Алексей Живой - Битва на Калке

Постепенно продвигаясь вперед одному воеводе известным маршрутом отряд проезжал мимо множества домишек и Забубенный скоро стал улавливать разницу. Город стоял на крутом берегу, на холме, возвышавшемся над Десной, а внутри был разбит на кварталы. Судя по запахам, квартал притулившийся у городских ворот был кварталом кожевенников, где мяли кожи и делали всякие полезные штуки от обувки до доспехов кожаных. Потом запахи изменились. Стал преобладать дым и запах металла горячего. Значит, въехали в квартал, где обретались кузнечных дел мастера. И правда, механик-новатор заметил, что дым здесь валил изо всех щелей, повсюду виднелись домы с широченными дверями или просто навесы на столбах, а во дворах кучками стояли здоровенные полуобнаженные мужики в фартуках и колдовали над какими-то сложными приспособлениями. «Меха, – догадался Забубенный, – прообраз мартеновской печи, а это первые литейщики-металлисты». То и дело из-под навесов выбегал какой-нибудь отрок из подмастерья с раскаленной заготовкой меча в руке и совал его в воду. Будущий меч страшно шипел и пускал пузыри, охлаждаясь. Работа во всех кузнях кипела, словно все черниговские кузнецы недавно получили госзаказ.

Неожиданно эта мысль механика получила подтверждение. Остановившись рядом с одним из дворов, Путята знаком подозвал мастера.

– Здрав будь, воевода, – сказал, подойдя вплотную здоровенный потный мужик в грязном фартуке, о который он как раз, не торопясь, вытирал руки. Лоб его и русые волосы были перехвачены тонким металлическим обручем. Как вспомнил Забубенный, таких надо было называть «косая сажень в плечах».

– Здорово, Михайло. Ну что, готов заказ княжеский?

– Почитай все готово, – кузнец Михайло кивнул в сторону выстроившихся вдоль стены кузни новехоньких мечей, – Завтра к утру, как и было велено, все откуем.

– Добро, – удовлетворенно кивнул воевода и подозвал знаком отрока Изяслава, – Нако вот тебе еще работы. Возьми эти копья, да навостри оконечники, так чтоб щит вражеский пробивали с одного маха.

Изяслав спешился и под уздцы завел во двор кузни Михайло еле передвигавшую ноги после длительного похода и заплыва Савраску, груженную мокрыми копьями. К концу пути видать силы стали покидать престарелую Савраску и, едва ступив на двор, она рухнула на бок под тяжестью груза.

– Лошаденка устала, – резюмировал Забубенный.

Не обратив на припадок Савраски никакого внимания Михайло, подошел к валявшейся лошади, присел на корточки и внимательно осмотрел наконечники копий. Пересчитал, прикидывая объем работы. Видно остался доволен, кивнул сам себе, а потом встал и ответил воеводе:

– После завтра к обеду будет.

– Уговорились, – в ответ кивнул Путята, – этот отрок к тебе заедет за заказом. И лошадь заберет, если еще жива останется.

Теперь Михайло заметил лошадь и посмотрел на Савраску с видом знатока, который не первый день общается с лошадьми.

– За этой-то? – переспросил хитрый кузнец, – да она ж у вас вечная. Отлежится немного, отожрется, ее только подковать маненько и снова тягать тяжести начнет, как молодая.

Воевода понял, куда клонит Михайло, и сказал, как отрезал:

– Ковать не надо, кормить тоже. Она свое пожила. Если оклемается, то заберем. Ты, копья востри, да ни о чем другом не помышляй. Князю оружье скоро понадобиться во множестве. Торопись.

– Оно понятно, – заметил кузнец.

На том и расстались. Проехав еще несколько кварталов, запахи в который уже висели более тонкие, то ли одежу с нарядами там шили, то ли непахучее чего делали, отряд выбрался на небольшое открытое пространство. Забубенный осмотрелся по сторонам и понял, что это была площадь перед воротами в терем княжеский. Путь туда преграждали десять ратников с копьями в руках, что сразу признали воеводу, и срочность его миссии оспаривать не стали, пропустили во двор внутренний.

Оказавшись во дворе княжеского терема, механик стал с жадностью озираться по сторонам. Оно и было понятно, не каждый день простые механики с автосервиса попадают в гости к Черниговскому князю. А терем был знатный, словно из сказки: башни высокие резные с золочеными князю флюгерами в виде рыбок да петушков поверху. Окна повсюду резные с наличниками, а в них не бычий пузырь, сразу видать, а слюда всяких цветов отсвечивала. Да крыльцо богатое резное с колоннами да лавками широкими.

На крыльце том стоял видный муж в дорогих одежах, золоченых штанах, кушаком подпоясанный. Его широкое лицо с умными глазами, обрамляли волосы черные как смоль и борода умеренной длины. То и был князь Черниговский, что в народе прозывался Чернявым. А за спиной его тенями виделись два ратника в полной броне с мечами у пояса.

– Ну, Путята, пес мой верный, – сказал сей муж, ухмыльнувшись, воеводе спешившемуся, – Долго я тебя ждал. Знать, порасскажешь ты мне немало. Да и я тебя кой чем обрадую.

Поклонился воевода стоявшему на крыльце и молвил в ответ:

– Не гневись, княже. Поспешали мы, как могли, к тебе на встречу. Да только много напастей да заминок по дороге приключилось. Вот и опоздали маленько.

Нахмурился князь.

– Нынче время такое, что и день опозданья может много стоить, – ответствовал Мстислав Чернявый не то воеводе, не то сам с собою размышляя, – Заходи воевода в терем ко мне потолкуем о делах наших многотрудных. А ратников на отдых отпусти.

Тут присмотрелся пристальнее князь Черниговский к воинам за спиной воеводы на конях сидевших.

– Что-то, я смотрю, людей у тебя поубавилось, а ли отстал кто?

Вздохнул воевода негромко.

– Да нет, княже. Напали на нас ночью в лесу дремучем разбойники числом втрое более, чем воинов у меня находилось. Сеча была сильная. Почитай на треть ратников моих скосили в бою ночном с лихими людьми. Да еще двое отроков, Черняй с Митяем, богу души отдали.

Путята снова вздохнул и добавил, указав на Забубенного.

– Мы бы там и все сгинуть могли, да помог нам человек сей новый. Разбойников распугал колдовством своим.

Забубенный ухмыльнулся и подумал «а воевода, ничего, слово держит, только бы не переборщить с колдовством».

Князь с удивлением воззрился на механика, опосля чего снова вопросил Путяту.

– А с каких это пор, воевода, колдуны тебя от напастей спасают? А ли сам ужо не в силах?

Промолчал мудрый воевода, склонив голову. Ждал решения княжеского.

– Ну да ладно, – рассудил Мстислав, – заходи в терем, время о деле поговорить. Да колдуна, своего спасителя, возьми, я и его за одно порасспрошу.

Воевода подал знак, и Данила с остальными ратниками выехал с княжеского двора, подняв тучу пыли, отправился на постой. «Интересно, подумал Забубенный провожая их взглядом, а где же у них казарма?». Но ему и самому пора было переходить к действиям. Механик спешился, отдал поводья подскочившим конюхам и двинулся во след за воеводой.