Александра Лисина - Темный эльф. Владыка

Линнувиэль, не отрываясь от птичьей ножки, согласно кивнул.

– Надо же… и правда. Вон как за ушами трещит. Скоро кролика перегонишь по хрусту. Капустки не желаешь? А морковки? Говорят, помогает сточить слишком длинные зубы.

– От кролика слышу, – невозмутимо отозвался эльф, сосредоточенно жуя. – А морковку сам грызи, если хочешь. Что же касается зубов, то я знаю более простой способ избавить тебя от неудобства – всего один удар, и на десяток сразу станет меньше. Оказать услугу?

Шранк тихо присвистнул от двери.

– Что-то ты больно наглый сегодня! Никак выспался? Кошмары больше не тревожили?

– Нет.

– Видать, крепко по башке приложило… совсем на себя не похож, – покачал головой Страж и вопросительно взглянул на спустившегося на голос друга. – Таррэн, ты что с ним сделал? Погляди! Жрет, как клювохвост [3] Хищная птица, коренной обитатель Проклятого леса. в брачный период, куски глотает почти не жуя, а уж хамит не хуже нашего Белика!

Темный эльф предупреждающе сузил глаза, молча советуя болтуну заткнуться, но опоздал: хранитель неожиданно нахмурился и оторвался от еды, напрочь позабыв про зажатую в руке кость.

– Белик? – переспросил он, отчего присутствующие дружно напряглись. – А где он, кстати?

– Спит, – ровно ответил Таррэн, незаметно показывая говорливому смертному кулак.

– Так долго?

– С ним иногда бывает. Шранк, ты принес, что я просил?

– Ага, – покладисто кивнул воевода, скидывая мешок. – Одежду сами смотрите – я ж на глаз брал, но думаю, что подойдет. С обувью тоже порядок, а вот пояс по размеру найти не смог – у Бе… нашего малыша слишком узкая талия. Надо или на заказ шить, или подрезать.

– Ничего, не впервой. Подрежу.

– Тогда держи. – Воевода приподнял увесистый баул и швырнул на второй этаж, где Таррэн ловко его подхватил. – Ты бы перекусил, что ли?

Темный эльф молча покачал головой и развернулся, явно собираясь вернуться в свою комнату.

– Малышу это не понравится, – тихо предостерег его Шранк. – Ты уже четвертые сутки на ногах.

– Вот именно.

– Все равно поешь, – настойчиво повторил воевода, за что темные кинули на него исполненные благодарности взгляды. Они тоже тревожились за своего лорда. – От тебя и так скоро одна тень останется – длинная, тощая и с большими ушами.

Таррэн снова отрицательно качнул головой, и Линнувиэль вдруг нахмурился, только сейчас подметив, что повелитель не просто бледен, а буквально с ног валится от усталости. Черты его лица заострились, будто он тратил бесценную силу куда-то на сторону, не успевая восполнять резервы. Под глазами залегли глубокие тени, губы были упрямо поджаты, но зеленые радужки горели знакомым упорством. Правда, и тревоги в них было немало.

Таррэн отмахнутся от снова раскрывшего рот воеводы, а затем ушел, плотно прикрыв за собой дверь.

– В чем дело? – непонимающе обернулся к Шранку Линнувиэль.

– Хоть ты не лезь, ушастый! – неожиданно огрызнулся Страж. – Если бы не твоя дурость…

