Алекс Нагорный - Книга первая: Это маркетинг детка… СКАЙТЭК

«Состояние невесомости. Вы обездвижены до отбоя боевой тревоги».

Какой такой тревоги??? И это… кино мне отвечает что ли? А говорить может?

– По вашему запросу включаю звуковое сопровождение, – под шлемом промурлыкал очень приятный женский голос. Ну, меня-то уже так не купишь! Спрашиваю строго эту виртуальность. – Ты кто?

– Я искин корабля Bux007893…

– Хорошо-хорошо, понял я! – я действительно начал понимать, что это не совсем кино. Вот и изображения нет! Интересно, почему?

– По вашему запросу включаю визуализацию с нулевой точки, – искин снова угадал моё пожелание. Я словно открыл глаза, принялся оглядывать зал. Даже закрытые мои глаза стали удивительно зоркими – легко заглянул себе за затылок. Немного покрутившись на месте, попробовал взглянуть на себя сверху и получилось – увидел как меня замотало в мебель, блин. Впрочем, остальные оказались в таком же положении. Неподвижность и невесомость, как в космосе.

– Все уснули?

– Идёт обработка ситуации.

– Да! Вроде бы была боевая тревога? Я могу узнать, что происходит?

– Сейчас ваш допуск во время боевой тревоги в рубке позволяет только слушать.

– Гм, все молчат, значит. А потом?

– Потом вы получите право посылать запрос и комментировать в бегущей строке.

– А дальше?

– Дальше ваше место по боевому расписанию будет в кабине истребителя.

– Ну а сейчас я могу узнать, что творится?

– Читайте буквы, пожалуйста.

Так, что там ещё написано? Ага, встреча с крейсером бла-бла, цифры какие-то, капитан принимает на себя принятие решений. Умора! А раньше он тут для представительности возвышался? Вираж, старт авиации, снова гиперпереход…

– Куда переход? – уточняю у искина.

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

– А Олег?

– Вероятность успешного возвращения ноль, ноль…

Я не дослушал, перестал слушать после второго «ноль». Мы ведь даже не простились, хотя кто он мне? Куратор? Я ж ничего о нём не знаю. Что он сказал напоследок? Постой здесь. А раньше? Представь себя микробом. Человек за всех нас погибнет, а мне его и вспомнить нечем по-доброму. Внезапно, как выстрел, загремел голос Вога!

– Старик, попридержи лошадей, с нашей геройской гибелью снова получается какая-то ерунда.

Ему ответили. – Вечно у тебя всё не как у людей!

Повисла пауза, видимо, руководство обменивалось мыслями, непостижимыми для простых смертных. Хотя кому-то вполне доступными, побежали буквы комментария. – Кэп, это Макс! Дайте мне сказать Вогу пару слов, это важно!

Заговорил Кэп. – Вог! Олег! Они отозвались?

– А должны были?

– Макс хочет что-то тебе сказать, послушай, пожалуйста.

Из дальнейшего диалога я мало что понял, лишь по облегчённым интонациям сообразив в конце, что на этот раз нам повезло. Кэп радостно возвестил. – Отбой боевой тревоги. Бегите на палубу встречать наших героев.

Я почувствовал, что кресло меня отпустило, но особой радости мне это не принесло. Все ловко отталкивались и плавно плыли к выходу. Из положения «полулёжа над мебелью» исхитряюсь повернуться к девушкам, – можно мне с вами?

– Ой, что это у тебя? – Лилит указала пальчиком на мой потемневший на животе комбинезон. А котяра-то здорово напроказил! Вынимаю хулигана и, разжав ладонь, слегка толкаю его к девушкам. На волю кису выпускаю, гы! Совсем обалдевший котонавт прижал уши, расшиперил лапки с коготками, вспушил шёрстку. Первый мой космический кот парил через рубку под мой добрый мысленный комментарий: «Вот так-то! Не всё за вас собачкам отдуваться!»

– Ты его с Земли притащил? – воскликнула Мара.

– Только не я! – не принимаю на себя такого греха.

Небритый незнакомец ловко перехватил котёнка. – Побудет у меня до выяснения.

Мара и Грейс схватили меня за рукава, повлекли, Лилит стащила шлем, небрежно отбросила. Я обернулся взглянуть на диковинное устройство. Над креслами в невесомости плыл заурядный танкистский шлем а-ля «командир, у меня шапка разговаривает»!

– А как же? – не нахожу слов.

– Через импланты, – улыбнулась Фара, – тебе нужно было настроиться, поверить, а с ним это проще, проверено опытом.

Я уже начал привыкать чувствовать себя идиотом. Наверное, здесь это надолго.

Вог.

Штучка нашего умника выдала строчку неприятных на вид загогулин. За ними шло пояснение: «Символы галистолинского языка, одной из доминирующих рас соединённых миров. Первая четверть, 134 символа, описывают положение клана капитана корабля в системе власти Галистолина, а так же положение капитана в клане. Вникать не рекомендуется. Вторая четверть сообщения, 137 символов, приветствие всякому встречному, способному понять хотя бы его начало. Опасно для понимания. 4 символа – просьба и указание оказать заявителю всю возможную помощь. Третья четверть, 135 символов – выражение признательности и обещание страшных кар за отказ. И в конце ещё 140 символов непереводимой ахинеи».

Спрашиваю Кэш, – ну и что с этим делать?

– Запусти прогу на обратный перевод и попробуй до них доораться, – посоветовала моя боевая подруга.

Что ж, попробуем. Истребители уже вовсю резвятся, только на лыжах по крейсеру не катаются, хорошо, что нет у них лыж. Вызываю близнецов, те восторженно докладывают.

– Вог, эту срань кто-то от души отметелил! Башни систем ПВО свёрнуты, а в трёх местах, где они по идее должны быть, рваные дыры!

– Он пердит на 30 % мощности одного двигателя из четырёх, в силовом отделении пробоины. Ещё гипердвигатель цел, но потому только, что его можно повредить лишь целиком с кораблём и какой-нибудь планеткой поблизости!

– Что у него с надстройками? – пытаюсь злорадствовать не столь откровенно.

– А фиг их знает, – смеётся Дирк, – отсутствуют!

Это совсем не гуд, что с глухого возьмёшь? Придётся орать.

– Так, фрицы, кончай балаган! – напускаю строгости.

– Яволь, хер Фасильефф! – немедленно реагируют истребители.

Не обращаю на это внимания, – Ганс, переключай связь на ретрансляцию и врубай на полную.

– Поставь им Рамштайн, – советует Дирк.

Переключаю программе задачу на обратный перевод и начинаю монотонно повторять, – неизвестный корабль, отзовитесь. Неизвестный корабль, отзовитесь…

– А то как засажу торпеду в силовой отсек, прямо в пробоину! – не выдерживает Кэш, в эфире заржал Дак – детский сад «Солнышко!» Однако сообщение сменилось. «Внимание! Всего четыре символа – они очень серьёзно настроены! Если убрать несущественные в контексте ситуации смысловые слои остаётся вопрос: «Кто здесь?»

Вот какие это галистолинцы, если отвечают вопросом на вопрос? Ладно, как говорится, кесарю кесарево, а инопланетянину инопланетяни… э… короче, пора звать Кэпа. – Есть контакт, старик, гони посторонних из рубки.