Джозеф Дилейни - Месть Ведьмака

– Ты меня не убедил, парень.

Что мне еще оставалось? Выхода не было: пришлось рассказать ему всю правду.

– Моя мать была первой ламией, – признался я. – Она была матерью их всех.

Учитель несколько мгновений молча смотрел на меня. Затем повернулся, и, опустив голову, побрел прочь. Он почти дошел до калитки на дальнем краю поля, как вдруг остановился и торопливо зашагал назад.

– Похоже, сегодня день признаний, – тихо произнес он. – Давай вернемся в библиотеку!

Я встал, пропустил учителя первым через живую изгородь и, подняв с земли мешки, смиренно последовал за ним в чипенденский дом, где прошел в библиотеку.

Здесь мистер Грегори указал мне на мое обычное место – стоявший возле стола стул. Я сел, он же подошел к полупустым полкам и нашел нужную книгу. Я знал, что это будет за книга.

«Бестиарий».

В этой книге учитель написал главу. Кстати, сама книга была единственной уцелевшей во время пожара. Я знал ее почти слово в слово, так как это была важная и болезненная для меня тема. Положив книгу передо мной, учитель открыл ее на той самой странице, о которой я подумал. Заголовок гласил: «Ведьмы-ламии».

– Прочитай главу полностью, не вслух, разумеется, потому что я помню, что там написано. Просто хочу удостовериться, понимаешь ли ты, что именно говоришь о своей матери.

Чувствуя себя все более и более подавленным, я молча прочел всю главу.

Первая ламия была могущественной колдуньей небывалой красоты.

Она любила Зевса, главного из древних богов, который уже был мужем богини Геры. Ламия неблагоразумно родила от Зевса детей. Узнав об этом, ревнивая Гера умертвила их всех, кроме одного. Обезумевшая от горя Ламия стала убивать всех детей, какие только встречались на ее пути. Вскоре реки стали красными от детской крови. Воздух сотрясали крики обезумевших родителей. Наконец боги наказали ее тем, что изменили ее тело – нижняя часть туловища стала гибкой и чешуйчатой, как у змеи.

Тогда она обратила свое внимание на молодых мужчин. Он звала их из чащи леса, показывая им из-за кустов лишь свое прекрасное лицо и плечи. Заманив свою жертву в лес, она крепко обвивала его нижней частью туловища, сдавливая так, что юноша не мог дышать. Сама же она припадала ртом к горлу несчастного и сосала из него кровь до тех пор, пока не выпивала всю до последней капли.

Позднее у Ламии был любовник по имени Хемог – похожее на паука существо, обитавшее в глубоких расщелинах земли. Она родила ему тройню, девочек, и это были первые ведьмы-ламии. На их тринадцатый день рождения они поссорились с матерью и после ужасной драки оторвали ей конечности, а тело разодрали на куски и скормили каждую частичку ее плоти, включая сердце, стае диких кабанов.

Три ведьмы-ламии достигли взрослых лет и наводили ужас на всю страну. Все три были долгожительницами и посредством партеногенеза, для чего не требовался отец, произвели на свет нескольких детей. За долгие века ведьмы-ламии эволюционировали, и производство на свет потомства…

– Ты уже прочел третий абзац? – прервал мое чтение Ведьмак.

Я кивнул.

– Тогда достаточно, – сказал он. – Жуткая история, правда? Но согласно ей, Ламия была убита собственными детьми.

– А вот это неправда. Да, она поссорилась с дочерьми, но они не убивали ее. Вы сами когда-то говорили, что не всему в вашем «Бестиарии» можно верить и кое-что не соответствует действительности. Мы же вносим в книгу поправки и примечания, разве не так?

– Согласен, – кивнул учитель. – Откуда тебе это известно, парень?

– Мама сама рассказала мне, когда мы были в Греции. После всех совершенных злодеяний она раскаялась и начала бороться против Тьмы. Ее величайшее желание – уничтожить дьявола, но вы должны понимать: она не обычная женщина. Большую часть жизни она была ламией и поэтому беспощадна. Мама пожертвовала собой, чтобы убить Ордин. Она любит меня, но если бы было необходимо, то и меня попросила бы сделать то же самое. И она готова принести в жертву Алису. Готова на все, лишь бы уничтожить Врага. Она ждет от меня, что я проведу этот кровавый ритуал.

Интересно, хватило ли бы мне храбрости пожертвовать собой, если бы мама попросила меня об этом? Был бы я таким же храбрым, как Алиса?

– Несмотря на все твои слова, мне с трудом в это верится, – сказал учитель. – Я доверяю инстинктам. Женщина, которую я тогда встретил, не могла бы просить тебя о таком.

– Мама готова на все, чтобы уничтожить Врага. Она хочет, чтобы я пожертвовал Алисой. На самом деле она не та, кого вы знали. Вот и все.

– Давай, парень, останемся каждый при своем мнении, хотя это мало что меняет. Ты не можешь провести этот ритуал. Поэтому нам нужен другой план. Так что давай серьезно подумаем и попытаемся найти иной способ.

Я кивнул: нужно попытаться, хотя надежды на успех у меня почти не было. Разве я смогу сделать все лучше, чем мама, которая так много прожила и так много знала?

На следующее утро, сразу после рассвета, я отправился на то место в западном саду, которое мы использовали для учебных занятий. Там стояло засохшее дерево – на нем было удобно отрабатывать приемы владения посохом, – а также столб, на который я обычно набрасывал свою серебряную цепь. Помню, как мне впервые удалось успешно метнуть ее целых сто раз.

Учитель предостерегал меня от самоуспокоения, подчеркивая, что ни одна ведьма не станет ради меня стоять спокойно. И я учился бросать цепь на бегу и с самых разных позиций.

И хотя я научился владеть посохом и цепью, я все равно практиковался три раза в неделю, постоянно оттачивая навыки. До последнего времени учитель делал то же самое, но несколько месяцев назад прекратил. Я удивился, увидев, как он работает посохом, используя мертвое дерево. Он снова и снова с яростью вонзал острие в сухую древесину. По его лбу струился пот, и он тяжело дышал.

Степень его сосредоточенности была так велика, что я пару минут молча и незаметно наблюдал за его действиями. Наконец он отступил назад, огляделся по сторонам и как будто только что заметил мое присутствие.

– Ну что ж, парень, на сегодня, пожалуй, хватит, во всяком случае для меня. Теперь твоя очередь немного попотеть. А мне пора в дом. Увидимся за завтраком. Надо еще кое о чем поговорить.

С этими словами, даже не отдышавшись, он скрылся среди деревьев. Я же занялся обычными упражнениями. Спустя примерно час я той же тропой, что и он, вернулся в дом, размышляя, о чем будет наш разговор.