В. Ли - Характерник. Книга вторая. На переломе

Провожу рукой над непокрытой головой, конечно, ничего не нашел, только почувствовал идущее от нее тепло, посмотрел внутренним взором – вот это да! Действительно, над головой сферой светится золотой венец – нимб, как на картинах у ангелов, пометил меня боже своим знаком! И что же мне теперь делать, быть иконой или идолом не хочу, я обычный человек, пусть и с некоторыми божественными способностями. Вхожу в свое энергетическое поле, пытаюсь втянуть, растворить пресловутый нимб, а он не отзывается, так и остается сиять. Тут уже взмолился, вновь обращаюсь к всевышнему, не надо мне видимый всем знак, я хочу жить простой жизнью на благо своего народа. И только потом светящийся ореол постепенно исчез, слился с общим фоном.

Двое суток бушующее за призрачной стеной море несло нас в неведомом направлении, среди казаков первые эмоции от чудесного спасения постепенно улеглись. В ожидании окончания шторма мы занимались обычными делами – велись разговоры, казаки вспоминали похожие истории или пересказывали легенды, услышанные от стариков, кто-то отсыпался или правил саблю, чистил самопал, а кто-то молился, благодарил Господа и просил не оставлять без милости детей своих. Когда шторм унялся и море успокоилось, стена исчезла бесследно, ничто больше не напоминало о происшедшем чуде. Вокруг до самого горизонта расстилалась бескрайняя водная равнина, по светилу с помощью нюрнбергского квадранта, солнечных часов и карты рассчитал, в какой части моря мы оказались.

Мы примерно в трехстах верстах восточнее Варны, после обсуждения со старшинами решили идти к нему, порт и город крупнее и богаче намеченной ранее Констанцы, коль судьба и море занесли к нему, грех не воспользоваться. По компасу определили курс, несильный ветер почти в том же направлении. Так и пошли, не быстро, но спокойно, после напряжения последних дней торопиться нам ни к чему, на третий день приблизились к неизвестному мне и большей части казаков побережью, но по его очертанию, сходному с нарисованным на карте (свой портолан Сирко передал мне) видно, что мы вышли почти к самой Варне, немножко южнее.

На совете со старшиной решили брать Варну открыто, я с отрядом казаков войду в порт на трофейных кораблях, беру под свой контроль охрану, бойцы же займут ворота, сторожевые и крепостные башни, будут удерживать до подхода основных сил. Так и поступили, наши галеры и галиоты на закате дня неторопливо, с поднятыми на флагштоках османскими вымпелами, прошли в гавань, приблизились к громадному, самому крупному порту осман на западном, Румелийском побережье. Накрываю всю его площадь парализующим волю полем, аккуратно усиливаю давление, всякое движение в порту застыло. Проверяю, нет ли очагов сопротивления или поглощения моей энергии, после встречи с османским магом перестраховываюсь, но сейчас все чисто, держу окружение под своим контролем. Причалили к пристани, казаки-десантники разбежались по заранее намеченным пунктам – воротам, башням, стоящим в порту судам.

Вскоре подошли к причалам чайки, вал наших бойцов влился в открытые настежь ворота и растекся по крепости и городу, бои пошли по всей его территории. Несмотря на отчаянное сопротивление осман казаки методично, слаженными атаками и огнем отбросили противника от внешней стены, башен и казематов, штурмом взяли внутреннюю цитадель. Я со своими помощниками и сопровождающим отрядом двигался за передовыми группами, помогал им справиться с неприятелем в самых горячих местах, так постепенно, уже в сумерках, заняли всю крепость, а потом и посады за его стенами, казаки принялись за зачистку от остатков осман и грабеж города. Всю ночь и последующий день собирали богатое добро, обирали всех – осман, греков, болгар, армян, евреев. Только по моему предписанию не устраивали резню среди мирного населения, хотя без насилия не обошлось.

Еще больше добычи нашлось в крепостных и портовых складах, на захваченных судах, пришлось занять для нее десяток грузовых посудин. На следующее утро вышли из Варненского залива заметно увеличившейся колонной, взяли курс к дому. Шли до Днепра три недели, тяжелые суда задерживали ход, особых происшествий за это время не случилось, обошли нас стороной штормы и встречи с неприятельским флотом. Только изредка на горизонте замечали отдельные суда, торопящиеся уйти с нашего пути. Так потихонечку вошли в лиман, по известному казакам глубокому руслу провели низко сидяшие суда в устье реки, а затем через плавни.

Прошли татарский заслон мимо Газы-Кермена не останавливаясь, средь бела дня. Я со своей командой пошел напрямую к крепости, обездвижил стражу на стенах и артиллерийскую обслугу, высадившиеся из чайки казаки на глазах замерших татар опустили цепь, не забыв поломать лебедку, спокойно уселись обратно. Мы пропустили мимо всю нашу колонну, а после, уходя, я нанес энергетический удар по аурам неприятельских воинов, сжигая их, они вспыхнули искорками и погасли. До этого я не практиковал уничтожение противника своим полем, максимум воздействовал на волю подопечных, после же чуда в море обнаружил такое свойство своей заметно усилившейся энергетики, ее мощи теперь хватило на выжигание биополя живых существ, проверил во время штурма Варны. Даже самому стало неуютно от своей открывшейся способности, я превращаюсь в какого-то монстра.

Вернулись в Сечь в последних числах ноября, по утрам уже морозило, но до ледостава еще не дошло. Сирко здесь не застал, вместо него старшим Стефан Белый, войсковой судья. Вместе с ним определил сечевую долю в добыче, пожертвование в храм, остальное для раздачи казакам. Отправил все суда в скрабницу с частью трофеев, на круге вместе с есаулом Крыловским выдал каждому казаку причитающийся дуван. Он оказался самым большим за все мои походы, так что казаки не скрывали своей радости, поход выдался удачным, к тому же наши потери оказались минимальными, из десяти тысяч казаков, пошедших под моей рукой, вернулись домой почти девять тысяч. На круге казаки дружно заявили, что со мной они пойдут куда угодно, уже сейчас готовы признать меня походным атаманом в следующей компании.

Задержался в Сечи еще на несколько дней по служебным хлопотам, выправил у старшего отпуск до Рождества и наконец отправился домой. В хуторе заждались меня, не успел въехать в ворота, как стремглав, едва ли под копыта коня, ко мне бросилась малышня, взрослые тоже поспешают. Первой подоспела Аксинья, взяла за повод Черныша, моего нового скакуна, осторожно сошел с него, стараясь не задеть детей, ухватившихся за стремена. Каждого из них поднял на руки, обнял и поцеловал в щечки, а они пищат от довольства, прижимаются к груди. Да, время идет стремительно, только недавно еще ползали в манежке, делали первые шаги, а сейчас носятся по двору, Петя уже просится на коня, настоящий казак растет. Посадил его в седло, он крепко ухватился за луку, глаза сверкают, улыбка на все лицо, подбежавшая Катя поддерживает его за худенькое тельце, беспокоится. Так вместе прошли круг по двору, ссадил сына, за ним попросились другие малыши, даже девочки, пришлось и с ними повозиться.