, боли и злобы и вместо четко нацеленного удара, налетел на гиганта тупым тараном, чем дал тому фору. Каменной рукой, схватив пса за косматый загривок и одновременно развернувшись башкой к врагу, с силой прижал «цербера» к грудной клетке, помогая себе культёй. «Цербер» принялся извиваться, взрывая воздух когтистыми лапами, вгрызался пастью в беззащитное плечо у самых ног Брута, пытающегося влезть по ошейнику на башку титана. Несмотря на усилия прикладываемые волкодемоном, гигант не выпускал его из цепких объятий, а тот, вырывая шмат розовой плоти за шматом, вгрызался всё глубже в плечо, в надежде добраться до сустава, сухожилий или попросту разорвать вены, заставив тем самым истечь врага кровью. Так продолжалось минут пять, Бруту показалось, что прошла целая вечность. К концу этой вечности пёс потерял первоначальную прыть, хрипя и слабо дёргаясь. По пасти ручьём стекала кровь гиганта, уходя ниже и теряясь в волосяном покрове. Наконец зверь сдался, расслабив напрягаемые из последних сил жилы, по округе разнёсся треск ломающихся рёбер и бульканье уцелевших глоток. Демон забился в агонии, дрыгая конечностями в смертельных объятиях, а после обмяк, словно тряпичная кукла.

Гигант обессиленно разжал руки, тело дохлой твари рухнуло вниз, ударившись с сочным шмяканьем о поверхность. Грудь титана тяжело вздымалась, перекачивая сотни кубометров воздуха за один вдох. Несмотря на полученные в схватке ранения, он нашёл в себе силы издать раскатистый рёв победы и воинственного предупреждения, наполненный болью, изнурением, злобой и облегчением. Развернулся и устало загромыхал к техническому зданию. Добравшись, не стал забираться в своё убежище, а попросту уселся на поверхность, опёршись спиной о стену, недалеко от прожженной дыры в воротах. Опустил подбородок к груди, дыша надрывно и тяжело. Было ясно, что часы его сочтены, возможно он окажется удачлив и встретит последний утренний рассвет в своей великанской жизни.

Брут поглядел на опущенную голову, тускнеющий красноватый свет глазниц, и ему стало жаль исполина. Гигант, будто почувствовал мысли человека-блохи, повернул в его сторону голову, глядя, как показалось Бруту, прямо на него. Но страха перед исполином не было, от великана не веяло угрозой. Он вглядывался в каменное лицо, пытаясь разглядеть в затухающем красном свете хоть намёк на что-то человеческое, то, что смогло бы объяснить переживания гиганта и их искренность. На секунду ему показалось, будто он увидел сквозь чешуйчатую каменную броню, нечто «живое» в великане. Не просто биологического гипертрофированного монстра с заложенной в мозг программой, а что-то по-настоящему живое, тёплое, то самое, объединяющее всех живых существ.

«А, что, если он был такой же живой, как и я, как и мы, но программа в его голове не даёт ему взглянуть на мир так, как он мог бы – по-настоящему? Уродливое создание рук человеческих страдает от скаредности его творца и мании величия,» – подумал Брут, дивясь столь нелепой мысли.

Гигант выдохнул струю воздуха так грустно, словно прощался со странным существом, разделившим его страдания и, отвернувшись, уныло упёрся подбородком в грудь. Под монотонное жужжание минимака вспыхнул мощный свет прожектора, освещая одинокую человеческую фигурку, застывшую не вершине каменной гряды.

– Прощай, каменный. – Сказал Брут напоследок и направился к зависшему флаеру.

– Давай руку! – прокричал Хродгейр, но слова до Брута долетали смазанными, смешанными звуками.

Перед глазами поплыло и вместо того, чтобы вложить руку в лапу Хродгейра, Брут промахнулся, валясь с ног.

«Хорошо, что теперь у меня есть костюм.» – Подумал Брут, падая лицом на каменную твердь.

Следующие воспоминания были обрывочными. Сильные руки, схватившие подмышки и куда-то втаскивающие, мелькание озабоченных знакомых лиц перед глазами. Вот белобрысый взлохмаченный Стив смотрит испуганно. Рядом с ним матёрое с аспидно-чёрными волосами до плеч, даже не лицо, а настоящая волчья морда Хродегера с косым шрамом, разделяющим лицо на две неравные части. Прямо перед носом мельтешила с редкой проседью залысина Феликса. А ещё ближе чёрная, как ночь бабушка, рассказывающая ему любимую сказку про смелого паренька, который ради того, чтобы заполучить разрешение руки и сердца дочери злобного папаши, согласился пройти сотню красных секторов, но так и не добрался до ожидающей его «Джульетты», сгинув бесследно где-то в начале пути.

Брут растянул губы в блаженной улыбке:

– Бабушка, расскажи ещё раз. – Попросил он фантом.

– Чего? – удивился Стив, проследив за взглядом Брута и вперив в Хродгейра.

– Что он там бормочет, Феликс? – спросил Хродгейр, обеспокоенно уставившись на техника.

– Я думаю, что он в состоянии шока… – Промямлил он.

– С чего бы это? Руки ноги целы, голова на месте… – Не унимался здоровяк.

– Может быть, это тебе всё равно, ты привыкший к монстрам и побоищам кровавым, на которых живые люди гибнут! – вдруг взорвался Феликс, уставившись в глаза здоровяка немигающим взглядом, светившимся нехорошим огоньком. – А это парень, не видевший до этого чёртового дня насилия, кроме, как в кино и играх.

– Хорошо-хорошо! – Хродгейр поднял обе руки вверх. – Чего разбушевался-то? Давайте положим его в кресло. Ты – хватай за ноги.

Подняв бесчувственного Брута на руки, они потащили его к иллюминатору. Феликс, хромая, как старая кляча, добрался до кресла раньше их и, прикоснувшись к сенсору, приказал креслу принять лежачее положение.

– Ну, всё отдыхай, парень, ты многое сделал сегодня для всех нас. – Проговорил Феликс, коснувшись плеча Брута. – Этого количества элементов нам хватит, чтобы выбраться из зоны ГоТМа. – Отойдя от Брута, он устало обратился к остальным. – Не желаете ли выпить, мужики?

– Наливай, Феликс! – громыхнул Хродгейр пол литровой чашкой по столешнице. Магниты, встроенные в донышко, не давали ей сдвинуться с места в последние полчаса, поэтому она осталась в том же самом месте, где её оставил здоровяк.

Феликс повертел в руках выуженную из шкафчика бутылку коньяка, присвистнул и, ничего не говоря, разлил по стаканам. Вылил чуть ли не половину в кружку Хродгейра. Выпили за спасение храбреца Брута, затем за своё спасение, а после – просто за храбреца Брута. Разлив ещё одну бутылку роскошного коньяка за спасение всех оказавшихся в этот час в ГоТМе, потом за тех, кто оказался за его пределами, после этого за тех, кто оказался и ни там и ни здесь, а чуть позже каждый сопел в обе дырочки. И только автопилот оставался бодрствующим, заставляя судно направляться к спасению.