Джо Аберкромби - Последний довод королей

– Что-то я тебя не припомню, – ответил наконец Логен.

Красная Шапка пожал плечами.

– Неудивительно. Я сражался за Старика Йоля и довольно давно. Славный был человек этот Йоль, достойный уважения.

– Точно, – согласился Логен, не ослабляя бдительности.

– Правда, когда он вернулся в грязь, я прибился к Щуплому.

– Даже когда мы с Щуплым бились на одной стороне, я его в глаза не видывал.

– Если честно, я тоже. Тот еще ублюдок. Раздувается что твоя жаба от гордости, хотя битвы за него выигрывал Бетод. Мне Щуплый не нравился. Знаешь когда я переметнулся? Когда услышал, что Тридуба здесь. – Шапка шмыгнул носом и глянул себе под ноги. – Кому-то уже пора что-то сделать с этим драным Ужасающим.

– Мне так и говорили. – Логен много слышал об Ужасающем, много и ничего хорошего. Впрочем, даже мирные слова не усыпили в нем бдительность.

– Да и Ищейка – вождь что надо. Один из лучших, под кем я ходил. Свое дело он знает, очень осторожный. Все продумывает.

– Да, всегда продумывает.

– Как полагаешь, Бетод клюнет на приманку?

Логен не сводил глаз с Красной Шапки.

– Может, клюнет, может, нет. Пока он на пороге не встанет и не постучится к нам – так и не скажешь.

– А Союз свое слово сдержит?

– Почему нет? Берр знает, за что взялся, да и этот его парень, Свирепый, тоже не промах. Так мне кажется. Сказали, что явятся на бой – значит, думаю, явятся. От нас мало что зависит.

Смахнув пот со лба, Красная Шапка прищурился и посмотрел в сторону чащи.

– Похоже, ты прав. А вообще, я только и хотел сказать, что бился под Иневардом. Сражался на другой стороне, но видел, как ты дерешься, и старался держаться от тебя подальше, вот так вот. – Покачав головой, он снова улыбнулся. – Никогда – ни до, ни после – не видел бойцов лучше тебя. Короче, что сказать-то хочу: рад, что ты с нами. На самом деле рад.

– Серьезно? – Логен сощурился. – Ну что ж, славно.

Красная Шапка кивнул.

– Ага, вроде все сказал. Увидимся в бою, да?

– Да, в бою. – Логен проследил, как Красная Шапка возвращается в строй, но даже когда тот скрылся за деревьями, не сумел заставить себя разжать пальцы и выпустить рукоять ножа. Не хотелось ослаблять бдительность.

Логен как будто стал забывать, на что похож Север, или убедительно внушил себе это. Теперь он видел, как сильно ошибся. Много лет назад Логен сам устроил себе ловушку и попался в нее, сам выковал – звено за звеном – проклятые тяжелые цепи и надел их на себя. Ему предлагали – причем незаслуженно – шанс освободиться, да только он, дурак такой, взял и вернулся. И сейчас дело попахивало очень скверно.

Он чуть ли не шкурой ощущал приближение смерти, это бремя лежало на нем, точно тень от скалы. С каждым словом, шагом и даже простой мыслью Логен как будто приближал свою гибель. Он впитывал ее по капле с каждым глотком. Сгорбившись, Логен посмотрел себе под ноги, на полосы света, что лежали поперек стоп. Зря он отпустил Ферро, надо было держаться за нее, как ребенок цепляется за юбку матери. Часто ли в жизни ему выпадало хоть что-то доброе? И вот он отверг один из подарков судьбы, лишь бы вернуться и расплатиться по долгам. Облизнув зубы, Логен сплюнул на землю густую слюну. Он же это знал. Месть на самом деле не будет ни простой, ни даже вполовину сладкой, как мысли о ней.

– Спорю, ты жалеешь, что вернулся, а?

Логен резко поднял голову, выхватил нож и собирался уже ударить, когда понял, что над ним стоит Тул. Он убрал нож, освобождая обе руки.

– Знаешь, есть такая мыслишка.

Грозовая Туча опустился рядом на корточки.

– Порой меня тяготит собственное имя. Боюсь представить, как может тяготить тебя твое.

– Да уж, груз немалый.

– Немалый. – Тул посмотрел, как его люди продвигаются гуськом по пыльной тропе. – Из-за них не переживай, они к тебе привыкнут. Если же пойдет плохо – всегда можешь положиться на улыбку Черного Доу…

– И то верно, – осклабился Логен. – Улыбка у него что надо. Весь мир освещает.

– Она – что солнце, которое выглядывает из-за облаков. – Присев на соседний валун, Тул откупорил флягу и протянул ее Логену. – Прости.

– За что?

– Мы не бросились на поиски, когда ты свалился с обрыва. Думали, ты мертв.

– Не то чтобы я осерчал на вас, парни. Я и сам был уверен, что мне крышка. На самом деле это мне надо было идти искать вас.

– Ладно, все виноваты. Но ты, смотрю, наконец усвоил урок: ни на что не надеяться. Жизнь если чему и учит, так ждать только худшего.

– Думаю, надо смотреть правде в глаза.

– Это ты умеешь. В конце концов все обернулось не так уж и плохо. Ты снова с нами.

– С вами, да. – Логен тяжело вздохнул. – Вернулся к войне, дрянной жрачке и ползаю на брюхе по лесу.

– Лес, – фыркнул Тул и тут же расплылся в широкой улыбке. – И что меня в него тянет?

Логен отпил глоток из фляги и вернул ее Тулу. Тот тоже приложился к горлышку. Затем оба посидели немного в молчании.

– Веришь, нет, но я не просил этого, Тул.

– Никто не просил, уж такова наша судьба. Хотя это не значит, что мы этого не заслужили, да? – Тул хлопнул широкой ладонью Логена по плечу. – Захочешь поговорить – я всегда рядом.

Логен смотрел ему в спину. Хороший человек Грозовая Туча. Тот, кому можно довериться. Таких мало осталось. Тул, Молчун и Ищейка. И Черный Доу, по-своему, тоже. В сердце Логена даже затеплилась искра надежды. Он почти порадовался, что вернулся на Север, но тут взглянул на строй солдат и заметил Трясучку – тот смотрел прямо на него. Логен с радостью бы отвернулся, однако Девять Смертей отворачиваться не привык. Поэтому он сидел на валуне, и они смотрели друг на друга. Логен чувствовал, как поднимается желчь, пока наконец Трясучка не скрылся в деревьях. Логен покачал головой и, снова облизнув зубы, сплюнул на землю.

Отец говаривал: лишних ножей не бывает… если только их не направляют на тебя люди, которым ты не по вкусу.

Тук-тук.

– Не сейчас! – прорычал полковник Глокта. – У меня дел невпроворот!

Рабочий стол буквально прогибался под тяжестью бумаг: тысячи признаний, которые следовало подписать. Кончик пера сточился и был мягок как масло, так что выполненные красными чернилами подписи Глокты больше смахивали на кровавые брызги.

– Проклятье! – прокричал он, локтем задев бутылек с чернилами. По столу, впитываясь в стопки пергамента и стекая на пол – кап-кап-кап, – расползалась красная лужа.

– Будет тебе еще время подписать признания. Гораздо больше времени.

Полковник нахмурился. Воздух в кабинете заметно похолодел.

– Снова ты! Как всегда некстати!

– Значит, помнишь меня?

– Мне кажется… – В углу стояла женщина, однако Глокта не мог разглядеть ее лица. Никак не мог припомнить, откуда он ее знает.