Он сплюнул и ушел обратно во двор, едва не хлопнув напоследок дверью. Но вовремя вспомнил, что наверху слишком долго не приходит в себя вожак, и сдержался. Нет уж, Белку лучше не трогать, не будить до срока, пока не восстановится. Он прекрасно знал некоторые особенности ее организма. Однако Таррэн не зря тревожился, ни на шаг не отходил от ее постели: за тридцать лет, что она руководила стаей, еще ни разу не было, чтобы периоды сна длились больше трех дней. Никогда, даже если ее раны были очень тяжелы. А тут из-за какого-то остроухого уже четвертые сутки ни намека на пробуждение. Ни-че-гошеньки. Кажется, она перенапряглась, слишком много сил потратив на дрянную эльфийскую песнь, и ушастый повелитель извелся, страшась оставить ее одну даже на миг. Вон до чего дошел – от сна отказался, старательно прислушивается к узам, но они, видно, молчат, иначе не скрипел бы он так зубами. Без конца считал редкие вдохи и выдохи, скрупулезно вымерял паузы между ними и каждый раз с замиранием ждал: а не окажется ли какой-то из них последним? Так уже было однажды, и тогда он едва успел. А сейчас снова этот ненормальный ритм, заставляющий кусать губы в ожидании самого страшного.

Линнувиэль плавно свел брови к переносице и обернулся к сородичам:

– Сартас, что происходит?

– Со своими делами сперва разберись, – неприветливо буркнул тот. – А потом в чужие лезь.

– Я в порядке, – нетерпеливо бросил хранитель, чувствуя стремительно нарастающее беспокойство. – Что с Беликом?

– Это не наше дело.

– Что случилось с Беликом? – раздельно процедил Линнувиэль, с каждой секундой тревожась все больше. – Корвин! Маликон!

Перворожденные угрюмо промолчали, и вот тогда он окончательно разозлился. Зеленые глаза хранителя хищно сузились и загорелись, сильные пальцы намертво вцепились в стол. Под ними немедленно задымилась столешница, в воздухе ощутимо запахло гарью, а еще через миг по таверне поплыла первая струйка дыма, несущая с собой отчетливый привкус паленой древесины.

Атталис попятился, не отрывая беспокойного взгляда от взбешенного мага, готового в любой миг полыхнуть, как сарай с сухим сеном. Если сорвется, то треть человеческого города окажется в руинах, а от просторной таверны останется лишь глубокая, дочерна выжженная изнутри и покрытая жирной копотью воронка. Хоть хранитель и младший, но силушки у него будет поболе, чем у всех равных, вместе взятых.

Темные отступили, запоздало вспомнив, с кем имеют дело.

– Итак? – зловеще улыбнулся Линнувиэль, сминая пальцами прочное дерево, как простую бумагу. – Я услышу наконец ответ на вопрос?

– Белик спит, – нервно повторил Корвин, опасливо следя за ползущей к его сапогу огненно-зеленой змейкой, и на всякий случай напомнил: – Тебе нельзя пользоваться магией!

– Это уже моя забота. Так почему малыш все еще спит, хотя мне помнится, что время для сна давно уже прошло?

– Мы не знаем. Лорд Торриэль не соизволил объяснить, – попятился Маликон сразу от двух злобно шипящих «змей». – Белик что-то сделал, когда ты умирал, сумел вернуть через песнь и… хватит! Перестань! Я не знаю подробностей! Потом он ушел, и никто не знает, что случилось! Мы с тобой занимались, чтоб не сгорел, как свечка! А Белика Шранк нашел только через полчаса, когда выяснилось, что у него кровь носом пошла! Вот с тех пор пацан в себя и не приходит, а лорд Торриэль с ним сидит почти безвылазно! Теперь доволен?!

Линнувиэль замер, не замечая, как зеленоватый огонь упорно поднимается по одежде, не причиняя ей вреда, а потом все быстрее расползается по округе, жадно пожирая то, до чего мог дотянуться, – деревянную лавку, стол, глиняные миски, чужие добротные сапоги… Корвин с проклятием отпрянул, стряхивая с себя изумрудные искры. Аззар побледнел, остро жалея, что когда-то насмехался над молодым магом. Атталис благоразумно отступил к двери, а Сартас прикусил губу, лихорадочно раздумывая, как угомонить вспыльчивого потомка Изиара. В то время как Маликон вдруг подумал, на что же тогда способен молодой лорд, если его дальний родственник в силах уничтожить половину ни в чем не повинной Борревы.