Анна Невер - Обжигающий след. Потерянные

– Рич пришел к вам по доброй воле. Я рассчитываю, что она останется при нем.

– Что имеете в виду? – бросил раздраженно Саялэ.

– Думаю, вы меня отлично поняли, Рамил Заратович. Никакого принуждения силой.

– Он мой сын! Я могу поступать с ним, как захочу, – грубо ответил глава.

– Нет, – с самой доброжелательной улыбкой возразил Демьян, – вы потеряли это право, когда выбросили раненого пацана на улицу, как щенка.

Саялэ поджал губу, мрачнея. Ему не нравился разговор.

– Вы можете только уговорить его, Рамил. Бог в помощь. Но применять силу, или наклад подчинения, или тем более мак я вам не советую.

– Хорошо, – после паузы хрипло произнес отец, жуя обветренные губы.

– Рад, что мы договорились. Пусть ребенок и дальше радуется теплу семейного очага. – Демьян кивнул. – Заметил, что в вашем таборе только одна кибитка с теплонакладом, – легко сменил он тему. – Этот я подпитаю. И завтра вам принесут кварцы для остальных кибиток. Если что-то нужно, говорите. Я постараюсь помочь.

– Спасибо, Демьян Тимофеевич, – сощурил глаза Рамил, – просьбы у нас есть.

Следующие десять минут Тиса выслушивала, какие нужды имеет табор – нехватка лекарств, одежды, повозок и лошадей. И, удивительное дело, колдун согласился купить все необходимое без препирательств.

Рамил заметно повеселел. Напоследок вэйну принесли кварц, и он подпитал наклад, вливая поток света из скипа в белый как лунь камень. Колдун поднялся, чтобы отдать кварц владельцу, но его остановила та самая красотка. Нет, ну разве можно так бесстыдно липнуть к мужчине?!

Тису затошнило, когда Лаиша, так звали кочевницу, прожгла ее призывным знойным взглядом.

– Барин, верно, устал? – Она погладила колдуна по плечу. – Не желает ли отдохнуть перед дальней дорогой? – И указала на стоящую поодаль повозку.

Только теперь Тиса осознала, в какую ловушку себя загнала по собственной воле. Сбросить видение у нее, конечно, не получилось. А женская рука уж принялась выписывать круги на груди колдуна. Боже!

– Сон в моей кибитке самый сладкий, – горячо прошептала смуглянка на ухо вэйну. Демьян сощурил глаза.

– Не сомневаюсь. Но я предпочитаю горечь бессонницы, барышня. – И всучил девице свою ношу. – Держи. Передай кому надлежит.

Лаиша растерянно уставилась на белый камень в своих руках. Вэйн же не стал дожидаться ответа и, обойдя обольстительницу, направился к лекарю и юному оборотню.

Сцена прощания была короче, чем видящей хотелось бы.

– Я уже говорил, Рич, коли только пожелаешь, то всегда можешь вернуться к нам. – Агап пожал старческой рукой ладошку юного оборотня. – Тиса будет очень рада, если ты навестишь нас когда-нибудь. – Старик подмигнул.

– Передайте Тисе Лазаровне, я погощу дома до весны и приеду к вам, – пообещал мальчик. – И стану лекарем, как вы!

– Ну-ну, ну-ну… – Агап не верил словам. Понятно почему. Желания юности изменчивы, как песок в дюнах. Это старость не изменяет привычкам. – Не торопись, малец. Живи, расти большой и радуйся. А мы с Тисой подождем. Если что, обращайся к Демьяну, как условились.

– Я приеду к тебе в четверг, – пообещал мальчишке вэйн и подмигнул. – Твой отец решил обновить повозки и купить лошадей. Поможем ему выбрать?

Твердое «Да!» в ответ и мужское по-взрослому рукопожатие.

