Наташа Кокорева - Круг замкнулся

Белянка поймала себя на том, что невольно вглядывается в толпу в поисках белобрысой макушки, той, что на полголовы выше других парней. Вон он, на дальнем краю поляны, пробивается сквозь стайку цветастых юбок – каждая норовит попасться на глаза Отцу деревни в преддверии той самой баллады.

Один не останется. Белянка заставила себя отвернуться. Нет. Уж ей-то точно нельзя сейчас попадаться ему на глаза. Ученицы ведуньи не должны танцевать под эту балладу. Но Ловкий и Ласка?..

Неторопливо Белянка подошла к реке. На душе плескалась муть, а песок под ногами сделался зыбким, ненадежным. Дурное предчувствие. Глаза пытливо всматривались в темноту на той стороне, за пастбищами и огородами. Уйти и брести сквозь ночь по колено в воде, переплыть реку, и… там, в той стороне, есть ответы? Поддержка?

– Вот ты где! – горячие ладони опустились на плечи.

Белянка вздрогнула, не в силах вдохнуть, не в силах поверить своим ушам. Веки обожгло слезами. Невыносимо медленно она развернулась, не в силах поверить глазам.

– Потанцуем? – просто, даже как-то буднично спросил Стрелок и улыбнулся – одними глазами, с легкой насмешкой, но не обидно, а бесконечно ласково.

Сердце Белянки стукнуло и замерло, губы дрогнули, распахнулись ресницы, мир перевернулся.

Чтобы удержаться на подгибающихся коленях, она ухватилась за его руку. Он вскинул брови и предложил ей вторую ладонь. Древний обряд обручения. Белянка чуть склонила голову набок, выдохнула и уверенно сжала свои холодные от страха пальцы.

Круг замкнулся.

Но это ничего еще не значит. Она не должна его целовать. Она должна пожелать ему удачного лета.

Первые аккорды баллады уже сплетались с ночной тишиной, шепотом реки, шорохом деревьев и треском сгорающих поленьев. Несколько мучительно прекрасных мгновений Стрелок пристально изучал ее. В огромных зрачках озорно плясали языки пламени. Его губы были сомкнуты в насмешливой полуулыбке, на шее пульсировала жилка.

Белянка боялась дышать.

Наконец он решительно повел ее в огненное кольцо костров. Голос Дождя дрожал везде и всюду, разливаясь над водой реки, поднимаясь над верхушками сосен, отражаясь от звезд.

Мелькали вихрем искры, слабели пальцы и закрывались глаза. Щека Белянки прижалась к неожиданно близкому плечу. Нежное дыхание коснулось волос, согрело душу. Тяжелые веки закрылись. И не осталось ничего – лишь пушистое солнышко у самого сердца.

Танец кружил сердца в едином ритме, и даже огонь искрился в такт скользящим шагам. Творилось таинство древнейшей магии. Великой, но доступной каждому. Первоисток тепла, первооснова жизни, связующая сила, что хранит целостность мира. Любовь.

Казалось, будто душа покинула тело, смешалась с искрами и поднялась вверх. Пары стремительно кружились между кострами, составляя волшебные узоры обряда. А у самых верхушек сосен плыла сумеречная звезда – покровительница влюбленных.

Смолкли струны лютни. Поляна загудела оживленными голосами. Белянка остановилась, отрешенно глядя на широкий ворот его рубахи. Нужно что-то ответить. Но как? Нельзя. Нельзя!

Стрелок наклонился к самому уху и прошептал:

– Музыка закончилась.

Пепельные волосы коснулись ее шеи.

Судорожно вздохнув, она кивнула, коротко взглянула на его губы, но не двинулась с места.

– Пожелаешь мне удачного лета? – Стрелок отстранился.

В глазах блеснуло удивление? Страх?

Как же хотелось его поцеловать! Но она не должна. Не должна.

– Пожелаю нам удачного лета, – она нерешительно шагнула вперед.

Слова застыли на его губах. Белянка поднялась на цыпочки и осторожно коснулась его щеки указательным пальцем.

– Прогуляемся вдоль реки? – предложил он.

Белянка чувствовала, как неловко ему – не так должны девушки отвечать на этот танец! Либо вежливый поклон, либо честный ответ и поцелуй. Но он принял ее правила и уверенно потянул прочь от шумной толпы, туда, где тихонько плескалась ночная вода.

Они шли по узкой полосе пляжа у кромки воды. Влажный песок щекотал босые ступни и пальцы ног. Ветерок трепал подол сарафана. Веселый напев летел над рекой, прятался в темноте подлеска.

Белянка обернулась. Две цепочки следов темнели в серебристых лучах луны, россыпью искр блестела вода. Сполохи костров подсвечивали крошечные листочки на тонких ветвях ив, и казалось, будто они облеплены золотистым пухом. Сырой запах земли и сладкая горечь дыма переполняли грудь, но голова кружилась не от этого.

Голова кружилась от тихого дыхания Стрелка, от тепла его ладони, крепко и нежно сжимающей ее руку, от шагов – в такт, от молчания – обо всем. И от слов, которых не придумать.

– Чего ты боишься? – нарушил хрупкое равновесие Стрелок.

Белянка прошла еще немного и остановилась.

Он смотрел открыто, без осуждения, и ждал, не отпуская ее руку. Ветер неторопливо пересыпал его скользкие волосы.

Она отвела взгляд и пожала плечами.

– Не молчи. Я должен знать, – его голос звучал вкрадчиво, мягко, но требовал ответа.

– Почему ты пригласил меня? – прошептала она.

Стрелок осторожно коснулся указательным пальцем ее подбородка и заставил посмотреть ему в глаза.

– Ты не хотела танцевать со мной?

– А хотел ли ты? – Белянка поняла, что просто не в состоянии вырваться из плена его взгляда.

Он рассмеялся до глубоких ямочек на щеках.

– Я пригласил тебя, потому что я хотел пригласить тебя.

– А как же Ласка?

– Ласка? – Он удивленно вскинул брови.

– Если бы Ловкий не опередил тебя, ты бы танцевал с ней?

Он зажмурился, помотал головой и спросил:

– С чего ты взяла?

С чего? Все так говорят.

Кто все? Ласка. И только Ласка!

Белянка усмехнулась собственной глупости и с трудом удержалась, чтобы не броситься ему на шею. Но перед глазами предстало строгое лицо тетушки Мухомор.

– Больше всего на свете я мечтала танцевать сегодня с тобой, – призналась она и тяжело вздохнула.

– Но? – продолжил за нее Стрелок.

– Но мы никогда не сможем быть вместе, – мрачно закончила она.

Он покачал головой:

– Все зависит только от нас.

– Но ученице ведуньи не положено…

– А чего хочешь ты?

Легкий вихрь пролетел над водой, брызнул в лицо и унесся в ночную высь, звеня сосновыми иглами.