Сергей Алексеев - Двадцать лет спустя, или Призрак Майдана. Мои встречи с Лениным

– Не надо тут ничего покупать, у них здесь закапывают ядерные отходы. Вот и растут куры двухголовые, пятиногие свиньи, гуси на трех лапах…

Едем дальше. Паровоз пыхтит, пар пускает, гудки кому-то дает. Ветерок в вагон врывается. Хорошо едем. Стоп. Уже не едем. Тормозит паровоз, сбавляет ход, остановился.

– В чем дело? Бандиты? Москальский налет? – волнуются пассажиры

– Успокойтесь громадяни, никакого налета нет. Нам сейчас всем дружно надо выйти из вагонов и перейти на другую сторону моста. Потом поезд пройдет через мост и вы займете свои места.

– Мост старый и груженый состав он не выдержит. Вы же не хотите аварии? – успокаивал и уговаривал всех машинист.

Мы вышли. Аварии никто не хотел. Впереди и правда виднелся старенький, ветхий мост через речушку. Побрели толпой на другую сторону реки, дождались переехавший состав, едем дальше. Какой-то городок без названия.

На вокзале вывески нет. Проводница и не помнит как город назывался. Кругом воронки от снарядов, старые следы обстрелов, разрушенные здания. Люди этот город давно покинули. А следы АТО 2015 года на Западе остались до сих пор. А дальше снова, вплоть до самых гор потянулись выжженные земли, снова сланцевый газ. Ни колоска пшеницы, ни вспаханного поля. Птиц и тех нет. Они на крыльях – они могут улететь, их никто тут не держит. А местные живут как-то не бросают своих домов. Говорят, что если выпивать по стакану самогона в день, то отравление выращенными на местных огородах продуктами и не чувствуется совсем.

Постепенно равнинная местность стала сменяться горами. Менялся унылый и однообразный пейзаж. Здесь на горных склонах кое-где можно было заметить зеленые кустики, наверняка еще сохранились и настоящие, живые цветы.

Поселок его детства мало изменился, только разве пожухли, подряхлели некогда белые хатки, покосились парканы, хлевы. Казалось, что жизнь здесь замерла на том дне, когда он собрался и уехал на Майдан защищать революцию. Ничего нового в облике села не просматривалось, ни одного дома, ни одной улицы. Вот только работавший в те времена консервный заводик пообвалился, обветшал. Было видно, что он давно уже не работает. Тишина и покой, только какой-то стук время от времени нарушал эту тишину, но, через некоторое время, смолкал. Казалось, и люди остались те же, не постарели не изменились. Но это далеко не так конечно же, вот идет навстречу старая и седая мать. Узнала, остановилась, молчит, не произносит ни слова.

Потом взяла внука за руку, повернулась и пошла обратно по улице, к своей такой же старенькой хате.

– Мамо, матуся, – крикнул он вслед. – Куда же ты?

– А у меня нет сына больше, его забрал Майдан. Внук вот есть, а сына нету. Бы л и нету. Ты посмотри, что вы сделали с когда-то цветущей страной, во что вы ее превратили. Я не проклинаю, моего проклятия, материнского, мало. Вся Украина ВАС ПРОКЛИНАЕТ.

Ничего он не смог на это ответить. И тут возобновился стук. Этот звук забиваемых гвоздей проникал повсюду. Ритмичные удары молотков наполняли улицу, усиливались.

– Мамо, а что за звук это?

– А это, сынок, производство у нас новое. Гробы делаем. Товар повышенного спроса. Тем и живы до сих пор.

Через неделю он вновь вернулся в Киев. Потихоньку, позвякивая медальками на камуфляже, побрел по улице Симона Петлюры. Столица порадовала новостями. Правительство приняло решение полностью и навсегда отказаться от российского газа и принять срочные меры к использованию внутренних ресурсов с привлечением человеческого фактора. На углу бульвара Шевченко, окруженная народом стояла жовто-блакитна будочка для сбора газа от населения. В газетах печатались инструкции: «оголити джерело випуску газу і, нагнувшись, вставити в нього штуцер газопріемніка. Напружуючи м'язи жіворта випустити газ в приймач». Здесь же, в будочке, стояла большая банка с вавзелином. Как утверждала пресса, если каждый патриот-украинец три раза в день сдаст газ, то всю зиму страна проведет в тепле. В магазины завезли большую партию индивидуальных домашних газоприемников, были переносные модели, которые можно брать с собою в кинотеатр, ресторан, на работу. Сдающему газ более трех раз в день полагался большой значок с изображением золотой жопы.. Теперь, по новому указу, все предприятия питания должны иметь в своем меню бесплатные гороховые супы и гороховые каши. Киевские бомжи много времени проводили в городских ресторанах и кафе, поглощая дармовое угощение.

Активисты движения «народний газ – рідної України» предлагали организовать сбор продукта у домашних животных. Собакам, коровам, кошкам, овцам и свиньям совсем не нравилось, когда в них вставляют штуцер. Куры также не желали сдавать газ.

Над городом протяжно завыла сирена. Голос из репродуктора оповестил: «Шановні громадяни! Тривога! до Києву наближається велика колона російських танків. Прохання дотримуватися спокою, не піддаватися паніці, залишати місто організовано». В очереди на сдачу газа никто даже не шелохнулся, настолько привыкли уже за последние годы к подобным объявлениям. Это раньше, лет 10—15 назад, сообщения о русских танках под Луганском или Донецком вызывали в Киеве панику и толпы беженцев, ведь через два дня русские будут в столице. Теперь к этому привыкли и знали, что за такими сообщениями ничего серьезного не стоит. Внезапно очередь к газосборнику зашевелилась и заметно поредела, в конце улицы показался автобус в военной раскраске. Началась облава на призывников. Несмотря на скорую победу наших вооруженных сил на востоке страны, была объявлена очередная 185-я мобилизация. Вот уже 20 лет сепаратисты на востоке не хотели сдаваться и признавать главенство Киева на всей Украине. Мало того, они регулярно, раз в пару лет устраивали для наших военных котел под Дебальцево.

Это уже стало традицией. Наши войска перевооружались, переобучались, модернизировались, но все равно раз в два года попадали в эту дебальцевскую западню. Из автобуса, остановившегося рядом, вышли несколько человек в военной форме с нарукавными повязками «Військова поліція».

– Ты, ты, ты и эти двое, – майор, начальник патруля, указывал на стоящих в очереди. Спорить и доказывать майору, что у него, как у ветерана майдана еще не истекла последняя пятилетняя отсрочка от призыва, было бесполезно, и поэтому он вместе с остальными названными прошел в автобус.

Всех доставили в военкомат Соломенского района и сдали дежурному. Большая железная клетка, именуемая в народе «обезьянник», разделенная на три секции, она уже была наполнена задержанными. В первой секции на скамейке расположились, наверное с десяток особей женского пола, все с ярким макияжем, все в коротких юбочках, догадаться о роде занятий девиц было совсем не сложно.