Майкл Суэнвик - «Ничего особенного», – сказал кот (сборник)

– Почему бы тебе не достать карту? – посоветовал рюкзак.

Так она и поступила.

Осторожно, чтобы не порваться, карта развернулась. По мере того как она определяла свое положение, по ней разбегались новые и новые контуры. Вниз по склону потянулись голубые линии ручьев. На свои места легли черные дороги и красные пунктиры тропинок.

– Мы здесь, – сказала карта и зажгла в центре крохотный огонек. – Куда ты хотела бы пойти?

– К Па-Ма, – ответила Линнеа. – Она живет в Годасторе.

– Это далеко. Ты умеешь читать карту?

– Нет.

– В таком случае иди по правой тропе. Как только наткнешься на какую-нибудь другую дорогу, достань меня, и я скажу тебе, куда идти дальше.

И Линнеа пошла дальше и шла, пока у нее оставались силы, а когда силы иссякли, она села в снег у дороги.

– Вставай, – сказал рюкзак. – Тебе надо идти дальше.

Сдавленный голос карты, которую Линнеа запихнула обратно в рюкзак, поддакнул:

– Иди прямо по тропе. Не останавливайся.

– Замолчите, оба, – потребовала Линнеа, и, конечно, они повиновались. Она сняла рукавички и принялась рыться в карманах – вдруг она все же захватила какие-нибудь игрушки, но забыла об этом. Конечно, ничего она не взяла, но во время поисков она наткнулась на предмет, который мать сунула ей в карман шубки.

Это была даларнская лошадка.

Даларнские лошадки бывают самых разных размеров; эта – маленькая. Их вырезают из дерева, ярко раскрашивают и рисуют упряжь из цветов. Лошадка Линнеи была красной; девочка часто видела ее на высокой полке в родительском доме. Даларнские лошадки очень старые. Они существуют с времен народа гробов, который жил очень давно, еще до эпохи чужаков. И народ гробов, и чужаки давно исчезли. Теперь здесь остались только шведы.

Линнеа принялась водить лошадку по воздуху, то вверх, то вниз, как будто та скакала.

– Привет, лошадка, – сказала она.

– Привет, – ответила лошадка. – Ты попала в беду?

Линнеа задумалась и призналась:

– Не знаю.

– Значит, скорее всего попала. Знаешь, тебе не следует сидеть на снегу. Ты разрядишь аккумуляторы своей шубки.

– Но мне скучно. Здесь нечего делать.

– Я научу тебя новой песенке. Но сначала тебе придется встать.

Линнеа насупилась, но встала. И пошла в сопровождении рюкзака дальше по тропе под темнеющим небом. По дороге они с лошадкой хором пели:

Тени становились все длиннее, а лес по сторонам тропы – все чернее и чернее. Стволы берез стояли во мраке, как тощие белые привидения. Линнеа уже начала спотыкаться от усталости и вдруг увидела впереди огонек. Сначала она решила, что это дом, но когда подошла поближе, оказалось, что это костер.

Около костра громоздился скрюченный темный силуэт. В первую секунду Линнеа испугалась, что это тролль. Потом разглядела человеческую одежду и поняла, что это норвежец, а может быть, датчанин. И побежала к нему.

Услышав шаги на тропе, человек вскинулся.

– Кто здесь? – крикнул он. – Не подходи – у меня дубина!

Линнеа остановилась.

– Это же я, – сказала она.

Человек слегка пригнулся, вглядываясь в темноту по другую сторону костра.

– Подойди ближе, – приказал он. И, когда она повиновалась, спросил: – Кто ты есть?

– Я просто маленькая девочка.

– Ближе, – велел незнакомец. Когда Линнеа вошла в освещенный круг, он спросил: – С тобой кто-нибудь есть?

– Нет, я одна.

И тут незнакомец неожиданно запрокинул голову и расхохотался.

– О, боже! – воскликнул он. – О, боже, боже, боже, как же я испугался! Я подумал было, что ты… впрочем, это не важно. – Он бросил свою дубинку в костер. – А что там у тебя за спиной?

– Я – ее рюкзак, – сообщил рюкзак.

– А я – ее карта, – добавил голосок помягче.

– Ну, так, не торчи там, в темноте. Держись рядом с хозяйкой. – Когда рюкзак послушно приблизился, мужчина схватил Линнею за плечи. Она никогда прежде не видела таких волосатых и бородатых людей, а его грубое лицо было совсем красным. – Меня звать Гюнтер, я опасный человек, так что, если я что прикажу, даже не вздумай ослушаться. Я пришел сюда из Финляндии, через Ботнический залив. Это очень, очень далекий путь по очень опасному мосту, и сейчас мало кто из оставшихся в живых способен на такое.

Линнеа кивала и думала про себя, что ничего не понимает.

– Ты шведка. Вы ничего не знаете. Вы даже не представляете себе, что творится в остальном мире. Вам этого просто не понять. Вы никогда не позволяли своим фантазиям заживо сожрать ваши мозги. – В том, что говорил Гюнтер, Линнеа не могла уловить ни крошки смысла. Она подумала, что он, наверно, забыл, что перед ним маленькая девочка. – Вы сидели здесь и жили себе обычной жизнью, когда все остальные… – Его глаза наполнились безумием. – Я видел жуткие вещи. Жуткие, жуткие. – Он зло встряхнул Линнею. – Я и сам творил жуткие вещи. Не забывай об этом!

– Я проголодалась, – сказала Линнеа. Это была чистая правда. Она так проголодалась, что у нее разболелся живот.

Гюнтер уставился на нее так, будто только что увидел ее. Потом будто бы увял немного, и весь его гнев куда-то сдуло.

– Ну… посмотрим, что у тебя в рюкзаке. Топай сюда, дружок.

Рюкзак подбежал к Гюнтеру. Тот запустил руки внутрь и извлек всю еду, которую положила туда мать Линнеи. И тут же начал есть.

– Эй! – сказала Линнеа. – Это мое!

Мужчина ухмыльнулся одним углом рта. Но все же протянул Линнее хлеб и сыр.

– Держи.

Гюнтер съел всю копченую селедку и не дал ей ни крошки. Потом он завернулся в одеяло, лег возле догорающего огня и уснул. Линнеа тоже достала из рюкзака свое одеяльце и легла по другую сторону костра.

Уснула она почти сразу же.

Но среди ночи Линнеа проснулась. Кто-то тихонько говорил ей прямо в ухо.

Это была даларнская лошадка.

– Будь очень осторожна с Гюнтером, – прошептала лошадка. – Он нехороший человек.

– Он тролль? – шепотом спросила Линнеа.

– Да.

– Я так и думала.

– Но я, как смогу, постараюсь защитить тебя.

– Спасибо.

Линнеа перевернулась на другой бок и снова заснула.

Утром тролль Гюнтер раскидал костер, вскинул свою котомку на плечо и зашагал по дороге. Он не предложил Линнее никакой еды, но в кармане у нее с вечера лежали остатки хлеба и сыра – их она и съела.

Гюнтер шел быстрее, чем Линнеа, но всякий раз, заметив, что девочка отстала, он останавливался и поджидал ее. Время от времени рюкзак вез Линнею на себе. Но, поскольку при таком передвижении его запаса энергии хватило бы самое большее до вечера, чаще все-таки Линнеа сама несла его.

Когда Линнее становилось совсем уж скучно, она пела ту песенку, которую выучила накануне.