Владимир Ильин - Напряжение. Коронный разряд

После ряда важных событий в моей жизни я выяснил, что мое желание называть его дедом совпадает с реальностью, данной от рождения. То, что он может быть частью довольно известной фамилии, не тревожило – ведь в цепочке родства той семьи больше тысячи человек, и она точно не обеднеет, если дед станет частью нашей.

Узнал же я, кто он на самом деле, тремя месяцами позже, после его стремительного отъезда «по делам». Узнал из новостной передачи.

Надо сказать, деду очень шел строгий костюм с серебряным шитьем, мрачным алым гербом у сердца и тяжелой золотой цепью на груди. Пожать руку старому князю Юсупову, «вернувшемуся из долгого путешествия», выстроилась целая очередь из желающих, умудряясь даже при солидном росте заглядывать снизу вверх в глаза не самому высокому человеку в поисках его внимания и милости. А говорили, что он погиб давным-давно…

Передачу в нашем доме смотрел не я один.

Этим же вечером все его вещи в доме были собраны отцом и высланы в ближайшее представительство Юсуповых, вместе с запиской о расторжении контракта, тщательно подсчитанной суммой полагающихся отступных и требованием никогда более не появляться на пороге нашего дома.

Моя нынешняя семья стала таковой пять лет назад. Хорошая семья из папы Михаила, отличного мастера-ювелира и великого сердца человека; веселых и никогда не унывающих сестер-близняшек Тони и Кати, начинающих аналитиков и автокаскадеров; самого лучшего на свете брата Федора, настоящего и будущего гения артефакторики. Одновременно с этим моя семья очень скромна и вовсе не требует от мира чего-то особенного. Счастье для них – просто в том, чтобы не падали с неба снаряды, а соседние дома не горели в огне. Нет семьи более жизнерадостной и веселой, чем мои новые родичи.

Пять лет и два месяца назад те снаряды, которых боится Федор, которые снятся по ночам сестрам и которые разрушили старый дом отца, посылались по приказу князей Юсуповых.

Только вот в те времена «могиле» деда уже было два десятка лет, и никакие новостные издания, даже самые желтые, не сомневались в его смерти от старости. Выходит, не было его вины в той войне? Семья считала иначе, а я теперь – часть семьи.

На следующий день дед стоял у калитки за воротами, не замечая льющегося с небес дождя и заходящейся громом грозы. В том же самом костюме, виденном по телевидению, перед черным лимузином с распахнутой задней дверцей, он требовал от отца меня. Было не похоже, что просто поговорить.

Папа Михаил тоже стоял под дождем, по нашу сторону забора, и, чуть наклонив голову, звучно поцокивал тяжелыми зачарованными перстнями на пальцах. Он уже успел ему отказать.

Между ними, на металле ограды, был охранный знак княжества Шуйских – предупреждение, что никто не смеет угрожать этому дому без риска вызвать гнев хозяина окрестных земель. За спиной отца, над дверью, тускло смотрелась охранная калита Древичей – символ защиты дома могучим и закрытым воинским объединением. Для кого-то иного – знаки судьбы, достойные того, чтобы развернуться и молча уйти. Но дед – не из их числа.

– Уходи. – Для этого слова мне все же пришлось выйти из дома ему навстречу.

Дождь быстро пропитал рубашку и брюки, растрепал прическу и закапал с подбородка. Я стоял рядом с отцом, глядя на обретенного было, но навсегда потерянного деда.

– Пойдем со мной, – надавил Юсупов голосом и протянул ко мне руку. – Я отведу тебя к отцу, матери и сестре.

Я отрицательно повел головой. Потому что семья – она тут. Даже дед – и тот мог бы стать настоящим дедом, принятым в семью. Но для этого ему не следовало возвращать старую фамилию.

Небеса вспыхнули сетками молний и взревели громом гнева человека, стоящего напротив.

– Тогда я заберу тебя сам, – принял он решение и шагнул вперед.

Второй шаг он сделал по ярко освещенной солнцем траве. Даже шагнул третий, до того, как остановиться и недоуменно посмотреть в небеса над собой.

Там, где быстро расходились в стороны грозовые тучи, ведомые моей волей.

– Навсегда уходи, – отвернулся я от него и, бережно взяв отца за руку выше запястья, повел его обратно домой.

Когда мы уже дошли до калитки, позади хлопнула дверь лимузина, а шелест колес обозначил разворот машины.

Пять лет с тех пор прошло. Забыл ли дед про меня? Как видите, вспоминает иногда.

Авто лихо забралось на бордюр и подкатило к главному входу. К машине тут же метнулся мужчина лет тридцати, с видом озабоченным и обрадованным, будто все его проблемы сейчас же будут решены. На его белой рубашке красовался бейджик с эмблемой аэропорта и неопределенной должностью «Старший супервизор» чуть ниже имени «Семен».

Дверь «опеля» с моей стороны попытались вежливо открыть и недоуменно посмотрели через окно, когда это не получилось.

– Медведь, блин, – проворчал я, тоже предприняв попытку распахнуть створку.

Заклинило, и тут явно замешана тяжелая рука моего товарища. Пришлось выбираться с другой стороны и смотреть на ненатурально-счастливую улыбку встречающего, в глазах которого уже было некое сомнение. Потому что спасение редко приезжает на потрепанном «опеле».

– Максим Михайлович? Очень рад, – заключил он мою ладонь в две своих и энергично пожал. – «Гость» – на втором этаже терминала; я вас лично провожу до эскалатора. – Он открыл дверь и выжидающе посмотрел на меня.

Я же не торопился и внимательно осмотрел лица всех «встречающих» со стороны Шуйских, заглянул в окна их машин и неспешным шагом вернулся обратно. Никого из главных семей рода. Свита Артема, все до единого – охранение, консультанты, солдаты.

Остановился напротив Семена и приподнял бровь, ожидая комментариев.

Тот изрядно занервничал и упустил дверь в терминал, тут же распахнув ее вновь.

– Они же не внутри, верно? – И речь тут совсем не о гостях.

– До прибытия Старших рода сорок минут, – посмотрел он нервно на наручные часы.

– Значит, не будем медлить, – вздохнул я и обернулся к нашей машине. – Тоня, езжай-ка ты обратно, – посмотрел я на иссиня-черное небо над головой, в которое успела превратиться непогода с легким дождем.

– Что-то не так? – тревожно спросила она, заводя таки мотор.

– Все будет нормально, – с улыбкой попрощался я и зашагал внутрь терминала.

Перед Артемом надо будет извиниться. Может, даже ящик меда заказать, или что там ему нравится. Через сорок минут тут будет война – и будет она вне зависимости от того, есть я тут или нет. Потому что таков ответ, когда на твою землю приходит чужак и не подчиняется твоим законам. Тут не до денег и возможного ущерба.

Но шанс поговорить друг мне подарил. Звонил, уговаривал, нашел в городе и приехал ко мне сам. Нужен ли он мне, этот шанс? С моего места не очевидно, но рядом с троном Шуйских вид гораздо лучше.