Александр Михайловский - Врата войны

19 августа 1941 года. 18:45. Брянская область, Унечский район, проселочная автодорога местного значения Унеча – Сураж, окрестности поселка Красновичи.

Лейтенант вермахта Карл Рикерт.

Генерал Вальтер Модель со своим штабом подкатил как раз тогда, когда праздник на «той стороне» был в самом разгаре. Я как раз докладывал ему обстановку на вверенном мне участке, когда с той стороны поступило крайне невнятное сообщение обергефрайтера Кречмера, чей Ганомаг гауптман Зоммер оставил возле конца телефонной линии. То ли наших парней обстреляла местная полиция, то ли они сами ее обстреляли. С позиции, на которой стоял Ганомаг, этого было не разобрать, слишком далеко. Но командир нашей дивизии, разгоряченный успехами двух последних месяцев, посчитал, что русские на той стороне этой дыры такие же слабаки, как и на этой – и, не дожидаясь доклада от Зоммера, приказал подошедшему 394-му стрелковому полку оберстлейтенанта Венцеля перейти на ту сторону и занять оборону вокруг пункта перехода, взяв под контроль окрестности. Солдатам было велено надеть шинели и быть готовыми ко всяким неожиданностям. При этом генерал не принял во внимание сообщение местного жителя о том, что большевизм в той России давно пал, и теперь там обычный для европейских стран республиканский строй, с президентом и парламентом. С его точки зрения, это обстоятельство не имело никакого значения.

«В конце концов, лейтенант, – с нервной усмешкой заявил он мне, – в Польше, Дании, Норвегии, Греции, Югославии и Франции тоже не было никаких большевиков, а мы их завоевали; как нет большевиков и в Британии, с которой мы продолжаем воевать по сей день. В этом подлунном мире, мой мальчик, нет никаких истинных законов, кроме права сильных людей убивать любых встреченных ими слабаков и забирать себе их земли, имущество и женщин».

В ответ я только промолчал, хотя мог бы сказать, что, по словам господина Тимофейцева, русские на той стороне совсем не являются слабаками, скорее наоборот. Правда, его слова пока не нашли, так сказать, практического подтверждения, но если он окажется прав, то это мы окажемся слабаками, и именно нас будут убивать; но генерал пока не хочет этого понимать. Мол, сначала надо ввязаться в сражение, а там посмотрим. Этот умник унтер-офицер Шульц рассказывал, что точно также вел себя Наполеон, пока не ввязался в поход на Москву, который и стал началом его конца. Конечно, корсиканский бандит, заделавшийся императором, и его разношерстная армия, собранная по всем борделям Европы, не идут ни в какое сравнение с гением великого фюрера и непобедимым германским вермахтом, но все-таки после этого происшествия в голову ко мне постоянно закрадывается какое-то непонятное беспокойство. Это же настоящее безумие – без всякой разведки, всего одним пехотным полком вторгаться на территорию страны, о которой мы пока ничего не знаем. Но у генерала от успехов, видимо, кружится голова, и он совсем не осознает того риска, который влечет за собой его решение направить на ту сторону целый мотопехотный полк.

Тогда же и там же.

Командир 3-й танковой дивизии генерал-лейтенант Вальтер Модель.

Эти тупоголовые бараны никак не могли понять, что вот такой вот туннель в будущее, внезапно образовавшийся на пути нашей победоносной 3-й танковой дивизии вермахта, сам по себе являлся величайшей угрозой для нашей так блестяще развертывающейся операции по сокрушению и окружению большевистского Юго-Западного фронта. Оттеснив большевистские войска на восток на центральном московском направлении, мы тем самым создали разрыв их фронта на нашем правом фланге шириной в двадцать километров, в который после приказа фюрера стальным потоком устремились панцеры нашей второй танковой группы под командованием доблестного Быстроходного Гейнца*. Это же так замечательно – полоса в двадцать километров по фронту, на протяжении которой нет ни одного большевистского солдата, или, по крайней мере, отсутствуют организованные части и соединения.

Примечание авторов: * немецкое армейское прозвище генерала Гудериана.

И вот тут, на самом разбеге, когда мы только настроились остановиться на промежуточном рубеже и подождать приотставшую пехоту, на нашем пути возникает эта соединяющая времена облачная штука, которая может грозить нам неведомыми бедами. А ведь она и в самом деле нам грозит, потому что разведка смогла выяснить, что там, на той стороне этого облака, тоже Россия, только примерно на восемьдесят лет позже. Если мы решим, как и планировали, уходить дальше на юг, то оставим это облако в глубоком тылу, и рано или поздно через него тамошние русские нанесут нам внезапный удар по самому уязвимому месту, то есть по складам и штабам. Или если мы никуда не уйдем, а окружим эту дыру войсками – сперва моторизованными, а потом и пехотными – после чего будем ждать неведомо чего, то тогда сорвется блестящая операция по окружению сразу нескольких большевистских армий, которые из-за этой задержки получат свободу действий и смогут избежать расставленной ловушки.

По этим причинам я и двинул в туннель 394-й пехотный полк. Во-первых, он должен был обеспечить безопасность действующих там наших разведчиков, собирающих критически важную для Рейха информацию, а во-вторых – создал бы на той стороне этого облака круговую полевую оборону по типу предмостного укрепления. Если действовать по уму, то для того, чтобы создать на том конце устойчивые оборонительные рубежи, туда, в будущее, следовало бы отправить всю мою дивизию, или даже весь наш 24-й моторизованный корпус. При значительном численном превосходстве даже недисциплинированные и плохо обученные солдаты большевиков могут представлять собой серьезную проблему. Но я боюсь, что пока в высоких штабах осознают уровень угрозы и отдадут соответствующие приказы, то время будет уже безвозвратно упущено и нам придется сражаться уже не по ту, а по эту сторону этого странного облака. По счастью, и командир нашего моторизованного корпуса фон Швеппенбург, и сам Быстроходный Гейнц должны прибыть сюда всего через полтора-два часа, так как и штаб корпуса, и штаб танковой группы продвигаются вслед за нашей дивизией по той же дороге, единственной в этих забытых Богом русских краях.

А пока нам необходимо получить с той стороны как можно больше информации. Поэтому вслед за мотопехотным полком я направил в это облако мотоциклетный батальон, до этого момента находящийся в резерве при штабе дивизии, и приказал провести с той стороны тщательную разведку окрестностей этого странного образования. Вряд ли в этом глухом, внутреннем углу России, далеком от всех границ 2 2 Модель просто пока еще не проинформирован о событиях 1991 года. Для него Россия – это вся территория бывшего СССР. , в мирное время имеются хоть сколь-нибудь значимые воинские гарнизоны. При этом, отдавая распоряжения командиру мотоциклетного батальона, я не дал ему никаких особых указаний по обращению с местным населением, только предупредил, что на той стороне очень холодно и идет дождь. Поэтому действовать в ходе той разведки мотоциклистам предстояло в соответствии с уже сложившимися в этом отношении практиками и приказами верховного командования по обращению с представителями неполноценных рас и народов, в том числе и распоряжения самого фюрера, которые я всемерно одобряю и поддерживаю.