Кристи Голден - World of Warcraft: Джайна Праудмур. Приливы войны

– Кейлек, – с искренней радостью заговорила Киригоса. – Решил навестить мое любимое место для раздумий?

– Любимое место?

– Да. Разумеется, Нексус – мой дом, и вдали от него неуютно, но одной внутри тоже порой нелегко, – сказала она, поворачиваясь к Калесгосу лицом. – В такие минуты я выхожу сюда, сижу и размышляю. Похоже, и ты здесь ради того же самого.

Видя, что все старания изобразить беззаботность не обманули проницательности подруги, нередко казавшейся ему, скорее, сестрой, Кейлек тяжко вздохнул.

– Я выбрался полетать, – ответил он.

– От долга и собственных мыслей не улетишь, – заметила Киригоса, подавшись вперед и ласково стиснув его предплечье. – Ты наш вожак, Кейлек, и все сделал, как нужно. Аригос погубил бы стаю, а следом за ней и весь мир.

Вспомнив о страшном видении, которым не столь уж давно поделилась с остальными Изера, бывший Аспект зеленых драконов, Кейлек нахмурился. Изере привиделось Время Сумерек, Азерот, где истреблено все живое – от трав и жуков, от орков, людей и эльфов, от тварей небесных, земных и морских вплоть до самих могущественных Аспектов, погубленных собственными уникальными силами. Не избежал общей участи и Смертокрыл, насаженный, точно жуткий трофей, на шпиль Храма Драконьего Покоя…

Казалось, в ушах вновь зазвучал мелодичный, однако прерывистый голос Изеры. Воспоминания о ее рассказе даже сейчас вызывали невольную дрожь.

– Да, именно так бы он и сделал, – откликнулся Кейлек, отчасти (но не вполне) соглашаясь со словами Кири.

Та подняла на него взгляд.

– Кейлек, дорогой мой, ты всегда был… другим. Не таким, как все.

Несмотря на мрачное настроение, в душе вожака стаи затеплилась искорка веселья, и миловидное лицо эльфа-полукровки скривилось в глупой гримасе.

– Вот видишь? – со смехом сказала Киригоса.

– «Другое» – не обязательно значит «хорошее», – напомнил Кейлек.

– Как бы там ни было, ты – это ты. Оттого, что ты не такой, как все, стая тебя и выбрала.

Веселья как не бывало. Взгляд Калесгоса разом помрачнел.

– Но, Киригоса, дорогая моя, – с тоской сказал он, – как, по-твоему, сейчас стая выбрала бы меня снова?

Превыше любых других идеалов Киригоса всегда почитала истину. Теперь она смотрела на Кейлека, подыскивая ответ, который будет правдив и в то же время утолит печаль друга, но не находя его. А если уж лучшей подруге, милой сестре по духу, нечем его подбодрить, выходит, его опасения реальнее, чем он думал…

– Я полагаю так…

Что думала обо всем этом Кири, он так и не узнал: внезапно их разговор был прерван ужасным шумом – отчаянными горестными криками синих драконов. Более дюжины собратьев, стремглав вырвавшихся из Нексуса наружу, беспорядочно заметались в воздухе. Вот один из них оторвался от остальных и устремился прямо к Калесгосу. Разом побледнев, тот вскочил на ноги. Рядом, прижав ладонь к губам, встала Кири.

– Владыка Калесгос! – вскричал Наригос. – Владыка Калесгос, мы погибли! Все пропало!

– Что стряслось? Успокойся, друг мой, не части, – сказал Калесгос, хотя при виде панического ужаса, охватившего Наригоса, у него сжалось сердце.

Обычно Наригос держался спокойно, а в то напряженное время, когда Кейлек с Аригосом соперничали за роль Аспекта, показал себя одним из самых справедливых, незашоренных синих. Видя его в таком смятении, Калесгос никак не мог не встревожиться.

– Радужное Средоточие! Оно исчезло!

– Исчезло? Что значит «исчезло»?

– Его похитили!

Услышав это, Кейлек едва не онемел от ужаса. Мысли в голове пустились в бешеный пляс. Радужное Средоточие было не просто предметом неимоверной магической мощи, но и очень дорогой, бесценной для синих вещью, принадлежавшей стае с незапамятных времен. Подобно многим древним реликвиям, само по себе оно не являлось ни добрым, ни злым, однако могло быть употреблено как во благо, так и во вред. И такое случалось. Некогда с его помощью магическую энергию Азерота направили на оживление чудовищной твари, коей не следовало бы жить и дышать ни единой минуты.

Одна мысль о том, что Радужное Средоточие утрачено, перешло в руки тех, кто может использовать его силу для…

– Но ведь затем-то мы и решили перенести его в новое место, – пробормотал Калесгос.

Каких-то пару дней назад, дабы избежать именно этого, Калесгос с несколькими другими предложил синим забрать Радужное Средоточие из Ока Вечности и спрятать понадежнее, и сейчас вспомнил собственные доводы заново.

– Многие из наших тайн уже общеизвестны, а стая уменьшается с каждым днем, – говорил он. – Рано или поздно это непременно придаст кому-нибудь храбрости. На Нексус уже нападали, Радужное Средоточие уже использовали в темных целях. Нам нужно позаботиться о его сохранности. О том, что реликвия находится в Нексусе, уже сейчас известно всему Азероту, а ведь в один прекрасный день Нексус наверняка вновь станет уязвим.

И вот этот день настал, хоть и не так, как представлял себе Кейлек. Синие порешили снарядить небольшой отряд, который перенесет реликвию к Ледяному морю, на берега Хладарры, а там надежно (как полагал Кейлек) укроет ее в зачарованном льду. Кому, кроме посвященных, придет в голову, будто простая ледяная глыба таит в себе нечто много большее?

– Отчего ты считаешь, что оно похищено? – спросил Кейлек, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. «Ради всего святого, – подумал он, сам не зная, к какой силе обращает сии мольбы, – прошу: пусть все это окажется обычным недоразумением».

– Ни от Верагоса, ни от остальных не получено никаких известий, а Радужного Средоточия в условленном месте нет.

У некоторых из синих – у тех, кто провел рядом с реликвией многие сотни лет – установилась с нею особая связь, и Калесгос просил их последить за ней. К этому времени Радужное Средоточие должно было покоиться на дне океана, под надежной защитой, а тем, кто относил его туда, следовало бы давно вернуться. Да, весьма вероятно, дело в чем-то другом, вовсе не столь уж скверном… но Калесгос принял драконий облик и быстро помчался к Нексусу, а Киригоса с Наригосом поспешили за ним.

Сам не понимая, откуда, он твердо знал: все прочие возможные варианты – не более чем ложные надежды. И это значило, что за каких-то несколько месяцев, которые ему довелось пробыть вначале Аспектом, а после – вожаком стаи, синих драконов постигло не одно, а два худших из мыслимых бедствий.

В холодных пещерах Нексуса царил абсолютный хаос.

Говорили все разом. Каждое слово, каждый взгляд, каждый жест огромных рептилий был исполнен страха и гнева. Некоторые замерли без движения, уныло повесив головы, и это встревожило Калесгоса сильнее прежнего. Сколькие бы из них ни надумали уйти, сколькие бы ни собирались остаться, в эту минуту все они явно жалели, что не ушли отсюда прежде, чем стаю постигнет такое горе.