Роберт М. Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов

Она села и еще раз внимательно на них посмотрела. Слепец и ребенок. Если бы кто-то сказал ей, что она именно перед ними произнесет подобные слова, Деана посчитала бы такого человека дураком. Но судьба любит шутки.

– Князь уже может открыть глаза.

Он послушался, подгоняемый тихим шепотом. Что-то негромко произнес и еще раз вытер рукавом щеки.

– Князь говорит, что ты первая девушка, которая его поцеловала. И что это было хуже, чем он мог полагать, но он прощает тебе. Спрашивает еще – что теперь?

Она взглянула на узкий вход в пещеру:

– Теперь мы начнем убивать.

Деана привлекла первого бандита криком и катанием по земле в притворном безумии. Когда он наклонился над ней, освободила руки из неплотно наложенных пут и убила его – быстро, вспоров горло обсидиановым лезвием так умело, словно это был ее собственный тальхер . Второй стражник заглянул в пещеру через минуту, обеспокоенный внезапной тишиной, но у нее в руках уже была сабля. И несмотря на то что она себе обещала, умер он быстро, с оружием, которое так и не успел вытащить из ножен.

В конце концов, она не была мстительна.

В лагере они не нашли лошадей, на что она рассчитывала: бандиты забрали всех их на поиски, зато ей удалось, судорожно обыскивая шатры, обнаружить мешочек муки и еще один, наполненный сухофруктами, а также посуду для готовки и даже немаленький запас конского навоза, огниво и сухую пальмовую листву для растопки. Но всего лишь половину баклаги воды. Затхлой и горькой.

И ни капли больше.

Пещера походила на сотни окрестных дыр, столь привычных для Пальца Трупа. Словно кто-то воткнул в живую скалу широкий клинок, а потом подвигал им вправо-влево, создавая узкий проход и довольно широкую яму: достаточно удобную, чтобы они сумели разместиться там втроем. Вход она заслонила несколькими засохшими кустами, которых полно было вокруг, и потом вновь попятилась в тенистое прохладное нутро.

Убегали они весь вечер и половину ночи. Используя свет луны и звезд, она пыталась отвести их троицу подальше от лагеря, а паутина узких проходов, тропинок, расщелин и яров поглотила и спрятала их. Деана сомневалась, сумели бы даже лучшие следопыты иссарам пойти за ними: каменная почва хорошо скрывала отпечатки ног, затрудняя погоню. И все же она на всякий случай оставила несколько фальшивых следов, а если им повезет и ветер вновь задует между скалами, то и десятитысячная армия не поможет бандитам. Калед Он Берс не отпускает добычу из своих каменных лап.

Она попыталась избавиться от этих мыслей.

Позже они остановились. Были слишком ослаблены, чтобы идти всю ночь, отдых позволил бы им накопить силы. Деана пыталась держать на запад, сама не зная почему: единственной причиной, пожалуй, оставалось то, что с запада три дня назад прилетел ветер, а судя по количеству песка, который он принес, зародился он над барханами открытой пустыни. Естественно, ветер мог миновать и сотни миль, прежде чем ворвался между скалами Пальца Трупа, но направление это было настолько же хорошим, как и любое другое, а кроме того, поставить перед собой хоть какую-то цель гарантировало, что они не будут ходить кругами и не попадут в руки похитителей вновь. Лучше уж поджариться на скалистой сковородке пустыни.

Потому что именно это их и ожидало, если они каким-то чудом не найдут питья. У них была еда, запас топлива и одеяла на ночь, но в баклаге осталось, может, полкварты воды. После короткого отдыха они шли почти до рассвета, потом сделали еще одну передышку, съели часть припасов, выпили по половине кубка воды и отправились дальше. Только рассветное солнце заставило их искать убежище. А поскольку даже глубокие яры не гарантировали укрытия от льющегося с неба жара, они спрятались в пещере.

Деана легла на холодном камне, закуталась в плед и кисло улыбнулась. Возможно, уже скоро они пожалеют, что сбежали. Если бандиты и правда нашли тайник с припасами, в их лагере было бы больше шансов выжить. Единственный шанс. Но если бы не нашли – она и Оменар оказались бы уже мертвы. Как бы там ни было, они получили свободу, она же знала наверняка, что никогда больше не позволит себя связать.

– Спишь? – Шепот мужчины вырвал ее из задумчивости.

– Нет. Думаю. Ты слышал что-нибудь ночью?

– И что я должен был слышать?

– Погоню. Крики, свист, топот лошадей.

Он фыркнул:

– Они бы так не поступили. Будь я на месте главаря, наверняка не послал бы людей бегать ночью вслепую в этом лабиринте. Осмотрев тела, он легко мог понять, как давно мы сбежали. Знал бы: единственное, чего он добьется, – затопчет все следы. Нет, я бы подождал рассвета и тогда бы выступил. Они верхом, мы – пешком, легко наверстают потерянное время. Кроме того, наверняка пришлось бы сперва навести порядок: люди любят бунтовать, когда атаман в чем-то ошибется. Но сейчас… Как далеко мы ушли?

– Восемь – десять миль.

– Всего? За всю ночь?

– Мы шли медленно, петляли. Я выбирала такую дорогу, где под ногами была бы только голая скала. А кроме того…

– А кроме того, – оборвал он с гневом, – ты ведешь слепца и ребенка, верно. Как далеко ты ушла бы одна?

– Восемь – десять миль. Не больше.

Он не стал насмешливо шипеть.

– Ты странная, Деана д’Кллеан, – проворчал он вместо этого. – Большинство из тех, кого я знаю, бросили бы меня и князя и удрали, забрав всю воду.

– Ты рос в странном месте, Оменар Камуйарех, и я бы, пожалуй, не захотела там оказаться. Сложно быть слугой князя?

– Сложней быть князем из крови авендери , рожденным благодаря знаниям, столетия передаваемым в книгах, по которым отслеживают мужских потомков родов, носящих в себе хотя бы каплю крови Агара. Потому что традиция гласит, что авендери Владыки Огня всегда были мужчинами, все время его пребывания средь людей он никогда не одаривал Объятием женщин. А потому в Белом Коноверине нет княжон Крови Огня, а женщины ничего не значат в его политике. Может, за исключением тех, что занимают высокое место в Библиотеке и, – вздохнул он тяжело, – Королевы Невольников. Мать князя прибыла во дворец с закрытым лицом и постоянно носила вуаль, даже во время… акта зачатия и позже, при беременности. Как видишь, не только иссарам скрывают лица. А когда – в счастье иль несчастье – родила мальчика, ей вручили плату и выставили из города. Потому что наша традиция гласит, что князья рождены из огня и крови Агара, а не вытолкнуты в мир между бедрами вопящих и ругающихся смертных, а потому ни одна женщина в мире не может носить титула матери Наследника Огня. Впрочем, попытайся кто из них, ее ожидает встреча с Оком, как сперва и делали с ними, пока триста лет тому не оказалось, что линия крови слабеет. Нужно было изменить… подход, поскольку Око отвергало новых кандидатов. Тогда вспыхнула гражданская война, начатая Соловьями, – и она расколола королевство Даэльтр’эд на несколько княжеств и смела с лица земли несколько Родов Войны. Я… прости, что говорю так хаотически… Князь никогда не жаловался на свою судьбу.