Джон Стивенс - Изумрудный атлас. Книга расплаты

Он провел рукой над чашей – и Эмма вдруг поняла, что она волшебная, как та, которую использовал Майкл в Антарктиде: в ней можно было видеть, что происходит далеко отсюда. Девочка заметила, как в лужице воды на дне проступает изображение. Эмма придвинулась ближе и вывернула шею, чтобы картинка не была перевернутой. Вдруг она резко втянула воздух, хватаясь за края чаши, и по воде побежала рябь.

– Мисс Крамли! Это же мисс Крамли!

Это и в самом деле была мисс Крамли, директор «Приюта для безнадежных и закоренелых сирот имени Эдгара Алана По», которая больше, чем кто-либо, старалась превратить жизнь Эммы, ее брата и сестры в кошмар. Эгоистичная, жадная, вспыльчивая и мелочная, она действительно ненавидела детей – в особенности семейство Уибберли. От одного только взгляда на эту женщину Эмма почувствовала, как в ней разгораются гнев и негодование, и вцепилась в чашу так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Ты правда этого хочешь?

Эмма резко взглянула на него.

– Чего?

– Чтобы она подавилась. Прости, я не хотел читать твои мысли, но некоторые такие громкие, будто ты кричишь. Так что, сделаем это?

– О чем ты?

Теперь мальчик выглядел раздраженным.

– Ты же сама сказала, что не дура, так не убеждай меня в обратном. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Хочешь, мы заставим ее заплатить за то, что она сделала тебе, твоим брату и сестре – и всем остальным детям, которым не посчастливилось ее повстречать? Она этого заслуживает.

Эмма поняла, что он не шутит, и снова посмотрела на мисс Крамли, которая так энергично уплетала шоколадный торт, что вполне могла подавиться и без посторонней помощи. Эмма и вправду мечтала о мести, когда мисс Крамли заставляла их зимой принимать ледяной душ, хотя в ее собственном кабинете было жарко, как в бане; когда они изо дня в день ели липкие бобы и безвкусное мясо, а в ее личной столовой дети, наказанные за кражу хлебной корочки, подавали изысканные обеды. Если кто-то и заслуживал наказания, так мисс Крамли.

Эмма чувствовала, что Рэйф с нетерпением смотрит на нее. Ее руки дрожали, когда она усилием воли убрала их с чаши.

– Нет.

Мальчик ничего не ответил. Эмма заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Я сказала «нет».

Он вздохнул.

– Рурк говорил мне, что ты боец. Но есть битва, в которой тебе никогда не одержать победу.

Эмма напряглась, ожидая слов, что она, Габриэль, Кейт, Майкл и доктор Пим никогда его не победят. Но он снова ее удивил.

– Битва с твоей природой. Поверь, я пытался, и это ни к чему не привело. Тебя сжигает гнев. Выпусти его. Если ты отрицаешь его существование, то отрицаешь существование самой себя, – он посмотрел в чашу. – Правда в том, что есть те, кто заслуживает наказания.

Он дернул рукой, и мисс Крамли уронила вилку и схватилась за горло.

– Что ты делаешь? Я же сказала «нет»!

Мисс Крамли попыталась встать, заваливаясь то в одну, то в другую сторону. Ее лицо на глазах становилось багровым.

– Прекрати! Ты сказал…

– Я ничего не обещал, – его глаза горели ярко-зеленым. – Я дал тебе шанс сделать что-то действительно хорошее. Ты им пренебрегла. Я – нет.

Эмма в ярости смотрела на разворачивающуюся перед ней сцену. Она знала, что должна что-то сделать, но что? Она могла лишь стоять и смотреть, как мисс Крамли упала на стол и замерла, уткнувшись лицом в остатки мятого пирога.

– Я не… – сказала Эмма быстро. – Я этого не хотела.

– Нет, хотела. И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше, – он сделал знак Рурку. – И в следующий раз называй меня Рэйфом. Я хочу, чтобы мы были друзьями.

Отведя Эмму обратно в камеру, Рурк вернулся в шатер и молча остановился, позволяя мальчику заговорить первым.

– Ты думаешь, я зря трачу на нее время.

– Мой господин, я не сомневаюсь в…

– Сомневаешься.

Рурк вздохнул, будто шел по скользкой тропинке и знал, что должен быть осторожен.

– Чем раньше мы проведем Связывание, тем скорее получим Книгу расплаты. Простите, но у меня было больше времени за ней понаблюдать. Она всей душой предана своим друзьям и семье. Она их не предаст.

– На это я и рассчитываю, – мальчик отодвинулся, позволяя Рурку заглянуть в чашу. В ней отражалась Эмма, которая сидела, прислонившись к стене, в своей камере. Ее голова была опущена, а плечи содрогались от плача.

– Гнев – опасная вещь. Он может сжечь человека дотла, а ее гнев горит горячо. Когда она узнает, что планировал Пим, и почувствует всю глубину его предательства, он разгорится еще сильнее.

– Вы думаете, она нам поможет? – недоуменно спросил Рурк.

– Да. Независимо от того, будет ли она сама об этом знать.

– Получается, что вы благосклонны к ней не из-за второй девочки, ее сестры…

Мальчик повернулся. Несмотря на явную разницу в возрасте и размерах, его взгляд заставил гиганта отшатнуться, будто от удара. Рурк опустил лысую голову.

– Прошу прощения.

– Иди, – сказал мальчик и снова повернулся к чаше.

Кейт не знала, сколько еще сможет это выносить. Почему нельзя просто спросить, нет ли у кого-то сведений об Эмме, и покончить с делом?

– К нам пришла война, – говорил доктор Пим. – С прошлой ночи беженцы прибывают в порт сотнями, и каждый час приходят вести о новом городе или селе, на которое напали. Лорис и другие острова Архипелага пока не тронули. Но сколько это продлится? Враг приближается. Мы до сих пор не знаем, где расположена его армия и насколько велики силы, которыми он повелевает. Мы должны объединиться, иначе погибнем. Поэтому, пожалуйста, – добавил он, – оставьте ссоры и давайте работать сообща.

Они сидели за круглым столом на открытой террасе наверху Розовой Цитадели. Всего их было двенадцать: Кейт, Майкл, король Робби, рыжебородый гном по имени Хар-как-то-там, Виламена, ее отец, прекрасная эльфийка с серебристыми волосами, лысый мужчина с седой бородой, которого звали капитан Стефано – видимо, из городской стражи, угрюмая ведьма из Вены, имя которой оказалось Магда фон Клаппен, тучный волшебник из Китая в зеленой мантии и, наконец, приземистый мужчина с торчащими во все стороны волосами, которого, как прошептал Майкл, звали Хьюго Элджернон; по словам мальчика, он был «немного чудаковатым», зато – другом их родителей.

Со своего места Кейт видела скаты городских крыш, ступеньками спускавшиеся к порту, который был забит кораблями беженцев. Дальше тянулась широкая голубая полоса моря. Солнце стояло в зените, воздух был горячим и пах солью.

Все пошло наперекосяк, когда через полчаса после запланированного начала встречи эльфы еще не появились. К тому времени, как Виламена, ее отец, король Бернард, и леди Гвендолин, эльфийка с серебристыми волосами, наконец ступили на террасу, терпение у всех уже было на исходе.