Анна Невер - Обжигающий след. Потерянные

Войнова кивнула. Разговор из видения стал теперь более понятным и оттого не менее тревожащим. Только этого ей не хватало. Сильного дара, который всем вэйноцехам назло видит через всякие защитные штуки. Боже! А ведь ее чуть удар не хватил во время видения. Ни на какой Вэйновий она работать, естественно, не желает. И, слава Единому, Демьян нашел средство разубедить своего упрямого друга докладывать о ней. Хоть это ему и стоило долга. Тиса вдруг осознала, что, несмотря на ее нелестное отношение к вэйну, она искренне благодарна ему за вмешательство. Почему он это сделал?

После памятного рассказа Демьяна о своем детстве она ясно представляла, на что способен Вэйновий, дабы затянуть талантливую фигуру на свое поле. Страшно даже подумать, что бы она делала, заявись такие люди под ее крышу с предложением работы. И как бы перекроили ее жизнь, чтобы вытрясти нужное согласие. Слава Единому, на сей раз ее миновала подобная участь. Но на будущее надо быть теперь втройне осторожной, рассказывая что-либо о своем даре.

Тиса поняла, что уже пятнадцать минут вполуха слушает учителя, рассуждающего о действии «мыла» и иже с ним. И лишь одна фраза заставила девушку прислушаться. Она не касалась вэйновской разработки, но оказалась насущней некуда.

– Имею обязательство напомнить, что на следующей неделе вам надлежит появиться в учетном отделе и внести оплату, если не передумали продолжать заниматься.

Оставив Увлеченный клуб его завсегдатаям, девушка зашла в библиотеку за тощей брошюрой по шуйским мечтаниям, затем направилась в оранский храм. В предсотворенскую неделю божия обитель оказалась особенно многолюдна. Ярче обычного сияло центровое паникадило. Люди просили Единого отпустить им грехи, принимали святое прощенное помазание, молились пятерым святым – Лее, Косинице, Жнуху, Небелу и Вэе, искали лишнее местечко для свечей, целовали образа. Тиса вошла в молитву, будто в живой родник, ощущая, как постепенно душа омывается от тревоги и смятения. Елейная звезда коснулась ее лба, словно поцелуй Единого. Теперь на какое-то время – жаль, недолгое – душа обретет долгожданное умиротворение, прежде чем снова отяготится.

Тиса отступила от святого батюшки.

Глаз привлек балкончик с золотыми балясинами, к которому вела винтовая лестница. На балкончике толпились люди, они любовались той самой странной фреской с недописанной человеческой фигурой по центру. Любопытно было бы как-нибудь тоже туда подняться, оглядеть убранство храма с высоты. А если подняться выше по лестнице, можно, оказывается, попасть на ту смотровую площадку колокольни, что тоже интересно.

Девушка покинула храм с надеждой, что ее молитвы были услышаны.

Достала кошель – у внешнего притвора все так же протягивали руки просящие милостыню – и раздала по монетке.

– Да благословит вас Единый, – поклонилась старушка, спрятав подношение в подол.

Последним оказался знакомый мужичок с дырявым одеялом на плечах. Он принял копейку будто с опаской. Блеснул диким взглядом из-под ниспадающих седых косм.

Войнова хотела пройти дальше, но нищий вдруг схватил ее за руку и заголосил:

– Беги! Глина душит! Камни кусают!

Старушка схватила крикуна за руку, оттащила.

– Оставь барышню, Митрофаныч. Слышь, родимый? Простите, сударыня. Он блаженный. Не ведает, что бает.

Тиса кивнула, с жалостью глядя на нищего. Боже, помоги несчастному.

Стоило покинуть храм, как вскоре мысли снова вернулись к насущным приземленным вопросам. Ничего, с Божьей помощью, как говорится. Уже спустя четверть часа добралась до базара с причитающимися ему сутолокой и гомоном. У столбовых ворот на ярмарку кричал глашатай, малорослый мужичок, сам – не пойми в чем душа держится, а горластый.

– Самовары Егорьевские, чистейшей латуни! Торопись в самоварную лавку! Утки знатные, с вечера щипанные – бери у Ильи Опричкина! Кому сапоги подбить надоть? Иди к Илюшке-мастеру, подобьет, как лошадь подкует! Кому работа нужна? Потягай мешок, получи серебра кругляшок!

Тиса купила корзину у плетельщика и, набравшись терпения, прошла по базарным рядам, заправляясь снедью на ближайшие дни. Эх, где ее Камилла? У прилавка с травами девушка остановилась, рассматривая бутыли с настоями.

– Чего желаете, сударыня? – тут же подхватилась бойкого вида травница, выкладывая на прилавок пучок горицвета.

– Ничего, спасибо, хотя… Скажите, вам не нужна работница? Сортировщица? Я знаю травы и умею складывать сборы, готовить мази и настои.

– Нет, чужих не держим, сами справляемся, – отмахнулась травница и тут отвлеклась на новую покупательницу.

– Мне бы что-нибудь от шума в голове, – потерев висок, попросила пожилая женщина. – Такой перезвон второй день в ушах, что себя еле слышу.

– Вот, возьмите целебный настой багульника с горной левзеей. – Травница протянула бутыль. – Будете пить по ложке натощак в течение месяца, и голова ваша пройдет.

– И почем он?

– Всего за рубль.

Тиса чуть не поперхнулась. И за что такие деньги просят?

– В нем нет левзеи, – не сдержалась она, – если бы была, то настойка имела бы красновато-коричневый оттенок, а он у вас бледно-медовый. Бесполезно пить багульник без левзеи при таком недуге.

– Да кто вам сказал, что он красный-то должен быть?! – подбоченилась торговка.

– Не голоси, Варвара, – услышала Тиса женский голос за своей спиной, – девушка знает, что говорит.

Войнова обернулась. За нее заступилась женщина лет пятидесяти. Довольно стройная и, судя по дорогой расшитой накидке, богатая. Голову ее украшал толстый шарф, завязанный на шуйский манер, а в руках она держала большую сумку с костяными ручками.

– Сударыня Агата Федоровна! – спохватилась травница. – Как я рада вас видеть! Вы ко мне снова за травками? Сейчас-сейчас… – Мгновенно забыв о пожилой покупательнице и Тисе, она принялась копаться в закромах под прилавком. – Я вам покажу самое лучшее, что у меня есть.

С ее легкой руки на свет божий действительно стали извлекаться качественного вида травы.

Тиса собиралась уже отойти, но та, которую назвали Агатой Федоровной, заговорила с ней.

– Простите, милая девушка, я случайно услышала ваш разговор. – Женщина улыбнулась, и лучи морщинок потянулись от уголков ее глаз к вискам. – Сразу видно, вы разбираетесь в траволечении. А мне сейчас так нужна толковая помощница. Святопятичные недели на носу, боюсь, не успеем. Оплатой не обижу. Надеюсь, мое предложение для вас не оскорбительно? Но я не могла не спросить…

– Вы меня ничуть не оскорбили, наоборот. – Тиса обрадовалась нежданной удаче. Вот уж действительно, как в пословице про бедного: он «ох», а за ним – Бог.