Далия Трускиновская - Времена цвергов

Этот городок больше столетия не знал войн, и его укрепления обветшали. Взять его оказалось несложно. Однако цверги не знали, что бремлинский бургомистр справляет свадьбу сына, а невесту парню высватал знатную – из обедневшего, но многолюдного графского рода. На пир съехалось немало невестиной родни, а для простого люда накрыли столы на площади.

Когда вольфкопы ворвались на площадь, нашлось достаточно мужчин, чтобы дать им отпор – тяжелыми скамьями, досками от столов и всем, что подвернулось под руку. Однако вольфкопы, временно отступив, снова пошли в атаку. На сей раз им удалось перебить немало народа. Королева цвергов, стоя на носилках, которые тащили на плечах четверо вольфкопов, выкрикивала приказы, и ее голос наполнял всю площадь и окрестные улицы.

Цверги же напали на городские амбары и, пользуясь тем, что все горожане собрались на площади, грабили дома.

Благородные гости прибыли без оружия и доспехов, но в подвале ратуши хранилось немало этого добра, и очень быстро образовался отряд. Он вышел против вольфкопов, напал, был отброшен. Иоланта Церфесса пронзительными криками одобряла своих и уже радовалась победе, но вдруг ей стало страшно. Она почуяла беду. Из ратуши вышел боец в длинном плаще из тяжелого сукна, с непокрытой головой, его золотые волосы светились в полумраке. Он, отстранив товарищей, один пошел навстречу вольфкопам – и, приблизившись на расстояние в три человеческих роста, скинул плащ.

Иоланта Церфесса хотела крикнуть – и не смогла. В левой руке у юноши был небольшой круглый щит, а правая, вдруг вознесенная над головой, имела продолжение – широкий зеленый луч, и этот луч, описав круг, изогнулся, пустил по себе волну и устремился в сердцевину отряда вольфкопов – туда, где носилки с королевой. Казалось, не юноша управляется с ним, а он сам увлекает за собой бойца.

Невозможно было уследить за гибким зеленым клинком – он то свивался в кольцо, то выпрямлялся и застывал на мгновение, рубил и хлестал, вырывал из шкур клочья меха вместе с кожей. Страшный рев вольфкопов перекрыл все иные звуки боя.

– Грор, убей его! – крикнула королева. – Убей его, Грор!

Огромный вольфкоп, один из немногих, носивших кольчугу и имевших имя, взрыкнул и кинулся наперехват бойцу. У него были большой меч, обоюдоострый, но причудливый, с изгибами и углами, а также широкий кинжал с тяжелой гардой, который при нужде служил щитом.

Сам собой образовался разомкнутый с двух сторон круг: за спиной у бойца-человека стояли вооруженные люди, за спиной бойца-вольфкопа – его собратья. И всем вдруг стало понятно, как много значит этот поединок.

Грор не сразу понял, что длинный, почти в человеческий рост, меч, вознесенный над головой юноши, лишь кажется прямым. Он застывал и каменел, когда это требовалось в бою, чтобы отбить вражеский удар, потом вновь делался гибким и мелькал с такой скоростью, что казалось – из одной рукояти растет полдюжины тонких и стремительных клинков.

Но, сообразив, с чем имеет дело, Грор тут же схитрил: он подставлял свой меч под хлесткие удары – для того, чтобы тонкий клинок обвился вокруг этого огромного меча, а тогда бы сильным рывком удалось его выдернуть из руки бойца.

– А вы что стоите?! – крикнула Иоланта Церфесса альвригам, сопровождавшим ее носилки. Их было трое, и все хвалились, будто знают редкие боевые заклинания, такие, что после третьего повторения теряют силу, но успевают наделать бед врагу.

Старший из альвригов затянул песню силы и ловкости – чтобы влить ее в жилы вольфкопа. Двое других наперебой заголосили, посылая слова неуязвимости навстречу ударам Зеленого Меча.

Но магия, создавшая этот меч и охранявшая его, оказалась сильнее.

Четыре раза подряд пытался Грор вырвать его из руки противника. Но клинок, казалось, намертво захлестнувшийся, вдруг резко распрямлялся и целил острием в горло Грору. Вольфкоп отбивал его щитом, но Зеленый Меч вновь обретал гибкость и проскальзывал за щит.

Королева опомнилась первой.

– Да что вы глядите?! Мохнатые болваны! Все – на него! Все – на него!

Она столько воли вложила в приказ, что вольфкопы, уже порядком напуганные страшным оружием, все разом кинулись на юношу.

В этом-то и была их ошибка.

Перед мечом оказалась сплошная мохнатая стена – раздолье для хлещущих ударов! Эти стремительные удары вырывали клочья плоти, оставляя длинные волнообразные раны. Жесткий, как стальная проволока, мех больше не спасал. Альвриги еще пытались как-то противостоять, но уже поняли – их заклинания бессильны. И они позорно бежали с площади.

Зеленый Меч рубил и кромсал вольфкопов с непостижимой скоростью. Юноша пробивался к четверке, что держала носилки, меч целил то в животы, то в руки могучим вольфкопам, они же не могли ни отбиться, ни убежать. Наконец носилки рухнули, Иоланта Церфесса, упавшая под ноги вольфкопам, вскрикнув в последний раз, откатилась в сторону. Она выскользнула из сияющей меховой мантии, вскочила на ноги, пробежала несколько шагов, споткнулась и рухнула в темноту.

Темнота стала ее спасением. С раннего детства цверги готовили королеву к жизни в пещерах и промывали ей глаза особыми составами, сперва жгучими, потом даже приятными. Зрение у нее было – на зависть ночным птицам.

Иоланта Церфесса оказалась в подвале.

Она не расшиблась только потому, что окошко, предназначенное для спуска вниз дров, бочек и прочих тяжестей, имело в подвале скос, и королева цвергов съехала по этому скосу.

Будь рядом хоть один альвриг – он бы вызвал индерга и заставил его проложить длинный ход, чтобы отыскать ближайшую пещеру. Но старшие альвриги остались наверху, младшие были вместе с цвергами у городских амбаров. А королева не умела читать заклинания – ее этому не учили.

Она изругала все братство альвригов злыми словами из Старшего языка, которые знала, надеясь, что звуковые потоки дойдут до них и будут приняты. Альвриги обещали удачный поход – отчего же они не разглядели в гадательных чашах этого, с золотой головой, с зеленым лучом?

Нужно было убираться из подвала. Люди могли догадаться, куда исчезла королева цвергов.

О жизни наверху у Иоланты Церфессы было странное понятие. Она знала, что там есть бойцы, их помощницы и, возможно, дети. Тех детей, с которыми играла много лет назад, она забыла. Бойцов и помощниц не считала своими. Однако понимала сходство между собой и ими. Прежде всего – у нее и у них была прямая спина. Для той, что выросла среди горбунов, это было в диковинку. Затем – лица, непохожие на поросшие толстым черным волосом лица цвергов с кривыми носами, с желтыми клыками, у помощниц лица открытые и гладкие, как у нее самой, у бойцов часто бородатые, но тоже открытые.