Астрид Шольте - Четыре мертвые королевы

– Сейф синхронизирован с мыслями владельца и откроется только по его желанию, – объяснил гонец.

– Макель ни за что его не откроет, – сказала я.

Где же он пропадает?

– Сейф сделан с использованием тех же микроорганизмов, что и мой костюм. Они наделены сознанием, – продолжил гонец, как будто меня не слышал.

– Все это чрезвычайно интересно, – махнула я рукой в сторону стены, – но совершенно бесполезно. Как ты сказал, я воровка, а не гипнотизер, и вводить в транс всякие там сейфы я не умею.

Секундочку! Не умею, но от меня этого и не требуется.

– Дай сюда дестабилизатор.

– Нет, – сказал гонец, глядя на меня как на умалишенную.

– Я могу открыть сейф, – объявила я, подбоченившись. Хотя ничего подобного, конечно же, делать не собиралась. Заполучив дестабилизатор, я огрею током его самого.

Гонец посмотрел на сейф, затем на прибор у себя в руке и ахнул. А он не такой кретин, как можно подумать при взгляде на его каменную физиономию. Он снял шляпу и пробежал пальцами по черным кудрям.

– Не могла бы ты отойти?

– Ну, раз уж ты такой вежливый…

Он приставил дестабилизатор к стене и нажал на маленькую кнопочку в нижней части прибора. Мелькнула полоска ярко-голубого света, и кирпичная кладка исчезла. Микроорганизмы были в отключке.

Я так увлеклась, что совсем забыла, где нахожусь. Меня вовсе не заботило, что вот-вот вернется Макель и застанет нас на месте преступления.

Теперь в стене зияла огромная дыра. Я прищурилась. Раньше тайник не был таким большим. Должно быть, Макель отвел под него часть соседней комнаты – собственной спальни. Почему он ничего мне не сказал? Сколько еще у него от меня секретов?

Гонец включил встроенный фонарик, и в круге света мы разглядели уставленную полками нишу. На ближних полках почти ничего не было, поэтому футляр сразу бросался в глаза.

Стоило гонцу потянуться за чипами, как я бросилась вперед и схватила их.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Забочусь о своей безопасности. – Я вышла из сейфа, не отводя взгляда от дестабилизатора. – Давай меняться: ты мне дестабилизатор, а я тебе чипы.

Ну же, давай.

Гонец сделал шаг вперед и застыл на месте, уставившись на дверь. Я обреченно повернулась.

– Привет, котик.

На пороге стоял Макель с револьвером в руке.

Гонец направил на него дестабилизатор, но на таком расстоянии от него не было прока. Некоторые модели стреляли дротиками, но этот карманный приборчик явно был не из их числа.

– Макель! – с облегчением воскликнула я. – Слава всевышним королевам! Этот эониец грозился обездвижить меня, если я не отдам футляр.

Не опуская револьвер, Макель пересек комнату и остановился у стола.

– Вот как?

Я нахмурилась. Его ледяной тон сбивал с толку. Уж не подумал ли он, что я его предала?

– Ну да, – нетерпеливо ответила я, и гонец бросил на меня неожиданно сердитый для эонийца взгляд.

– Кира, котик, – протянул Макель. – Мой самый смелый, мой самый одаренный… мой лучший карманник. – Карманник , не друг. Я не до конца понимала, к чему он ведет, поэтому слушала молча. А еще меня пугал недобрый блеск в его глазах. – И моя лучшая лгунья. – Он усмехнулся. – Я прекрасно тебя обучил.

И тут я заметила, что револьвер наставлен на меня.

– Ты о чем? – спросила я. – Ты же меня знаешь, я бы никогда…

– Умолкни! – рявкнул он. – Я прекрасно знаю, чего от тебя ожидать. Отдай футляр с чипами. Живо!

– Да что с тобой такое? Мне-то ты можешь доверять.

– Неужели? – съязвил он. – Я уже один раз доверил тебе свою жизнь. – На этих словах он машинально потер шею.

– Сто лет уже прошло! И это был несчастный случай!

Какое отношение то давнее происшествие имеет к чипам? И что на них такого важного?

– Несчастный случай? – поджал губы Макель. – Как тот, что произошел с твоим отцом? Похоже, несчастные случаи тебя просто преследуют.

Я поморщилась, как будто мне залепили пощечину. Да, Макель отстранился от меня, но таких жестокостей я от него никогда раньше не слышала. Мой друг так себя бы не повел. Это было низко. После папиного несчастного случая Макель старался утешить меня, дал крышу над головой, потому что вернуться к матери я не могла. Почему же он теперь на меня ополчился?

– Отдай чипы, пока мой палец не соскользнул, – хитро улыбнулся Макель. – Очередной несчастный случай .

Неужели он и меня бросит в канализацию? Кто же все-таки «увлекся»: подручные или сам Макель?

– Макель, пожалуйста. – Я примирительно подняла руки, позвякивая воровским браслетом. – Не надо!

Он указал дулом на гонца, а затем снова на меня.

– Двигайся. Встань рядом с ней.

Макель вечно стремился доказать, что он сильнее, чем кажется. Неужели ради этого он готов меня пристрелить?

– Шевелись! – приказал он.

Макель не случайно выбрал гонца. Он с самого начала знал, что хранится на чипах. Может, он надеялся с их помощью спасти Аукционный Дом – единственное, что осталось у него от отца? А вдруг на них воспоминания Макеля-старшего? Вряд ли. Но очевидно одно: Макелю они дороже, чем наша дружба. Придется использовать это против него.

Я распахнула ближайшее окно и выставила руку на ледяной воздух.

– Еще шаг, и чипы полетят в море. Тогда тебе придется за ними нырять.

Я тоже могу напомнить ему тот знаменательный день, когда он чуть не утонул.

– Ты их не выкинешь.

Макель замер на месте и слегка опустил револьвер.

– Ты же вроде прекрасно знаешь, чего от меня ожидать.

Я покосилась на гонца. По его лицу пробежала тень страха. Придется самой проявить мужество.

– Тихо, тихо… – сказал Макель. На лбу у него выступил пот. – Давай без глупостей.

Морская вода разъест чипы. Если я брошу футляр в воду, дело его отца тоже пойдет ко дну. Макель этого не допустит.

– Отпусти нас, – сказала я, – и получишь чипы, да еще и дестабилизатор в придачу, по старой дружбе. – Я оскалилась. – Завтра вечером они уйдут с молотка, клиенты будут довольны, и никто не узнает о том, что здесь произошло.

Он ведь поэтому хотел от нас избавиться, правильно? Чтобы мы не подмочили его репутацию? Хорошо, пусть получит свои чипы и успокоится.

– Отдай чипы, или я пущу тебе две пули в живот, – злобно ухмыльнулся Макель.

Он не станет в меня стрелять.

Во всяком случае, старый Макель не стал бы. Но он слишком долго притворялся жестоким и беспощадным, слишком долго пытался темными делишками привлечь внимание отца, завоевать его любовь. А связавшись с этими своими подручными, стал все чаще переступать пределы дозволенного.

Я все еще сжимала металлический футляр в руке. Холодный, успокаивающий. Мой единственный козырь. О чипах Макель беспокоился куда больше, чем обо мне, поэтому оставалось только одно.