Александр Михайловский - Врата войны

Я вообще-то не боялся умирать, совесть моя была чиста, да только вот теперь мне было совсем непонятно, ради чего я должен сложить здесь свою голову. Ради будущего германского народа? Так выяснилось, что даже в случае поражения немцам как нации ничего не угрожает, и сохранится даже германская армия, ибо победитель, кем бы он ни был, будет нуждаться в союзниках, которые прежде были его врагами. Ради освобождения России от ига жидобольшевизма? В этом мире она освободилась от него сама, да и там, у нас, фюрер ставит эту цель не всерьез, а лишь для отвода глаз, чтобы замаскировать благородными намерениями обыкновенный военный разбой и грабеж. Ради торжества дела национал-социализма? Абсолютно не имею такого желания! Поганенькая теория национального превосходства, выдуманная обиженным на всех рижским немцем, которого не захотели брать в свою компанию те же большевики. Ради завоевания для немецкой нации жизненного пространства на востоке и уничтожения России как государства? Ни в коем случае! Все поколения семьи Шульцев, с начала восемнадцатого века, верно служили русским императорам, и они проклянут меня посмертным проклятием, если я положу свою жизнь за такую поганую цель. Тем более что почти двести лет, пока у власти была династия Романовых, немцам в России ничего не надо было завоевывать. Приезжай, поступай на службу – и в твоем распоряжении самое огромное в мире жизненное пространство, от питерских болот и причерноморских степей до самого Тихого океана.

Таким образом, душа моя была в смятении, мысли путались, и я не знал, ради чего нахожусь на этой стороне и что мне делать дальше. Оставались еще, конечно, мои командирские обязанности перед парнями моего отделения, но в последнее время от некоторых их привычек меня начало уже подташнивать. Как, например, покойный пулеметчик Ганс с моего бронетранспортера – он просто обожал стрелять по деревенским псам, да так, чтобы не убить наповал, а чтобы животное еще долго каталось в пыли, мучаясь от боли, что доставляло многим из моих парней особое удовольствие. Я уже знал, что точно так же они открыли стрельбу из пулеметов по идущим по дороге школьникам, и думаю, что эта их выходка еще навлечет на Германию множество бед. Артиллерийский налет, который мы пережили совсем недавно, был только самым началом грядущих проблем. В ближайшее время наверняка последует продолжение экзекуции… Впрочем, ждать долго не пришлось.

Когда все необходимые вещи, включая большое вычислительное устройство, были собраны в большую сумку, и мы, разогнувшись, осматривали комнату на предмет того, не забыли ли мы чего важного, на улице вдруг снова послышался протяжный свист. Выскочив во двор, мы увидели, как совсем низко над деревьями на окапывающихся вокруг облака пехотинцев заходят в атаку два странных самолета без винтов, с крыльями трапецевидной формы 8 8 Унтер-офицер Шульц имеет в виду штурмовик Су-25. , на которых совершенно отчетливо были нарисованы красные звезды. Нет, красные звезды на голубых плоскостях я увидел потом, когда эти самолеты пролетели почти над самыми нашими головами. Но первым делом, опустив носы, они выпустили из-под своих крыльев по паре оставляющих белые дымные следы реактивных снарядов наподобие наших «Небельверферов» 9 9 НАР С-25-О (58 кг тротила, 9000 осколков, взрыватель неконтактный, подрыв в 5-10 метрах над землей, радиус поражения 300м). , и тут же заложили вираж, не желая проходить над целью, где их уже могли ждать развернутые «флаки 10 10 Буксируемый 2 см МЗА вермахта, в составе зенитной роты из 12 установок. » механизированной зенитной роты нашей дивизии; после чего, как я уже говорил, пролетели почти над нашими головами. А там, куда они полетели, громыхнуло со страшной силой, во все стороны полетели обломки, и в небо поднялся столб жирного черного дыма.

