Виталий Зыков - Великие Спящие. Том 2. Свет против Света

За заботами Кайфат не заметил, как наступил день проведения церемонии Воссоединения – и ближний круг императора, и члены делегации Восточного Кайена единогласно решили остановиться именно на таком названии. И пусть сейчас не разделенный еще в седой древности Кайен восставал из пепла, а формировалось новое государство, все же за громким словом скрывался всем понятный смысл. Соединялись две части некогда единого целого, а то, что это целое сильно выходит за пределы старых границ, дело десятое.

Место проведения церемонии тоже выбрали со смыслом. Им стал небольшой город Ким, расположенный неподалеку от самой южной точки Стеклянной пустыни и по странному совпадению находящийся примерно посередине между двумя Кайенами. Этакая подчеркнутая демонстрация равенства сторон – не соответствующая реальности, но весьма полезная в плане политики. Была, правда, идея организовать все на севере, в землях, уже успевших немного оправиться от войны, но близость к границе с Пятью королевствами поставила на ней крест.

А еще Ким, как оказалось, не требовал серьезных вложений в подготовку церемонии. Едва ли не с Эпохи Войн там сохранился вполне приличный амфитеатр, способный вместить не только основных участников мероприятия, но и несколько сотен почетных гостей. Дом же городского головы и поместья местных дворян вполне подходили для проживания самых именитых – императора, его соратников, самых влиятельных магов, торговцев и цеховых старшин.

На взгляд К’ирсана, церемония Воссоединения не должна была стать чем-то затянутым, чрезмерно пафосным и утомительным. Сначала торжественная речь главы делегации Восточного Кайена, предлагающего убрать границы между двумя странами, затем ответное выступление Кайфата и торжественное подписание документов. Все, на этом официальная церемония заканчивается и плавно переходит в празднество.

Но не обошлось без сложностей, причем со стороны торгашей с востока. Ураган интриг вокруг вхождения страны в состав империи заставил тамошних буквоедов стряхнуть пыль со сборников законов и кодексов времен единого Кайена. И выудить на белый свет странный закон, требующий от каждого правителя государства пройти через ритуал обручения с землей. Не магически выверенную процедуру вроде той, что уже проходил Кайфат ради борьбы с засухой – с формулами, точечными вливаниями Силы и призывами духов, – а нечто иное, не требующее от участников ни капли энергии. Что-то вроде построенной на суевериях театральной постановки – бессмысленной в колдовском смысле, но важной с точки зрения закона…

Ритуал обручения с землей назначили на раннее утро, до произнесения речей и подписания документов, словно подчеркивая, что именно это и есть самое главное во всем Воссоединении. Едва рассвет разогнал ночную тьму, К’ирсан спустился в заранее подготовленный сухой «колодец». Его размеры были строго прописаны в законе: восемь саженей диаметром и две сажени глубиной, стенки укреплены мореным дубом, дно – рыхлая земля. Из одежды на императоре-маге были лишь сшитые из грубой холстины штаны и рубаха с длинными рукавами. Ни оружия, ни артефактов или амулетов, ни каких-либо украшений не допускалось.

Как только Кайфат оказался на дне огромного «колодца», он тотчас проследовал в самый его центр и лег на живот, расставив ноги и руки, словно пытаясь обнять землю под собой. На этом его роль заканчивалась. Далее от него требовалось лишь лежать, ожидая, пока истекут положенные по ритуалу четыре часа, и по возможности не шевелиться.

Основная работа ложилась на его помощников. Пока К’ирсан бездельничал, именно Терн, Храбр, Канд и Мокс – как самые близкие и самые крепкие соратники императора, – и совершали все положенные по ритуалу действия. Сначала впряглись в специально выкованный плуг и опахали им, иначе не скажешь, горловину «колодца». Затем разделили борозду на четыре отрезка и, сориентировавшись по сторонам света, принялись складывать в нее заранее подготовленные материалы, так или иначе связанные с каждой из входящих в Империю Сардуор провинций. Части бывших Зарока с Саурмой были представлены веточками омелы, пучком перьев и двумя горстями глинистой земли. Харну соответствовали семена лекарственных трав, кусок гранита и еще одна горсть земли. Западный Кайен оказался связан с морской водой, береговой галькой и щепотью крупной соли, а Восточный добавил к списку еще и виал с кровью почти двух десятков членов старых аристократических родов, правящих страной.

Все это отправилось в борозду. И едва последний сверток занял полагающееся ему место, как четверка соратников опять взялась за плуг. И следом за первой полосой вывернутой земли прочертили вокруг «колодца» еще три. После чего бросили свой инструмент и заняли сориентированные по сторонам света позиции за пределами последней борозды.

Впрочем, ничего этого К’ирсан не видел, сосредоточившись на возникшем в теле ощущении. Никакой магии, никаких Сил или Стихий, но с каждым проведенным в «колодце» мигом в сердце Кайфата росло чувство, словно сквозь него проносится стылый ветер. Вымораживающий нутро и изгоняющий все внешнее и наносное.

Все это было настолько мощно и необычно, что К’ирсан далеко не сразу осознал свою неспособность шевельнуть и пальцем. Неизвестно как запущенный ритуал – а в том, что все происходящее именно часть ритуала, Кайфат не сомневался – напрочь лишил его подвижности, изрядно притом напугав.

А потом вдруг словно Тасс из-за туч выглянул. Незримые лучи пробежали по телу императора сверху донизу, принеся с собой тепло, негу и… нежность. Возникло ощущение, что на Кайфата одобрительно смотрит кто-то бескрайне огромный, древний и беспомощный. Лишенный привычного разума, но словно бы все равно мыслящий и чувствующий.

Словами пережитое было не передать, как ни старайся. Ну нет ни в гральге, ни в торне таких понятий, что могут описать испытанные К’ирсаном чувства. Слишком редко люди сталкиваются с чем-то подобным, чтобы придумать подходящие к случаю фразы и термины.

Хотя Кайфат и не пытался, наслаждаясь переживаниями…

Так продолжалось все отведенное под ритуал время, пока внимание чего-то невообразимого не пропало столь же быстро, как появилось. И К’ирсан вновь получил возможность двигаться.

Он в два захода встал, немного постоял, бездумно покачиваясь на носках, и принялся медленно подниматься со дна «колодца» по специально оставленной для него лестнице. Уже наверху, на поверхности, вдруг понял, что окружающих зацепило точно так же, как и его самого. Всерьез. Причем не как раньше, когда все понимали рукотворный характер чудес, а по-настоящему. После чего никто из тех, кто присутствовал на ритуале, даже мысленно никогда не назовет К’ирсана самозванцем, диктатором или лжеимператором.