Дарья Стааль - Университет Льда. Согрей меня, если сможешь

– А как же его маниакальное следование уставу университета?

Я постучала ноготком по своему бокалу, и его содержимое почти закипело. Не люблю холодные напитки. Вот грог или глинтвейн – другое дело. Вообще, распитие спиртного на территории университета запрещено. Но кому интересны эти незначительные формальности?

– Уставу университета! А не сомнительным указаниям ректора, – усмехнулся Аар. – Предлагаю все же решать проблемы по мере их поступления. Сейчас лично меня больше всего беспокоит вечерний разговор с матушкой.

– Вали все на нас, – флегматично отозвался Нэт.

– Ага, и в этот раз даже врать не придется, – хмыкнула я.

По правде говоря, мы с Кеннетом были темным пятном на репутации Ааррона. Притом что половина всех дурацких выходок и развеселых приключений происходила именно с его подачи. Но это, конечно же, был наш большой секрет. Поэтому все считали, что я и Нэт тлетворно влияем на представителя одного из древнейших аристократических родов мира Льда.

Наша троица стала самым ярким примером межнациональной дружбы. Ааррон – ледяной, я – огненная, Кеннет – полукровка. Мы учились вместе в старшей школе, вместе поступали в университет, выбрали один факультет и добились того, чтобы нас зачислили в одну группу. Мы учимся вместе и вместе проводим каникулы. Классический вариант дружбы «неразлейвода» или, пользуясь местными реалиями, «неразбейлед».

– Я вполне способен отвечать за последствия принятых мною решений, не перекладывая ответственность на друзей, – поморщился Ааррон. – Просто мать с каждым разом все острее реагирует на наше общение.

Мы с побратцем переглянулись.

– Слушай, Аар, – тщательно подбирая слова начал Кеннет, – если тебе ставят вопрос ребром, может лучше…

– Лучше что? – жестко прервал его Ааррон. – Угодить этой ведьме? Сделать вид, что мы больше не знаем друг друга?

– Ааррон, она все-таки твоя мать, – мягко проговорила я.

– Сольвейг, она – сначала аристократка, потом – ледяной маг, потом чья-то любовница, и лишь где-то в конце этого длинного списка регалий мелким шрифтом приписано, что она – моя мать! – Сиреневые глаза нехорошо засветились. – И поверь, она не забывает напоминать о собственных приоритетах и моем скромном месте в ее жизни.

Очень редко Ааррон говорил о своей семье. И каждый раз примерно вот в таком тоне. Отец погиб почти сразу после его рождения, мать никогда не распространялась о причинах его смерти. Да и трауром особенно себя не утруждала. Жила богемной жизнью светской дамы, меняла любовников как перчатки, да и вообще ни в чем себе не отказывала.

– Эй, дружище, не заводись, – примиряюще отозвался Кеннет.

– Вы сами научили меня, что есть узы сильнее кровных. И ничто не заставит меня отказаться от вас, – негромко сказал Аар.

– И мы очень это ценим, – улыбнулась я. – Выше нос, Ааррон. Мы еще покажем всем, чего стоим.

– Ну а пока мы не стали великими и знаменитыми, пошел я отчитываться перед матушкой за сегодняшнее происшествие, – вздохнул Ааррон.

Это тот редкий случай, когда я не завидовала возможности иметь мгновенную связь с родителями. Технология зеркального общения – один из ледяных приемов. Поэтому гневную тираду о позоре на весь род Морн Аару придется слушать уже сегодня вечером.

Нам с Кеннетом редко влетало за проделки. Мать побратца оставляла на мужа решение воспитательных вопросов. А наши с Нэтом отцы – огненные маги, так что они были солидарны в вопросах воспитания: пока никто не погиб и ничего не разрушено, нет причин для беспокойства.

Оставшись вдвоем, мы еще немного порассуждали о сегодняшней неудаче, исписав всю доску и часть стены формулами и графиками. Магический мел оставлял светящиеся надписи и невероятно плохо стирался пальцем. В конце концов, поняв, что ни одной новой идеи в уставшие головы сегодня не придет, отложили дискуссию до завтра.

Мне пора было возвращаться в свой корпус. Я традиционно начала ныть, как же я ненавижу холод и терпеть не могу зиму. Одна беда – в мире Льда всегда холод и всегда зима. Половина года – полярный день, половина – полярная ночь. А мой родной мир Огня был уничтожен почти пятнадцать лет назад. И вот на правах беженцев мы осели в этом малоприятном месте, очевидно, до конца наших дней. Но жизнь в вечной мерзлоте еще не самый худший вариант. Большинство моих одномирян погибли в той войне, в том числе и моя мать.

– Нет, ну почему нельзя сделать крытые переходы между корпусами? – тихо чертыхалась я.

– Крытый переход между общежитиями? Это чтобы на свидания было удобнее бегать? Прекрасная идея, – усмехнулся Кеннет.

Кеннет – знатный сердцеед, и нетипичная внешность полукровки лишь способствовала повышенному женскому вниманию. Чистокровные жители каждого мира отличаются по цвету волос и глаз. В мире Льда это белые волосы и сиреневые глаза. У жителей мира Огня волосы темно-рубиновые, почти черные, а глаза цвета золота. У Нэта же были золотые глаза и волосы цвета молочного шоколада, густые и восхитительно мягкие. Он всегда коротко их стриг, отдавая дань огненной моде. В комплекте с атлетической фигурой это был огонь на поражение женских сердец.

Жилистый Ааррон с тонкими чертами лица на фоне друга выглядел несколько хрупким. Но внешность обманчива: физически он превосходил нас обоих, в чем мы имели несчастье убедиться, оказавшись замурованными в обвалившейся пещере в том году. Та еще была история.

Университет магии – единственное высшее учебное заведение мира Льда. Поскольку все население в разной степени владеет магией, территорию он занимал внушительную. При этом университетский городок больше походил на город-крепость, чем на академическое заведение. С одной стороны он был укрыт неприступной скалой и обрывом, а с другой – невероятно высокой стеной с единственными воротами. Все строения были из алмазного гранита – белого камня повышенной прочности. Каждое здание походило на крошечный замок с башенками и витражными окнами. Отдельно стоящие башни библиотеки и обсерватории, наверное, когда-то были сторожевыми. Они возвышались над университетским городком двумя ледяными закрученными шпилями и напоминали витые свечи. Учебные и жилые корпуса соединялись между собой ажурными галереями со стеклянными стенами. Главный административный корпус частично углублялся в скалу, и издали казалось, словно лед пробился через камень, чтобы стать зданием.

От строения к строению вели неширокие дорожки, покрытые плотно утоптанным снегом. Ландшафт украшали вырезанные изо льда фигуры местной живности: ощетинившийся крагул, приземляющаяся аррута, намтару, вставшая на дыбы, и прочие образчики крайне дружелюбной фауны. Ядовитые, с невероятной скоростью регенерации, без очевидных слепых зон для поражения, оснащенные остро заточенными когтями, зверушки замерли в типичных атакующих позах. Мир Льда, одним словом.