Джей Кристофф - Годсгрейв

…Почти ребенок?

«Дочери, а я кто?»

Мия знала, что должна возвращаться к своим делам. Донна была наверху, карта – в пути, а ей требовалось прикончить первую и украсть вторую до утра. Но было в этой девочке что-то такое… Просто одна из дюжины, работающих в этих стенах. Какова вероятность, что Мия сама не оказалась бы в подобном месте, если бы ее не нашел Меркурио? Если бы ее жизнь сложилась немного иначе?

Мия знала, что это мягкосердечие. Что она должна быть сталью. И все же…

– Сколько тебе лет? – спросила она.

– Четырнадцать, – ответила служанка.

Мия покачала головой.

– Ты этого хочешь?

Та часто заморгала.

– Чего?

– Это то, о чем ты мечтала? – продолжила Клинок. – Когда была младше?

– Я… – ее взгляд уперся в меч на ремне Мии. В голосе появились невеселые нотки самоиронии: – Я молилась Аа, чтобы он сделал меня принцессой.

Мия улыбнулась.

– Ни одна из нас не станет принцессой, милая.

– Нет, – коротко ответила девочка.

В комнате, словно утренний туман, повисло молчание. Мия просто смотрела на служанку, как всегда, позволяя тишине задать вопрос за себя.

– Лошади, – наконец ответила девочка, натянув платье на груди повыше. – Я мечтала работать с лошадьми. Может, думала о маленьком торговом фургоне. О чем-то простом.

– Звучит неплохо.

– У меня был бы черный жеребец по кличке Оникс. И белая кобыла Жемчужина. И мы бы мчали навстречу ветру, и никто бы нас не остановил.

– Так почему ты не исполнила свою мечту?

Девочка обвела взглядом комнату в борделе. В ее глазах погасли огоньки, и она беспомощно пожала плечами.

– Выбора не было.

– Ты могла бы выбрать мешки на их поясах, – Мия показала на костеродный квартет на кровати. – Драгоценности на их шеях. Я знаю мужчину по имени Меркурио, который живет в некрополе. Если скажешь, что тебя послала Мия, он поможет тебе обустроиться. Возможно, там, где есть лошади. Там, где ты хотела бы быть.

Взгляд на дверь. Страх в подведенных глазах.

– Меня поймают.

– Нет, если ты быстрая. Если ты умная.

За окном прогремел гром.

– К сожалению, нет, – ответила девочка.

– Это в тебе говорит Страх. Никогда его не слушай. Страх – трус.

Она осмотрела Мию сверху донизу и покачала головой.

– Я не такая, как ты.

Девушка увидела свое отражение в глазах служанки, когда небо вновь расколола молния. Мертвенно-бледная кожа. Могильная кость на поясе. Тени в глазах.

– Вряд ли ты хочешь стать такой, как я, – ответила она. – Но я сомневаюсь, – Мия протянула руку и развязала ленты золотой маски, – что это то, кем хотела бы быть ТЫ.

Лицо за маской оказалось истощенным. На губе заживала старая рана. Красивые глаза выглядели усталыми.

– Но это твой выбор. Всегда только твой.

Девочка перевела взгляд на черниломанов. Снова на Мию.

– И много их наверху? – спросила ассасин.

Служанка кивнула. Облизала разбитые губы.

– Худшие из них.

– Этим вечером сюда должны доставить пакет. Тебе что-нибудь об этом известно?

Девочка покачала головой.

– Мне мало что рассказывают.

Мия посмотрела на хрустальные кубки, графин и серебряный поднос. На девочку с усталыми глазами. Та, в свою очередь, смотрела на мешочек, валявшийся в куче разбросанной одежды черниломанов. На золотое кольцо на пальце одного из них.

– Как тебя зовут? – спросила Мия.

Девочка моргнула. Вновь взглянула на нее.

– Белль.

– Можешь оказать мне услугу, Белль?

В ее глазах мелькнула настороженность.

– Какую услугу?

Мия медленно обошла ее кругом. И кивнула.

– Можешь мне одолжить это платье?

Мию и Маттео увели с арены два стража в латах и плащах с символом семьи Рем. Глядя на сокола на их груди, Мия ощутила, как нарастает неприятное чувство в ее животе. Сидоний, хромая, вышел из лазарета в задней части крепости. После драки с Мией мужчине зафиксировали нос деревянной шиной и наложили швы на лоб. Девочка по имени Личинка вышла следом, подошла к крупному мастифу и позволила ему слизать кровь Сидония с ее пальцев. Она посмотрела на Мию и вновь скромно улыбнулась.

Мия не знала, как относиться к этой девчонке, и, несмотря на горечь поражения от руки экзекутора, улыбнулась в ответ.

Стражи подобрали Сидония, и новобранцев повели к огромным двустворчатым дверям в задней части крепости. Там их встретила худая женщина с длинными седыми волосами и тремя кольцами на щеке. Ей было около пятидесяти, и она держалась почти как королева. Ее тело облегало струящееся платье из дорогого красного шелка, а шею опоясывал серебряный торквес, как у Фуриана.

– Я Антея, мажордом этого дома, – сказала она. – Управляющая хозяйством домины. Вы будете называть меня магистра. Прежде чем запереть на неночь, вам дадут помыться и накормят. Если у вас есть ко мне вопросы, можете задавать их.

Сидоний потер рукой окровавленный подбородок и смерил женщину взглядом.

– А вы потрете мне спинку, донна?

Магистра покосилась на стражей. Мужчины достали деревянные дубинки и выбили из Сидония дерьмо прямо в холле. Мия закатила глаза, гадая, как этот итреец может быть таким тупым. После хорошей взбучки – уже второй за перемену – Сидоний лежал на плиточном полу в брызгах собственной крови.

– Это н-нет… как я понял?..

– Не путай меня с обычной служанкой, щенок, – сказала магистра; ее темные глаза вперились в надпись «ТРУС», выжженную на его груди. – Я знаю нашу домину с тех пор, как она была ребенком, и в ее отсутствие я – глава этого дома. А теперь хватит пачкать мой пол и следуй за мной.

Сидоний поднялся на дрожащих ногах, его лоб и губы кровоточили. Мия наблюдала за магистрой уголком глаза. Женщина напоминала мажордома ее отца – лиизианца по имени Андриано, – который управлял этим домом, когда на стенах еще развевался герб семьи Корвере. Он тоже был рабом, но вел себя как свободный человек. Антея, похоже, была сделана из того же материала.

«Как говорится, чем больше перемен…»

– Можно вопрос, магистра? – спросила Мия.

Антея оглянулась и пристально на нее посмотрела, прежде чем ответить:

– Задавай.

– Я видела соколов на стенах во дворе. – Мия скривилась, массируя ушибленные ребра. – Но разве наша домина не из семьи Леонида?

– Сокол – символ Марка Рема, – кивнула женщина. – Да благословит и сохранит его Аа. Это был его дом, полученный в награду за службу республике после Восстания Царетворцев. Ныне он отправился на вечный покой у Очага, и замок перешел во владения его вдовы, твоей новой домины.

Неприятное ощущение в животе Мии достигло самых пят.

«Я так и знала, мать вашу!»

Мия понятия не имела, где сейчас Мистер Добряк, но почти слышала его упрек у себя в ушах. Она не только проворонила место в желанной коллегии, но еще и попала в рабство к жене судьи, которого сама же и убила . С каждой новой переменой ее замысел все ниже и ниже спускался по канализационной трубе…