В. Ли - Характерник. Книга вторая. На переломе

Из круга раздался нестройный возглас согласия, основная масса казаков продолжала сохранять молчание. Но ропота не последовало, это меня обрадовало, хотя бы нет явного протеста вольного братства. Ясно понимаю, что до коренной ломки его разбойной натуры ой как еще далеко, но первый шаг сделан и он не вызвал бунта, дает надежды на некоторый оптимизм в будущем. После начался сам суд, приглашенные жалобщики выходили к казакам, высказывали свою обиду, тут же устраивали следствие с виновными и решали с их наказанием. Я немного смягчил наказание, не стал применять казнь за нарушение приказа, довольствовался вирой пострадавшим за нанесенный урон. Ограбленным возвращали их добро и еще столько же отдавал провинившийся казак, наложенный на насильников крупный штраф выплачивался жертвам из общей кассы, потом вычтем из причитающейся доли.

Такая мера наказания не вызвала общего недовольства казаков, если не считать проштрафившихся, которых потеря серьезной доли добычи немало удручила, но утешались тем, что остались живы, а не забиты камнями, как казнили военных преступников. В последующем к нарушителям за подобные проступки также накладывали начеты, смертную казнь применяли редко, за самые серьезные преступления. Не сразу, постепенно, грабежи и насилия в моих полках сошли на нет, также, как и нарушения каких-либо приказов. В ходе проведения последующих операций по освобождению прилегающих к Умани земель подобные эксцессы происходили редко, к середине июля, до прихода основного войска, мы полностью очистили от неприятеля весь округ, отбивали атаки осман, отступавших по нашей земле.

К Умани вместе с нашими полками подошло объединенное войско русского воеводы Ромодановского и казаков Самойловича, сумевших с немалой подмогой от запорожского воинства переломить ход войны с османской армии, остановить ее наступление, а затем отбросить назад. Сейчас они продолжают громить части неприятеля, идут в направлении к Бугу и дальше до самого Днестра, освобождать всю Подолию. Нашему войску поручено идти к югу, в Причерноморье, брать османские крепости в междуречии Буга и Днестра. Вместе дошли до переправы у Ладыжина, повернули по правому берегу Буга вниз по течению, мою же группу кошевой отправил к Днестру, громить крепости и османские отряды по ее левобережной стороне.

Наше продвижение замедлилось, с нами обоз и полевая артиллерия, переданная запорожскому воинству Ромодановским для взятия крепостей. На марше к Днестру встретили разрозненные отряды татар и осман, основные их войска севернее, отбиваются от русских полков, а также под Каменец-Подольском, где наступает армия Речи Посполитой. При виде моих полков неприятельские отряды тут же уходят прочь, в бой не вступают, а мы их не преследуем. Вот так, без особых трудностей и боев прошли междуречье, вышли к Днестру у Сорокской крепости. Здесь переправились на правый, молдавский, берег и подступили к османской твердыне. Укрепления в нем основательные, высокие каменные стены и башни, много артиллерии, да и османов там немало, свыше 3000 человек, эти сведения дал пленный, взятый нашими разведчиками у переправы.

Брали крепость привычным нам образом, единственно перед началом штурма взял под свой контроль стражу у ворот и на стенах, дальше наши бойцы давно отработанным и согласованным действиями уничтожили осман в опорных пунктах, а после зачистили от остатков неприятеля на улицах и дворах. При этом случались факты излишней жестокости, когда при малейшем сопротивлении вырезались семьи жителей, не только османских, несмотря на мое распоряжение без особой нужды не прибегать к убийству мирного населения. О грабежах и насилиях речи нет, тут казаки разошлись после воздержания на своих землях, брали все, что представляло какую-либо ценность, на глазах мужей и отцов насиловали их жен и дочерей, вступившихся за честь своих близких убивали на месте.

Запретить казакам убивать и насиловать во взятой вражеской крепости я не мог, только через командиров выразил недовольство чрезмерной их жестокостью, предписал в последующем обходиться с мирными жителями не столь радикально. Понимаю, вряд ли казаки перестанут злодействовать в последующем, но все же как-то будут остерегаться, не нарушать явно мое указание чрезмерными убийствами и резней. После разграбления крепости с заметно пополнившимся обозом направились вниз по течению Днестра, к хорошо знакомому многим Тягину. Через неделю в целом спокойного пути, с редкими стычками и наскоками осман и татар, подошли к крепости, повторили здесь подготовку и захват крепости, обошлись, как и в Сороках, с малыми потерями у нас. За весь поход в открытых сражениях и взятии Умани, Сороков и Тягиня убитыми и ранеными у нам менее двух тысяч бойцов из числа десяти тысяч, с которыми я вышел из Гарда. При таком масштабе боевых действий, проведенных нами, потери чрезвычайно малые, выбили противника в пять раз больше.

После Тягиня переправились на левый берег Днестра и двинулись обратно к Бугу, на соединение с основным нашим войском. По нашему плану, принятому еще в Умани, основная группа к этому времени должна взять Очаков, а Крыловский со своими казаками пройти и зачистить от татар правобережье Днепра от устья до Газы-Кермена. Через неделю подошли к Бугскому лиману, здесь тепло простились с правобережными казаками, за время похода сблизились с ними душой. Ко мне их отношение за два месяца изменилось заметно, с начальной настороженности до полного уважения и доверия, даже попросились со мной в следующие походы, дать им клич, они тут же отзовутся. На условленном месте основной группы Сирко не застали, после дневного отдыха пошли дальше вдоль Ингула к Газы-Кермену, последнему татарскому оплоту перед завершением нашего похода.

В татарской крепости и ее окрестности застали группу Крыловского. Его полки взяли твердыню два дня назад, теперь готовятся к штурму Таваньской, на острове, напротив Газы-Кермена, разбивают полевыми пушками вражеские башни и артиллерийские казематы. Встретились мы с Василием Петровичем душевно, он сохранил ко мне дружественное отношение еще со времен посольства в Москву. Пригласил меня в занимаемые им апартаменты бывшего командующего гарнизоном крепости Махмет-паши, пообедали горячим борщом и кашей с бараниной, запили новомодным чаем. За столом много говорили, рассказывали о прошедших боях, интересных случаях во время похода. После обсудили предстоящий штурм Тавани, предложил Крыловскому свою помощь в нейтрализации стражи, он принял с признательностью.

На рассвете по сигналу есаула парализовал татарскую стражу и удерживал в таком состоянии, пока не погасли последние ее ауры, полки Крыловского вошли в крепость. Дальше их штурмовые группы с привычной сноровкой взяли все укрепления, бои перешли на улицы и дворы, до обеда с татарами было покончено. Еще день казаки собирали трофеи, снаряжали дополнительный обоз, присоединившийся к нашему, два дня дожидались прихода основной группы Сирко. Мы с Крыловским отчитались перед атаманом о своей части похода, затем он тоже поведал нам о ратных делах, захваченных крепостях на Буге. Невольно почувствовал самодовольство, наша группа за то же время добилась гораздо больших успехов, да и крепости у нас мощнее и богаче, перебили больше осман и татар, взяли большую добычу, чем остальные группы, а потерь допустили меньше. Такую картину заметил Сирко, похвалил меня за проведенный группой Днестровский рейд.