Русские самолеты возвращались к черному облаку еще три раза, каждый раз наводя своими тяжелыми ракетными снарядами ужасающий разгром на позициях пехотного полка. Напоследок, снизившись, они дополнительно прочесали из своих пушек лощинку, где мотоциклетная рота укрыла свои мотоциклы, и несколько секунд спустя оттуда в небо поднялись жирные клубы черного дыма, свидетельствующие о том, что и эта атака тоже была вполне успешной.

Я смотрел на весь этот разгром, на горящие разбитые грузовики, на перевернутые орудия, на беспорядочно разбросанные тела немецких солдат и офицеров и суетящихся среди них санитаров (одна пара тяжелых ракет угодила туда, где располагались машины и автобусы штаба полка)… И думал, что, оказавшись по это сторону временного барьера, мы, немцы, превратились в мальчиков для битья. Что еще обрушат на нас местные русские, разъяренные нашим бесцеремонным вторжением, и не должен ли я вспомнить о том, чему меня учил отец, чтобы перейдя на их сторону, хоть немного искупить свой грех участия в походе на восток?

Видимо, мои чувства были написаны прямо на лице, потому что господин Тимофейцев неожиданно обернулся и спросил с совершенно серьезным видом:

– Николай, а вы не задумывались над тем, чтобы остаться здесь, в нашем мире?

– Как так остаться? – не понял я. – Вы вообще о чем сейчас говорите?

Тимофейцев воровато оглянулся по сторонам и, убедившись, что на крыльце мы одни, быстро прошептал:

– Поймите, Николай, то, что вы сейчас видели – это только начало, скоро тут появятся по-настоящему серьезные парни и начнут со знанием дела втаптывать вас в землю, пока не убьют всех. Потом они перейдут на вашу сторону и продолжат заниматься тем же самым, потому что так тут положено. Если враг не сдается, то его уничтожают. А вы – в смысле, немцы сорок первого года – враги по определению. Но вы же, Николай, совсем молодой, вам надо еще пожить в свое удовольствие… Как этнический немец, в этом мире вы имеете право на гражданство Федеративной Республики Германия, а как потомственный петербуржец в Бог его знает каком колене – право на российское гражданство. Для этого надо только доказать, что кто-то из ваших предков родился и жил на территории Российской Федерации.

– Постойте, господин Тимофейцев, – сказал я, – ведь совсем недавно вы собирались остаться на нашей стороне и верно служить Великой Германии. Неужели вы поменяли свое мнение?

– Э-э, Николай, – махнул рукой господин Тимофейцев, – тогда я думал, что все, что нам показывают по телевизору – все эти парады, учения, война в Сирии – лишь показуха, кино, и пыль в глаза, а на самом деле ничего нет, все проржавело, солдаты умеют только красить заборы и строить генеральские дачи. А тут оказалось, что никакой показухи нет. Что действительно броня крепка и танки наши быстры. А вот когда они пойдут в яростный поход, то лучше быть отсюда подальше. На вашей стороне теперь жизни не будет – это я ответственно заявляю. К тому же я-то рассчитывал, что вы, немцы, умные, сделаете все тихо, без шума и жертв, а лучше всего попробуете договориться с нашими властями. Ведь если бы никто тут не стрелял, то и нашему бы ботоксному карлику тоже было бы невозможно отдать приказ начать войну на полное уничтожение. А вы тут устроили такое, что хоть святых выноси – шум, гам, тарарам и второе издание Великой Отечественной, чем, наверное, немало разозлили наших отцов-командиров. И будет вам за это Большая Бяка. Какая, я и сам не знаю, но обязательно будет, это вы еще увидите. Поэтому, пока не поздно, лучше все переиграть и перебежать обратно на сторону наших. Заодно и хорошего человека спасу, то есть вас. Я ведь никаких расписок не давал, и если даже наши возьмут в плен этого самого гауптмана Зоммера или лейтенанта Рикерта, я от всего отопрусь. Нет у наших фсбэшников никаких доказательств против Макса Тимофейцева. Руки у них коротки меня посадить. Моя, между прочим, подружка – генеральская дочь. Если надо, адвокаты меня вытащат и не из такой жопы.