Евгений Рудашевский - Эрхегорд. Сумеречный город

С дрожью в голосе, путаясь в словах, женщина сказала, что работает служанкой в доме Орина.

– Там и живу…

– Уходите. Постарайтесь пару дней обойтись без прогулок.

– А как же… они? – Женщина кивнула на стражников.

– Уходите, пока не поздно. А ты, – Теор посмотрел на мальчика, – ты будь умнее. И держи хвост трубой, все будет хорошо!

В последних словах прозвучали веселые интонации, которые запомнились мне за ужином в «Нагорном плесе». Теор еще о чем-то переговорил с женщиной, затем изобразил, что на прощание снимает невидимую шляпу, и заторопился к одной из дальних улочек.

Только сейчас я заметил, что и сам крепко сжимаю рукоятку меча. Как я и подозревал, Теор был хорошим бойцом.

Он уходил в туман. Сейчас я не сомневался в этом. Нельзя было отпускать его слишком далеко, но пришлось подождать, пока мальчик с матерью уйдут с площади, прежде чем броситься вдогонку.

Проскользнув мимо фонтана, я мельком взглянул на обезображенные лица стражников. Хлястник – страшное оружие, если умеешь с ним обращаться.

Пробежав два переулка, я успел заметить, где именно Теор вошел в туман, и последовал за ним, – теперь можно было не бояться звука собственных шагов, во мглу он все равно не проникал.

Задержался перед самой кромкой. Вдохнул поглубже, словно готовился нырнуть в воду. Положил руку на меч и шагнул вперед.

Все разом стихло. Я нарочно стукнул подошвой о брусчатку, убедился, что звук поднимается глухой, едва приметный, и дальше бежал без опасений до тех пор, пока не различил впереди спину Теора.

Изредка попадались жилые дома. В щели окон и дверей просачивался свет. Но большинство зданий в этом квартале пустовало. Двери были распахнуты, будто хозяева нарочно решили впустить к себе мглу, подчиниться ей без остатка. Проходя возле веранд, я видел мебель в прихожих, и мне казалось, что она вся припорошена не то пылью, не то пеплом, не то каким-то илом, словно в комнатах Наэльского острога. Ветхость, увядание и теплая, будто воды Арнака, смерть.

Когда спина Теора сливалась с туманом, я пробегал вперед, затем шел спокойнее.

Мгла становилась гуще. Звуки окончательно притупились. Мы приближались к городским стенам.

Дышал и не слышал своего дыхания. Прикасался к запястью и не различал сердцебиения. Тело стало легким. Я будто погружался в сон.

Чем дальше мы шли вперед, тем реже я заглядывал в окна и двери покинутых домов. Мне начинало казаться, что там стоят сумеречные люди – те, кого Хубистан поглотил за долгие века существования и теперь пригнал в Багульдин. Они молча наблюдали за мной.

«Насытившись, пожрав весь город, Хубистан уходит назад, в недра гор, – скривив зеленые губы, шептала мне старуха-травница. – И ты уходишь с ним. Бескрайнюю вечность слушаешь свои страхи, кормишься отчаянием, пьешь боль».

С главной дороги Теор свернул направо. Обогнул баррикаду из телег и вышел на небольшую круглую площадь. Чуть позже скрылся за дверью скромного двухэтажного дома, который, судя по вывеске, раньше был торговым.

«Хозяйник Анаэллы».

Что делать дальше, я не знал. Решил для начала подождать – Теор мог выйти из дома, чтобы отправиться куда-то еще.

Спрятался на веранде. Затаился.

Поблизости были только мертвые, изъеденные темнотой дома.

Я почувствовал, что окружен сумеречным народом. Каждый из них принес сюда тяжесть своей истории, своих тревог и воспоминаний о собственной гибели. Лишенные тела и очага, они спокойно наблюдали за мной – живым, пока еще не подвластным их хозяину.

Я понимал, что это лишь суеверие, что нет ни малейшего основания верить рассказам полоумной травницы, но страх растревожил меня до озноба. Я не хотел уходить, но и стоять на месте не мог. Боялся смотреть в окна. Был уверен, что увижу сумеречные глаза. Чувствовал, будто кто-то гладит мне спину легкими, как ветер, прикосновениями. Обхватывает мои руки. Туман завлекал меня в свою глубь. Просил отыскать в нем безвозвратно утраченное.

Я представил, как выхожу из городских ворот. Как бреду по затерянным во мгле полям. Как, обессиленный тревогой, падаю на землю. Как закрываю глаза и все равно вижу полумрак тумана. Чувствую, как надо мной склоняются люди, как меня уносит дальше – в вечность Хубистана.

Нужно было уходить. Что бы там ни происходило в «Хозяйнике Анаэллы», это можно обдумать и выведать позже. Сейчас хотелось одного: вернуться в жилые кварталы Багульдина.

Сбежав с веранды, я едва успел остановиться и припал к брусчатке. Еще несколько шагов – и меня могли бы обнаружить. Из-за поворота на площадь вышли два человека.

Я понимал, что в тумане меня никто не услышит, и все же затаил дыхание.

Это были Швик и Шверк – портные, с которыми я познакомился в «Нагорном плесе» в ту самую ночь, когда Тенуин убил Теора.

Они быстрым шагом шли к «Хозяйнику Анаэллы». Нас разделяло не меньше двадцати шагов, но даже с такого расстояния я хорошо видел, что их короткие и прежде темно-русые волосы изменили цвет. Они стали ярко-золотыми. Совсем как волосы убитого Теора. И волосы убитой Оэдны. Впрочем, значительно больше меня удивило другое…

Приподнявшись, я весь подался вперед, будто так мог лучше разглядеть близнецов. Наконец сделал в их сторону несколько шагов на четвереньках.

Сосредоточил во взгляде все силы своего ослабевшего здесь ума.

Я не ошибся.

Вокруг Швика и Шверка туман расступался. Они шли в коконе прозрачного воздуха, оставляя за собой чистую борозду, которая лишь несколько секунд спустя начинала вновь густеть, затягиваться привычной мглой.

Близнецы даже переговаривались на ходу. Значит, хорошо друг друга слышали. Звуки не покидали окружавшего их кокона – не удавалось различить ни единого слова.

Я и сам почувствовал себя онемевшим воином Хубистана, способным лишь издали наблюдать за живыми людьми.

Портные зашли в «Хозяйник Анаэллы».

Когда борозда свежего воздуха затянулась окончательно, я поднялся на ноги и бросился назад – скорее выйти из мглы в квартал Теней. Еще будет время обдумать увиденное.