Тиса водила рукой по гобелену, висящему над кроватью. Незамысловатый цветочный рисунок поглотил сумрак. Накатившая после долгого видения дурнота отступала неохотно. Спустя полчаса девушка все же поднялась, зажгла свечу и на нетвердых ногах отправилась в кухоньку напиться воды. Слабость – пустяк, скоро пройдет. Плохо, что через час ее ждет говор с Ганной, а она квелая, как ковыль. С жестяной кружкой в руке вернулась в комнату и выглянула в окно. Стемнело рано. Небеса уж наблюдали за землей бледным лунным оком. Знакомый шиповник разлегся в тени заборчика, растопырил, как паук, колючие лапы. За заметенной снегом дорогой дома перемигивались светом в окнах. Лишь один слепо чернел – тот, который бросили хозяева, чтобы найти удачу на каменоломнях богача Фролова. Тиса смотрела в черноту покинутого жилища и размышляла. О Риче и его поспешном обещании, об Агапе, который вскоре вернется в Увег в одиночестве, о Демьяне и его разговоре с Рамилом и с той самой кочевницей. О том, как изобретательна судьба, когда расставляет ловушки.

Через час Войнова еще чувствовала себя не совсем здоровой, но от видения отказываться не стала.

Подруга вновь предстала перед ней в зеркале. И ее радость стала наградой в завершение тяжелого дня.

– Спасибо, конечно, дорогая, но зачем ты это сделала? – воскликнула Ганна, когда часы показали восемь. – Деньги потешника тебе нужны не меньше, чем нам! И все же я очень благодарна. Обещаю, что потрачу на то, чтобы отправить Луку в семинарию, как ты и просила. Не представляешь, как Лукашка был рад, когда я ему объявила радостную новость. Он тут и сейчас скажет тебе сам. Давай, иди сюда, – Лисова повернула голову, и Тиса увидела ее сына. Подросток, кажется, еще больше вытянулся за те неполных два месяца, как она покинула Увег.

– Тетя Тиса, спасибо большое, – розовея ушами, смущенно пробормотал юнец.

Под строгим взглядом матери Лука выжал из себя еще пару благодарственных слов и затем утек из комнаты, как карась из дырявой сети.

– Жди от этих балбесов благодарности до седин в волосах, – фыркнула Ганна.

Далее понеслись последние новости Увега. Тиса узнала, что отец пару дней назад закупил в часть лошадей. Что семья Кошкиных живет не тужит. А малыш растет не по дням, а по часам.

– Марика же совсем от рук отбилась, – причитала подруга, – бегает на свидания к колдуну и грезит о тайном с ним венчании. Мы совершенно ничего не можем с ней сделать. Была бы она моей сестрой, я бы просто заперла дуреху в комнате. Но Настасья Никитична слишком с ней мягка. Как бы это худом не вылилось. И вот еще что. Раз заговорили о колдунах, то я должна сказать, что мне пришло письмо от твоего вэйна. Не пугайся. Всего несколько строк, ничего дурного. Вот. Смотри.

Войнова, которая успела за полчаса видения Ганны разомлеть, снова взволновалась. Боже, куда же можно от этого вэйна деться?

Знакомый летящий почерк по белому листу появился перед глазами с легкой руки подруги.

«Тиса, прости, что данным письмом вновь смею напомнить о себе, ты, верно, уже сама знаешь, но и я обязан сообщить. Рич и Агап Фомич изъявили желание отправиться в табор и выбрали меня в провожатые. Знаю, что мое согласие помочь усугубило и так твое не самое лестное представление о моей персоне. Но Агап объяснил причину спешки: ребенок собирался сам отправиться на поиски табора, а этого старик допустить не мог. Прости, теперь я косвенно повинен и в отъезде Рича. Знаю, что значит расставание с дорогим сердцу человеком, посему не жду прощения. Склоняю низко голову и доношу, третьего дня мы благополучно достигли Крассбурга и вскорости собираемся прибыть в мое загородное поместье, где и пробудем до тех пор, пока Рич не решит двигаться дальше. Не волнуйся, с ними все будет хорошо. Обещаю. Я сделаю все от меня зависящее для благополучия Рича.